У меня была одна идея, но она была именно голой идеей. Если бы нас было прежнее количество, то при наличии полутора десятков крепких мужиков детей можно было бы нести на руках. Но теперь у нас кроме детишек ещё и еле двигающийся старшина, и мы с Сашкой с периодически отваливающейся одной головой на двоих. И с командой Густава Брандта, намертво запечатавшей все твёрдые дороги, поэтому выход отсюда только один. Он нестандартный, но надёжный. Вот только невероятно сложный.

– Слышь, Степ. Ты не знаешь, откуда пошла поговорка: «И рыбку съесть, и промежуточный вариант, и косточкой не подавиться?» Явно из этих мест. Здесь рыба – основной продукт пропитания. Ибо даже картошка не растёт.

Степан посмотрел на меня с тревогой.

– Ты чего? Как сам говоришь, крышей поехал?

– Вот и я не знаю. Смотри, как интересно получается. Мы сидим здесь уже почти целый день. За это время прошло двенадцать колонн машин, и через каждые два часа ездят телеги с переодетыми полицаями. По ним часы можно сверять, но ездят они не просто так, а внимательнейшим образом рассматривают обочины дорог и пыль на придорожной траве.

Как только мы с тобой дорогу пересечём, уже через пару часов нам на хвост упадут егеря. Это к гадалке не ходи. А нам необходимо на ту сторону дороги. Это тоже не обсуждается. Конечно, ты можешь мне сказать, что мы свои следы заметём вениками, и полицаи не заметят нашего перехода, но это тупиковый выход. Может, и не заметят, но я бы на это не рассчитывал – они местные, а значит, по лесам ходили. Полицаи могут сделать вид, что не заметили, а могут сразу упасть нам на след. И мы с тобой егерей прямо к детям приведём.

Я почти уверен, что у любого самого маленького мостика через любой даже мизерный ручей стоит секрет из хотя бы пятака егерей. Это не загонщики, а простые наблюдатели и следопыты. В случае нашего обнаружения они просто пойдут за нами, к нам не приближаясь и оставляя условные знаки для основной группы загонщиков. Эти же секреты работают контрольными точками проверки движения полицаев. Наверняка Брандт уже нашёл продукты, оставленные Ристо, и обнаружил Лембоева-старшего, но чтобы прочесать все леса и болота в том направлении, ему необходима как минимум дивизия обычной пехоты, которую ему никто не даст.

Одна поисковая группа с рацией ушла по краю болота в лес, но это им ничего не даст кроме потери времени. Сейчас Брандт не знает, что мы ушли в ту сторону – слишком много направлений поиска. Я для этого их столько и налепил, чтобы раздёргать роту на несколько поисковых отрядов, но время сейчас работает против нас.

Пока гауптштурмфюрер перекрывает все дороги в надежде, что он нас всё же зацепит, но ещё через пару дней рота, не найдя никаких следов, опять соберётся и в полном составе начнёт прочёсывать единственное перспективное направление нашего движения. Можно не сомневаться, что максимум через трое суток после этого они наткнутся на следы Ристо. То есть получается, что они всё равно нас найдут, а мы им поможем, если сейчас пойдём через дорогу.

Когда мы планировали уход в эту сторону, вы мне сказали, что в пятнадцати километрах от заимки лес пересекает река, соединяющая цепочку озёр, и даже предположили, что мы сможем её пересечь. Причём, по словам Ристо, это единственное узкое место между двумя озёрами. Наша идея была дойти до реки и переправиться на ту сторону, но перебраться через реку с егерями на хвосте нереально. Нас прижмут к реке и уничтожат, а детей захватят. Поэтому, Стёпа, начинаем быстро перебирать ногами. Нам с тобой теперь до ночи бегать.

– Куда? Хоть объясни. Вот неугомонный-то! – ошарашенно пробормотал Стёпка.

– В посёлок небезызвестного тебе Микку. Только там мы сможем без проблем перейти через дорогу. Давай вперёд. На привал встанем, всё объясню. Нам ещё засаду обходить.

Ну, до ночи не до ночи, а почти до утра мы посёлок обходили. В посёлке присутствовали финны, и достаточно много. Только на центральной улице стояло более двух десятков автомашин и, соответственно, с десяток часовых. Часть была мимо проезжающая – видимо, какой-то маршевый батальон. Расквартированы финны были компактно и охраняли себя сами, но мы прошли спокойно и даже никого не зарезали.

Машины мы тоже минировать не стали, хотя руки так и чесались. К сожалению, обнаруживать себя было нельзя. Был бы нас хотя бы с десяток, можно было бы организовать нападение с отвлечением внимания на себя, и тогда Ристо с детьми прогулочным шагом ушёл бы от Брандта, но сейчас придётся лепить другую отмазку.

Вышли из деревни через поляну, на которой у местных коровы пасутся. Этот луг Ристо со Степаном обнаружили ещё в прошлый раз, так что в некотором плане нам было проще. В том смысле, что нам теперь со Степаном помыться бы не помешало, но взрывающихся мин там точно не было. Я до этого и не знал, что коровы так много гадят.

Хорошо, что за этим лугом раскинулась небольшая ламбушка[6], из которой эта одомашненная скотина пьёт воду. Одним своим краем ламбушка прямо в лес упирается. Выход на большое озеро у этой деревни в другую сторону, но лодку в самой деревне угонять бессмысленно – это только погоню себе на хвост посадить. Мы по пояс в воде вдоль берега ушли к лесу, но помыться ещё раз не помешает. И постираться. Вляпался в коровье гуано Сашка – как только мы ушли с места наблюдения, я по нашему негласному уговору его выпустил, но осязаем-то мы вместе. Я особенно не переживал, что, увидев наши следы на лугу, кто-то из местных забеспокоится – форма и сапоги у нас немецкие. Соответственно, и следы мы, так сказать, немецкие оставляем, но до шести утра мы в перелеске просидели, наблюдая за посёлком, лугом и далёкой с нашей точки наблюдения дорогой. На всякий случай.

Первыми в полпятого утра покатились полицаи на телегах, затем сменился дозор егерей на околице, и только без десяти шесть пошла первая колонна машин. Егерей в этой деревне никак не меньше полувзвода с рацией, поэтому Брандт сюда не добрался. В этой деревне наверняка живёт часть полицаев, которые катаются по дорогам, а егеря контролируют их выезд.

Как только утренняя движуха в деревне закончилась, мы побежали дальше в лес к этой небольшой деревушке, затерянной в бесконечных карельских лесах. Бегали мы всего несколько часов – напрямик здесь было не слишком далеко. За направление движения я не беспокоился – у Степана встроенный компас вместе с навигатором и очень чуткой сторожевой системой. Хотя, конечно, побегать опять пришлось, а последние полтора километра ещё и поползать.

Утвердились мы на окраине деревни у большого загона для очередной домашней скотины. Что-то меня это уже сильно напрягает – для нюха городского жителя запахи здорово непривычные, но деваться особо некуда.

Деревушка была действительно небольшая – четырнадцать дворов, ровной линией растянувшихся вдоль берега очередного громадного озера. Кроме жилых домов на берегу стояли четыре здоровых сарая, в которых, по словам Степана, хранились всевозможные колхозные причиндалы, сети и солилась рыба. Принадлежали они крупной рыболовецкой артели, работающей вахтами.

Степан бывал в деревушке в прошлом году – погранцы помогали артели переварить крупный улов в качестве грубой мужской силы, а те, в свою очередь, подкармливали пограничников рыбой. Подобная форма шефской помощи сейчас в стране достаточно распространена.

Озеро это было первым в целой цепи больших озёр, вытянутой строго на север и соединённой той самой рекой, к которой в случае удачного расположения звёзд на небе мы должны были вывести детей. Маленьких и не очень озёр и просто больших луж здесь просто несчитаное количество, но вот эта цепочка прослеживалась очень чётко, и, прицепившись к реке, можно было бы вообще выйти из заблокированного района.

Это и был тот самый выход, на который я навёлся, как самонаводящаяся торпеда. Гауптштурмфюрер со своей сворой перекрывает нам сухопутные дороги, а вот водный путь он пока в свой расчёт не берёт, этим и надо воспользоваться.