— Тогда прекрасно. А вы рассказывали о нем Джиму?

— Нет.

— Можно узнать, почему?

— Джим — неплохой человек, Чак. Просто прекрасный. Но я никогда не сталкивался с подобным бюрократом. Ведь он ни на шаг не отступает от буквы закона, что бы там ни стряслось Ему никак не вдолбить, что закон, в рамки которого мы сейчас, именно в данный момент, поставлены — несколько иного свойства, и обстановка сложилась нестандартная, просто из ряда вон выходящая. Правда, что касается лично меня, то тут Джим оказался на высоте. Он предоставил мне полную свободу действий.

Мужчина на заднем сиденье очнулся и, осознав, что с ним произошло, принялся на все лады честить своих похитителей, пока окончательно не выдохся.

Но никто не обратил на него ни малейшего внимания. Потом Чак спросил:

— Карл, но ведь с этим-то все закончится убийством, верно?

— Если не будет другого выхода.

— Значит, все идет к тому, что в городе начнется настоящая бойня?

— Вот и Джим не верит, что можно будет обойтись без особых жертв. Но я постараюсь сделать все возможное, чтобы невинные люди не пострадали У меня уже в общем-то есть план, как уничтожить Анию и Пэт, осталось только разработать кое-какие детали.

— И вы говорите об этом в присутствии нашего врага, вот этого… язычника? — и Чак указал большим пальцем на заднее сиденье, где лежал Ньюрот, снова потерявший сознание.

— После допроса он уже никому ничего не расскажет.

— Значит, с ним уже все решено?

— Да.

Но Ньюрот так и не ответил ни на один вопрос. Когда они втроем вышли из машины и уже направлялись к лесной чаще, он вдруг застонал и неестественно изогнувшись, замертво повалился у обочины.

Карл и Чак опустились на колени рядом с остывающим телом. Руки и лицо Ньюрота сильно покраснели, кожа начала отслаиваться, как после сильных солнечных ожогов. Чак с опаской дотронулся до шеи трупа и тут же с криком отдернул руку На пальце вздулся волдырь.

— Боже мой! — изумился священник. — Да он и не остывает вовсе, а, наоборот, поджаривается!

— Видимо, кому-то пришлось не по вкусу, что я решил задать ему несколько вопросов, — отозвался Карл.

Чак еще раз окинул взглядом мертвого сектанта, а потом пробормотал:

— Этот «кто-то», я полагаю, и есть…

— Да, — перебил его Карл. — Именно так.

Им обоим не хотелось произносить вслух это страшное имя, особенно теперь, когда они находились в двух шагах от страшного леса и тех чудовищ, которые там обитали.

— Но тогда выходит… — священник задумался. — Что «он» решил сам участвовать в наших событиях…

Неужели это так?

— Думаю, что вы не ошиблись. Ведь ни Ания, ни Пэт не наделены таким могуществом. Они и в Раджере отличались тогда особой силой, а уж после того, что с ними сотворил мой отец, они и вовсе утратили свою власть.

— Но я почему-то считал, что после кошмарного происшествия в особняке у Ди больше уже не будет никаких выпадов со стороны… — Чак нервно сглотнул, — с «его» стороны.

— Думаю, «он» не особо будет вмешиваться, совсем чуть-чуть. — Карл пожал плечами. — Но это мое сугубо личное мнение.

Они поднялись, и священник еще раз взглянул на обожженное тело Ньюрота. — Что же нам теперь делать с ним?

— Да ничего. Скорее всего его быстренько подберут и отдадут на ужин древним идолам.

От этих слов Чака передернуло.

— Давайте уедем отсюда побыстрее.

По дороге к особняку Ди, до которого отсюда было рукой подать, Чак поинтересовался:

— Карл, вот вы, помнится, говорили, будто несколько раз связывались по телефону с мистером Коннерсом. А не могли бы вы вкратце пересказать мне суть ваших бесед?

— Он вышлет нам на подмогу своих охранников.

— Каким образом? Все дороги перекрыты.

— Они прибудут на вертолетах. А его люди — это не какие-нибудь первые попавшиеся ребята, каковых иные скупердяи держат на полуголодном пайке. Это тщательно подобранные парни, прошедшие службу в армии. Кто в морской пехоте, а кто и в спецвойсках.

— А Джим об этом знает?

— Нет.

— И когда же они прибудут?

— Сегодня.

— Почему же ты мне раньше не рассказал, Карх? — обиделась Ди.

Но следователь лишь покачал головой.

— Понимаешь, Ди, я не смогу находиться все время здесь с тобой. Я все объяснил твоему отцу, и он пре^- красно меня понял. Он в курсе того, что я должен сделать— ведь это моя святая обязанность. Посему он и пришлет своих людей.

— Я тоже все понимаю, Карл. А что будет делать мой отец?

— Он тоже намерен явиться к нам. Не знаю, останется ли он или сразу отправится назад, но у меня такое чувство, что он нас не бросит. У меня сложилось впечатление, что он не из робкого десятка и не привык отступать перед опасностью.

— Это ты точно заметил. Ну, а мама?

— Она уехала из страны. Отец отослал ее в Англию, ссылаясь на то, что надо устроить кое-какие матримониальные дела на островах. И, кстати, можешь не волноваться о том, где размещать ребят. Они…

Но Ди резко взмахнула рукой, останавливая его:

— Карл, я знаю их и видела, как они работают — Она скорчила гримаску, удивившись своему раздражению. — Если они прибудут с наступлением сумерек, то к полуночи здесь уже будет полная засада, как на войне. — Девушка с тревогой посмотрела в сторону леса»— А что же будет с животными? Они-то ведь уже заняли эти позиции.

— Не знаю. Хотя ведь наши новые союзники тоже будут сражаться со всеми, кто присоединился к Сатане, будь то звери или люди, или другая нечисть. Скоро мы сами вое увидим.

— А твои планы?

— Ты не против, если я еще на некоторое время одолжу твой автомобиль?

— Ну, конечно же, нет. Пользуйся им, сколько влезет.

— Я вернусь, когда стемнеет, и прослежу, чтобы с вертолетами было все в порядке.

Ди приподнялась на цыпочки и, чмокнув Карла в щеку, нежно прижалась к нему.

— Карл, когда все это будет позади…

— Тогда и поговорим, Ди. Когда действительно все будет позади. Не надо пока строить никаких радужных планов. Я не уверен, что у меня впереди светлое будущее. То есть не на сто процентов.

Ди рассерженно отпрянула от своего защитника и зашагала к веранде. А потом, не оборачиваясь, произнесла:

— Послушай, Карл, может быть, Господь Бог надоумил тебя стать в ряды его воинства?

— В каком-то смысле ты права.

Девушка резко повернулась к следователю:

— А почему именно тебя, Карл?

— Не знаю. Может, потому, что я не принадлежу ни к какой религиозной секте. А, может, я просто молод и понимаю, что как ни стремится молодежь экспериментировать и противиться нынешним порядкам, все же через некоторое время большинство этих юношей и девушек встают на путь истинный и возвращаются к Богу. Может быть, и потому, что я достаточно хладнокровен, чтобы убивать и не мучиться впоследствии от угрызений совести и настолько сострадателен, что знаю, где надо остановиться. Или же потому, что я…

— Черт побери, Карл, я не намерена выслушивать тут твои проповеди! — разозлилась Ди. — Валяй, делай что хочешь! Посвящай свою жизнь жалкой кучке людей, которые плевать на тебя хотели! Валяй, я не стану тебя задерживать. Дуракам закон не писан.

Девушка поднялась на крыльцо и захлопнула за собой дверь.

Карл начал загружать в «ягуар» все необходимое. Ему помогал Чак. Они работали молча, и Чак ни словом не обмолвился о внезапной вспышке раздражения у Ди.

Перед самым отъездом Ди все-таки вышла на порог и, подбоченясь, встала там, глядя на Карла.

Он помахал ей.

Девушка ничего не ответила и вернулась в дом.

— Да У®, как говорится, «фурия в аду…»[7] — продекламировал Карл, садясь в машину.

Из леса послышался зловещий хохот, и в тот же миг небо осветилось ярчайшей вспышкой молнии. Внезапно смех «ТЖ, прерванный завыванием волков.