На склоне София забылась. Глаза уже не на мокром месте. Она попросила меня поехать на подъемнике вместе с ней, чтобы спуститься с высокого склона.

Я не запретил, но проконтролирую. Сломать ногу и провести в постели все праздники она всегда успеет, а здесь она нужна мне здоровая – со здоровым румянцем и с живыми глазами. Настоящая.

Первый полет прошел нормально. София упала только в самом конце, когда уже порядком сбавила скорость. Научилась. Поднявшись с задницы, на которую приземлилась, радостно замахала мне.

– Ушиблась?

Я схватил ее за руку, испугал немного, но притянул к себе. Проверил, все ли в порядке. Какого хрена я так переживал – непонятно. Цела девочка. Счастливая, довольная. И я вместе с ней – впервые за все годы, не считая детства.

К вечеру второго дня София освоила сноуборд, и с горы ее было не стащить. Я дождался, когда зажгутся фонари, и решил, что достаточно. Притянул к себе строптивицу, не дав ей ускакать на подъемник в двадцатый раз.

– Достаточно на сегодня.

– Но я хочу еще! – воскликнула София.

– А я тебя хочу. И что с того?

Можно вечно смотреть на то, как она краснеет. Забавная девочка. Просто так на дороге нашел и забрал. Не пожалел ни разу.

– Это… разные вещи, – сбивчиво пробормотала София.

– Щеки красные, губы синие. Телом уже плохо управляешь, я снизу на тебя смотрел. Пошли отогреваться.

Проходя мимо парковки, я вспомнил о подарке, забытом в машине. Арслан велел хранить его в сухом месте.

– Жди меня здесь. Сейчас заберу кое-что из машины.

София кивнула, отпуская мою руку, и с любопытством стала высматривать, что же я забыл в машине. А я даже смотреть не хотел. Если увижу лицо дочери Шаха, то разломаю этот портрет на части.

– А что у тебя там?

– Подарок для кого-то. Просили забрать. Пошли.

В номере София оттаяла во всех смыслах. Непокорная. Я же сказал, что замерзла, но она до последнего гнула обратное.

– Я замерзла, – призналась тихо.

– Иди сюда, помогу, – велел я.

Ее пальцы не слушались. Я подошел и расстегнул на ней куртку. Так-то лучше. Вернулась покладистая София – жаль, это редкое явление.

Я резко стянул с нее куртку и помог снять экипировку с перчатками.

– Блд, – выругался. – Руки ледяные, София!

Она вздрогнула. Поняла, что провинилась. Я усадил ее на диван в гостиной, помогая снять теплые носки.

– Будешь сейчас отогреваться. Переодевайся в мою рубашку. В нашем распоряжении баня и теплый бассейн внизу.

– Отогреваться?

– Завтра тебе купальник для этого купим. Троечка, верно?

Я скользнул взглядом по ее водолазке. Точно троечка.

– Эмиль! – резко выдохнула она.

– Девочка, шутки закончились. У тебя только два варианта. Первый – это провести этот вечер невинно и с пользой.

– А второй? – Ее голос задрожал.

– Заболеть и встретить Новый год в постели. С плашкой восемнадцать плюс. Тоже приятно.

София отпрянула. Выбор очевиден.

– Хорошо. Я сейчас переоденусь. Только ты без стука не входи.

– Без стука не войду, – дал обещание я.

– Ты сексуальная, Софи.

В моей белой рубашке. С россыпью шоколадных волос по ней. В моей полной власти.

София не в курсе, кому принадлежит гостиница. Так будет лучше – пусть думает, что находится на нейтральной территории и обладает малой долей контроля.

– Тебе же говорили об этом? – повторил я чуть громче, слыша, как у нее перехватывает дыхание.

София не умеет принимать комплименты от мужчин. Совсем. И это нехило расшатывает мои нервы. Каждую минуту хочется наблюдать за тем, как она краснеет.

– Н-нет.

Домашний цветок, не знающий свободы. Его вырвали из дома и показали новое место.

Кто-то вынудил Софию сесть ко мне в машину. По-другому она бы не связалась со мной.

Я неторопливо скользнул взглядом по ее шее. Жилка билась часто – девочка робела, волновалась. То и дело норовила прикрыться, хотя я и так разрешил париться в рубашке.

Если София и удивилась тому, откуда у меня единоличный доступ к бане и бассейну, то значения этому не придала. Привыкла к роскоши, эту девочку не удивить богатством.

Здоровый румянец на ее щеках убедил меня, что я все сделал правильно. В бане тело прогревается дольше, так намного безопаснее для согревания.

– Ты тоже… красивый.

Внезапно.

София улыбнулась, сложив руки на груди. В попытке закрыть от меня свое тело она забралась на самую высокую полку. Даже ноги скрестила в позе лотоса. И то и дело отводила взгляд от моего торса.

Говорю же – сексуальная девочка. В любой позе.

Я встал, чтобы добавить жара. Теперь можно, София оттаяла.

– Мы идеально подходим друг другу, – привел аргумент и подошел ближе.

– Ты слишком самоуверен, Эмиль. У меня много братьев и свирепый отец.

– Так ты сбежала от отца? Или от братьев? – Я закинул крючок.

София замерла, отведя взгляд. Отвечай или не отвечай, здесь все ясно. Дочь сбежала от деспотичного отца, прыгнув ему назло ко мне в клетку.

– Не хочу говорить об этом, – голос Софии был твердым.

Ее не желание делиться со мной личным раздражало. Хотелось вытащить все на поверхность. Чтобы я все о ней знал. Чтобы ни одна деталь не была сокрыта.

– Назови свою фамилию. Я могу помочь тебе, – сказал я жестко.

Возможно, удастся ее сломить и узнать о ней больше. Велю пробить по базе данных, узнаю адрес и никогда не верну ее домой.

– Не надо, Эмиль. Не надо знать обо мне больше, – попросила девочка, будто прочитав мои мысли.

Я резко поднялся. Рядом лежали веники. На выбор. София сжалась, уловив перемену моего настроения, и предположила:

– Умоляю, не злись. Ты будешь меня бить?

Я повернулся к ней с веником в руках. Губы у нее были красные, а сердце наверняка заходится в бешеном ритме. Я напугал ее. София ждала боли.

– Попарь меня, – велел я.

– Что? Нет, – засмущалась она. – Я никогда…

– Буду первым в твоем списке. Не бойся.

Я вручил ей самый крупный добротный веник, почти насильно заставил обхватить его руками и указал на полку.

– Я лягу. Силы не жалей, ты у меня и без того хрупкая.

– Ну хорошо… – услышал тихий выдох.

Она подумала, что веник предназначался ей. Воображение сразу подкинуло несколько картин: задравшаяся рубашка, красные упругие ягодицы. Зрелище было бы в разы охренительнее.

Только что-то мне подсказывало, что София боится боли. Такую для начала нужно приручить, и только потом делать с ней что угодно.

Первый удар пришелся на поясницу.

– Не больно?

– Нет. Смелее, девочка, – хрипло велел я.

– Не зови меня так. Ты всего на четыре года меня старше! – За возмущением последовал удар.

– Так-то лучше, – ухмыльнулся я и завелся не на шутку. – Ты на мой возраст не смотри. Твой биологический вообще смахивает на шестнадцать. Придется два года ждать, прежде чем тебя трахнуть.

– Эмиль!

Следующий удар – жестче предыдущих двух. С Софией только так и нужно. Пусть привыкает ко мне. Вскоре я понял, что мне уже достаточно. Встал, отряхиваясь от листьев. София опустила веник, заинтересованно наблюдая за мной. А я в очередной раз понял, какая она маленькая. Головы на полторы ниже меня. Меньше. Тоньше.

Но грудь у нее – произведение искусства.

Заметив мой взгляд, София отвернулась. Классная рубашка. Позволяет многое увидеть. Еще бы стянуть ее прямо здесь, тело к стене прижать и овладеть непокорной.

Я окаменел. Хочу ее прямо сейчас. Несмотря на ее открытый доверчивый взгляд, я бы взял Софию прямо здесь, не скрывая своих намерений.

Сделал несколько шагов и вжал хрупкое тело в прочное дерево.

– Эмиль! – тихий вскрик.

Я рядом с ней. Близко. Слышу, как она дышит. Под рукой – упругая плоть третьего размера. Рубашка мешает ощутить бархатистость ее груди. Я оттянул ткань ниже, но… встретил сопротивление. Меня накрыло. Понял это, когда София стала оседать по стенке, к которой я сам же ее прижал. Вокруг пар и мало свежего воздуха. Из чувств живо лишь одно: возбуждение. Никакого разума.