Один шаг.

Треск ткани.

Боль в ключице – пуговица не хотела отрываться от рубашки.

Эмиль дернул мою рубашку на себя, и звук падающих пуговиц оглушил меня. Плеч и полуобнаженной груди коснулся морозный воздух. Окна нараспашку, и я наедине со зверем в его спальне.

Эмиль сдернул лоскуты ткани. Я осталась обнаженной. Почти. Когда он потянулся за штанами, я отползла назад.

– Я сама. Не рви, пожалуйста.

Эмиль стиснул челюсти, черты его лица заострились, а грудь вздымалась слишком часто. Как у зверя. Вена вздулась на лбу, и тело его стало казаться мне просто огромным, а я – слишком маленькой.

– У тебя три секунды.

Если мужчина не будет нежным, мне будет больно. Мама рассказывала. Обо всем предупреждала.

Руки дрожали, когда я раздевалась, но душа была полна решимости. Сегодня все закончится. Вынужденный брак, пощечины. Все в одночасье отрекутся от меня, и моя жизнь больше не будет одним сплошным унижением.

Я осталась в одном белье, и Эмиль двинулся на меня. Кровать прогнулась под его весом. Он обвил мой затылок руками и предупредил:

– Я не умею нежничать. Даю шанс убежать. Последний.

– Я не поменяю решения.

Эмиль навис надо мной грозной тучей. Тяжелая рука скользнула к моей шее. Теперь я знала, что такое табун мурашек и дезориентация в пространстве.

Он спустился ниже и безжалостно потянул лямки на себя. Треск ткани. Повторно. Будто дежавю.

Застежка отлетела, оглушив меня звонким ударом о паркет. Груди коснулся морозный воздух и… Эмиль.

– Дыши, София. Дыши, – велел мой будущий первый мужчина.

Сил держаться не было. Перед глазами все поплыло, и я широко открыла рот, позволяя Эмилю варварски ворваться в него.

Я задыхалась, но отвечала на поцелуй. Неумело, как могла. И зажмурилась, когда груди коснулась сильная рука и сжала нежную плоть.

Эмиль утробно зарычал мне в рот. Когда он отпустил мои губы, я шумно выдохнула и обмякла, позволяя мужчине наслаждаться моим телом.

– Посмотри на меня.

Я послушно открыла глаза, напоровшись на ответный взгляд. Никогда не видела такого желания. Порока.

Эмиль хотел меня. Трогать, рвать на мне одежду. Мои щеки горели. Остатки разума твердили, что я совершаю ошибку, но мне было все равно. Неважно, каким будет мой первый раз, если вскоре я буду принадлежать лишь себе.

– Не прячься. Убери руки, – приказал Эмиль.

Звякнула пряжка ремня. Эмиль любовался моим открытым телом. Доступным лишь ему одному. Он опустил тяжелую ладонь мне на живот, лаская холодную кожу. Окна нараспашку позволяли морозу ощущать мой грех.

Когда Эмиль снова навис надо мной, я тихо задрожала. Между ног сгустилось сильное напряжение, хотя он ни разу коснулся меня там. Мне кажется, я бы не пережила этого. Мне не нужны были нежность и ласка. Нужно было, чтобы Эмиль стал первым.

Он молча сорвал остатки одежды и развел мои бедра шире. Я дышала ему в шею, ощущая на себе его аромат. Я пахла Эмилем и этой ночью.

Все произошло очень быстро. Эмиль накрыл мое тело своим, подложил руку мне под спину, заставив выгнуться. Раскрыться для него.

Другой рукой он удерживал меня – будто бы у меня были силы на побег. Я обмякла в его руках, а затем ощутила боль.

– Тихо, – услышала сквозь нее.

Я дернулась. Попыталась отползти выше. Мне хотелось сбежать. Силы появились – Эмиль предсказывал, что так будет. Он поцеловал меня. Не из нежности, а чтобы заглушить крик. Из глаз покатились крупные капли, а живот задергался от спазмов.

Я ведь все предусмотрела. Сбежала с мужчиной от отца-тирана, но не знала, что секс будет больнее отцовских пощечин.

Скользнув пальцами к его подбородку, я ощутила колючую щетину. Это немного отрезвило. Привело в чувство от распирающей боли. Эмиль выругался. Его голос был глухим, а в глазах стояла пелена. Он явно еще не утолил свою жажду, поэтому я ждала продолжения.

Эмиль отклонился, и внизу сразу стало легче.

А потом он толкнулся в меня еще раз, забирая то, что я ему предложила. И отпустил. Я больше не ощущала его пальцев на бедрах, его тяжелого дыхания и жестких поцелуев.

Эмиль пощадил меня.

Я плохо помнила оставшуюся ночь. Помнила, как Эмиль взял меня на руки и понес в ванную. Сказал, что нужно помыться. Мой взгляд зацепился за испачканную постель, и я охнула.

– Тихо. Пока ты будешь в ванне, я сменю простыню.

Все остальное прошло как в тумане. Я спрятала лицо в руках. Вокруг все тряслось, вскоре я услышала шум воды. Он усыплял. Тело окутало тепло, и боль между бедер стала стихать. Я провалилась в сон с безумной мыслью.

Эмиль.

Он стал моим первым мужчиной.

Эмиль

За окнами громыхал салют.

Пробило полночь, наступил следующий год. София не дотянула до этого момента – уснула в моей спальне.

– Со-фи-я, – протянул я. Сладко звучит. Ни в ком я не видел столько страха и столько уверенности одновременно. И никто не выводил меня из себя так бешено. Никто не смел.

Этой ночью она собрала в себе все, чего я никому бы не позволил. Да и ей с рук не спустил – ночь у нее случилась не самая сладкая. Она явно была расстроена, когда не закончил начатое.

Я сцепил зубы и глотнул спиртное, наблюдая за людьми внизу. Праздничный фейерверк подсвечивал темные пятна. Вид был – зашибись. Сюда бы поставить Софию и наблюдать за ее реакцией.

Вообще-то, я собирался вывести Софию на улицу, но она едва успокоилась и, слава богу, уснула. Ночью у нее поднялась температура, пришлось насильно поить чаем с лимоном и порошками, которые нашел на ресепшене.

Но и здесь все было не так гладко: София воротила нос и пыталась сопротивляться.

– София, пей! – Я разозлился.

– Пожалуйста, не трогай меня… – захныкала она, закрываясь от меня одеялом. – Я хочу спать.

– Выпьешь, и я дам тебе уснуть. Бегом, я сказал.

Потом она снова попросила оставить ее в покое. Я накрыл ее одеялом и шумно втянул воздух.

– Что ж, посмотрим, какой покладистой ты будешь наутро, София.

Глядя на нее сейчас, я должен был признать: этой ночью я едва не поддался эмоциям. Инстинктам. Я вспомнил ее фразу, и кровь в венах забурлила с новой силой.

«Не ты, так другой сделает это со мной!»

Я отвернулся от окна и поставил бокал на столешницу. Засунул руки в карманы штанов и дождался, пока за окном стихнет.

Ее фраза просто убила меня. Я представил, как девочку трахает другой, – и меня накрыло. Порванная рубаха, загнанный взгляд… Я с трудом нажал на тормоза. Это был бы не секс, а удовлетворение собственнических инстинктов. Утром меня бы ждали слезы и женская истерика. Пришлось бы заглушать, лечить. Возможно, применять силу, чтобы успокоить.

Когда за окном стихли крики, я ушел к себе.

Я бы получил, что хотел – ее тело. Но, к несчастью девчонки, этого мне уже мало.

Рано утром к гостинице приехал гость. Арслан собственной персоной.

– Ай, какая же красавица наденет мое украшение? – Он потер руки и приветственно осмотрел меня.

– Доброе утро, дядя Арслан. Ты с драгоценностью явился? Я рад.

Арслан кивнул. Мы встретились на парковке, в автомобиле сидела его охрана – всегда наготове. Он протянул мне сверток бордового цвета.

– Держи осторожно. На футляре я оставил свою подпись. Для Софии.

– Спасибо. – Я достал приготовленные купюры. – Это благодарность за скорость, ты привез украшение вовремя.

– Благодарю, сын. Твоя избранница наверняка достойна лучшего.

Сцепив зубы, я кивнул, не посвящая его в подробности. Если бы еще все было гладко, с избранницей этой.

Я завернул в аптеку и вернулся в номер с коробкой из кожи. На столе стояла кружка с водой, София уже выходила из спальни.

Ты выдала себя, девочка.

Я мысленно представил ее: как переминается с ноги на ногу, щеки горят, взгляд бегающий, блуждающий. Такую девочку и пороть за поведение не надо – она сама будет наказывать себя.