Я ничего не могу с собой поделать. Мне хочется ощутить его горячие губы на своих. Вспомнить, каким жадным и несдержанным он порой бывает. Вспомнить, как иногда его губы ласкают медленно, даря ласку, от которой щекочет в носу и наворачиваются слёзы. Вспомнить, в конце концов, вкус его губ. Вкус… Странное слово. Скорее шероховатость и твёрдость. А вкус он каждый раз разный. Но неизменно сводящий с ума.

Когда Макар дверь распахнул, я вздрогнула, осознав, что пялюсь на его губы. Воровато отвела взгляд, проскользнула в дом. Тут даже пахнет так же. Тут пахнет счастьем. Почему счастьем? Да потому что всякий раз, когда я бывала тут, я чувствовала себя на седьмом небе. Я чувствовала себя любимой и желанной.

— Есть хочешь? — спрашивает Макар, бросая ключи на комод.

— Ты меня сюда притащил, чтобы накормить? Или чтобы мы доклад сделали и прекратили делать вид, что нам приятно общество друг друга? — холодно интересуюсь я.

Макар зло поджимает губы. Вижу, что я смогла вывести его из себя. Желваки начинают ходить на лице. И знаете, о чём думает идиотка Настя? О том, что он нереально красив. О том, что поцеловать в этот момент его хочется ещё сильнее.

— Где моя комната, ты знаешь, — цедит он сквозь зубы.

Я ухмыляюсь. Закатываю демонстративно глаза и иду вверх по лестнице. Толкая дверь в комнату. Прикрываю глаза, чтобы подготовить себя к тому, что увижу. Ведь с этой комнатой связано много воспоминаний. С этой кроватью, на которой мы лежали и смотрели фильмы. На которой болтали о всякой чепухе, лениво целуясь.

Когда глаза открываю и комнату взглядом окидываю, создаётся ощущение, что здесь давно никто не живёт. На комодах и на столе почти нет вещей. Я знаю, что Макар никогда не был перфекционистом.

Сажусь за стол не дожидаясь приглашения. Достаю ноутбук.

— Я поищу информацию в книге Вишняковой, — говорю тихо, включая ноутбук.

‍ Парень ничего не отвечает. Оборачиваюсь на него через плечо, но на месте, где он только что был, никого нет. Пожимаю плечами и погружаюсь в поиски. Тяжёлая тема доклада, заставляет погрузиться в материал с головой, поэтому я вздрагиваю, когда из-за плеча показывается крепкая рука с короткими чёрными волосками и опускает на стол тарелку с пирожками. Это запрещённый приём. Потому что нет ничего на свете вкуснее, чем пирожки его бабушки. Я сглатываю тяжело, но, упрямо поджав губы, отодвигаю тарелку.

— Можно полностью взять эту главу, только немного сократить, — говорю сухо.

Парень ставит руку на стол, а другую закидывает на спинку кресла. Наклоняется вперёд. Почти обнимает меня. Пока он читает то, что на экране написано, я не дышу. А иначе совершу глупость. Попрошу его меня поцеловать.

— Думаю, что подойдёт. Сколько страниц? — поворачивает голову.

Я не вникаю в суть вопроса, потому что его лицо оказывается очень близко. Чересчур близко. Чуть подайся вперёд и просить ничего не нужно будет.

— Тридцать две, — смогла всё же выдавить я.

— Отлично. Бери первые двенадцать, я вторую часть, — отталкивается от стула. — Потом соединим. И я сделаю презентацию.

А это нельзя было сделать дома? Ты у себя, я у себя?

— Ешь пирожки. С яблочной начинкой. Твои… — осекается. Мои любимые, да. И ты об этом помнишь?

— Я не голодна, спасибо, — отвечаю сухо, подвигая ноутбук ближе к себе. Будто в насмешку, громко заурчал живот, уличая меня во лжи. Я залилась краской. Всё равно не стану есть!

Быстро выделяю основную информацию, чтобы побыстрее закончить и уехать домой. Только тогда, когда закончила краткий конспект двенадцатой страницы, до меня дошло, что парень взял себе больше страниц.

— Я закончила, — откидываюсь на спинку стула и поворачиваясь к Макару. Парень сидит на полу, поставив ноутбук себе на колени. — Могу начать делать презентацию.

— Поешь, — даже взгляда не отрывает от ноутбука.

— Я уже сказала, что не хочу, — кидаю раздражённо. — Что мне делать дальше? Я хочу домой уже.

Парень резко с пола поднимается, тарелку с пирожками хватает и в мусорку, стоящую рядом со столом отправляет.

— Отправь мне документ ВК и можешь идти домой.

— Ты забрал часть моей работы, — возмущаюсь я.

— Ты можешь идти.

Я аж задыхаюсь от его наглости. Сам меня сюда затащил, практически силой, а теперь решил выпереть. Чудесно! Встаю из-за стола, захлопнув ноутбук. Аккуратно засовываю его в рюкзак. Обхожу Макара по широкой дуге и покидаю комнату. Когда спускаюсь по лестнице, входная дверь открывается и с чемоданом в руках заходит бабушка Макара. Я спотыкаюсь, с трудом успев схватиться рукой за перила.

— Ой. Здравствуй, Настенька! — улыбается она открыто.

— Здравствуйте, — пискнула я, спускаясь на первый этаж.

— Как давно я тебя не видела. Думала, что вы с Макарушкой расстались.

— Я… — слышу шаги Макара  за спиной. — Простите, мне уже пора, — улыбаюсь виновато.

— Не задержишься? Я хоть только с самолёта, пирожки испеку.

— Извините, мне, правда, пора. До свидания.

Я выбегаю из дома, тяжело дыша. Он не сказал своей бабушке, что мы расстались?

Неважно. Всё это уже неважно. Свою часть доклада я сделала. Теперь мне нет до Макара никакого дела…

Настя

Вернувшись домой, я никак не могу найти себе места. Меня трясёт от переполняющих чувств. Его бабушка всегда с теплом и любовью относилась ко мне. Кормила, считая, что я слишком худенькая. Рассказывала истории из своего юношества. Рассказывала, как они познакомились с мужем и прожили вместе больше сорока лет, пока на работе у него не случился сердечный приступ. Она была единственным человеком из семьи Макара, которая любила его и заботилась. Единственная, кому на него не было наплевать.

— Если я не смогла воспитать сына, то мне выпал шанс воспитать достойного человека из внука, — как-то сказала она мне.

Я усмехнулась горько, вспоминая эти слова. Конечно, достойного, Мария Остаповна. Достойнее на свете нет.

Я вдруг замерла посреди комнаты. Мария Остаповна была с чемоданом, а значит, вернулась из путешествия. После смерти своего мужа она каждые три месяца выбиралась заграницу. Вспоминала молодость и места, где они с мужем когда-то побывали. Если её не было дома, то… Откуда тогда пирожки? Прикусила губу от волнения и зашипела. За день я искусала губы так, что живого места не осталось. Получается, что Макар… сам пирожки испёк? Я свела брови вместе. Открыла ноутбук и, не сдержавшись, зашла на его страничку. Ладошки мигом вспотели. С экрана, опершись бёдрами о бетонное ограждение, на меня смотрел Макар. Камера передала зелень его глаза. Даже каждую крапинку поймал фотограф. Макар небрежно засунул руки в передние карманы джинсов. Взгляд направлен прямо в камеру. И мне кажется, что картинка сейчас оживёт и парень улыбнётся. Не ехидно, как он взял в моду это делать в последнее время, а искренне и задорно, как два года назад. Кончиками пальцев провела по экрану, повторяя овал лица парня. Звонок мобильного телефона заставил меня вздрогнуть и воровато отдёрнуть руку. Заставил меня осознать, что именно я делаю. Снова позволяю себе быть той влюблённой по уши дурой. Снова поддаюсь своим чувствам. Закрыла вкладку и зло захлопнула крышку ноутбука.

— Да, — рявкнула в трубку громко.

— Макарова, я тоже рад тебя слышать, — смешок в трубку.

— Артурчик, — обрадовалась я, — какими судьбами?

— Да, вот, решил позвонить одной козявке, которая забыла о своём друге, едва переведясь в другой универ, — с упрёком говорит парень.

— Прости, — покаянно отвечаю. — Сам понимаешь, новое место, новые знакомства и адаптация.

— Оправдывайся, козявка, — хмыкает друг. — Сегодня в десять буду ждать тебя у подъезда.

— Эм, — я взгляд бросаю на часы. — А тебя не смущает, что сейчас уже без пятнадцати десять?

— Ни капли, — слышу, что совсем рядом с парнем запищал домофон.

— Боюсь даже спросить, где ты сейчас находишься, — подхожу к окну и выглядываю во двор.