– Это ты обо мне никогда не думаешь и никогда не берёшь с собой, – фыркнула девица. – А-ап-чхи! Ой…

– Только подумать, угоди она, например, в горло… То всё. Прямо там, прямо сейчас, – задумался некромант.

– Ну, не надо о таких вещах! Бальтазар! – всё крепче жалась к нему Люция. – Давай я тебе лучше супу принесу? Хотя бы горячий бульон? Или выпечку с мясом, восстановить силы. Хочешь?

– Или в сердце, – не слушал он её. – Говорят, тогда высвободятся все порабощённые некромантом души и разорвут оппонента на куски. Хоть отомстил бы, получается…

– Мсти так, чтобы остаться в живых, – просила девушка, ластясь, как котёнок. – Я как смогла зашила дыры и прорези на твоём костюме.

– Пальцы, небось, исколола… – недовольно ворчал Бальтазар. – Три дня, говоришь? А эти? Они ж с каждой ночью наступать должны, – проговорил некромант.

– Мы относительно далеко забрались, но к нам уже подступают. Глядишь, сегодня-завтра, и уже пришлось бы тебя тащить, погрузив на телегу, – отвечала Люция. – Сюда перегнали скот, тут есть очень милые горные альпаки. Такие мягкие!

– Ладно, дай уж одеться. Где там эти наши чудики бородатые, – вздохнул Бальтазар, имея в виду Ильдара и Велетира.

Генеральская ставка была в опустевшей от чиновников ратуше деревенского старосты. Хлипкой деревянной постройке с единственным этажом и чердаком-хранилищем, облюбованным ныне спящими осами. Крышу сейчас заносил снежком лёгкий кружащийся ветерок. Голые деревья по обе стороны стояли практически неподвижно.

Местных жителей почти всех вынудили перебежать в города подальше, да не просто в соседние селения, которые тоже рискуют попасть под удар. Помогли собрать вещи, провизию и на запряжённых телегах увезли женщин и детей, оставив лишь тех, кто готов воевать.

Велетира за столом окружали двое молодых близнецов с одинаковой причёской средней длины тёмных пышных волос за ушами. Один из них и кричал тогда «Славься, Кроненгард!», строкой из гимна приветствуя приехавшего к заставе лорда. Оказалось, что у парнишки есть ещё и брат.

Оба кареглазые, без усов, с каштановыми выразительными бровями и округлым толстым кончиком носа. Вязаный свитер на одном из них был бело-зелёным, а на другом – бело-красным со схожим рисунком хвойного леса и бродящего там стада лосей.

Оба не то чтобы крепкие или плечистые, просто рослые парни, готовые к разному труду. Такие могли быть и пахарями, и плотниками, а вот прямо-таки грозными сильными воинами не выглядели. Может, потому и были не в дозоре и патрулях, а эдакими советниками при пожилом генерале.

Народу здесь было немало, и чародей Ильдар Шакир в их числе. Он сейчас что-то активно обсуждал во время переговоров с пузатым седобородым господином в костюме с огромными пуговицами, похожим скорее на гнома-переростка, чем на человека,.

– Ну? И какие у нас новости? – стараясь не жмуриться от ноющей боли в местах заживлённых ранений, проговорил Бальтазар, подходя к ним.

Все тут же умолкли, уставившись на чернокнижника. Воеводы и старшие офицеры вокруг зашептались, стоит ли доверять некроманту и действительно ли тот хочет им помочь. Обсуждали войско нежити, которое пришлось оставить под Нагаловкой. Меж собой обсуждали, реально ли лорд силён, коль уж едва не погиб в недавней схватке.

На всех простое утеплённое одеяние: тулупы, епанча, простенькие кафтаны. Никакой брони и доспехов, не считая наплечников из толстой кожи, иногда в пару слоёв, будто одни были надеты поверх других. Старик-генерал, как и прежде, был в тёмно-зелёной ферязи, а пузатый тип рядом с Ильдаром поверх одеяния имел плотный плетённый нагрудник, трещащий на нём по швам, но едва ли способный защитить от вражеской стрелы.

– Очнулись, ваше благородие! – заулыбался Велетир. – Приятно видеть нашего доброго лорда в добром же здравии!

– Милорд, – поклонился смуглый чародей в бобровой боярке.

– И я рад тебя видеть живым, старик, – поглядел некромант на Ильдара.

– Это Нил и Вильям, – представил своих помощников Велетир. – Из Нихамани, хорошие ребята. Были мальчишками, я их играм настольным учил, что и досуг коротают, и уму тренируют тактикой.

– Мы дружно, все сразу Велетира генералом назначили. Почти все его с детства и молодости знают, помнят и любят. Хоть и живёт он обособлено, на отшибе, в хибаре подле кладбища. Жил точнее, сейчас бы отвоевать назад Нихамань. Военное прошлое у него богатое, опыт есть, разум подкован тактически, чтобы планировать стратегию на битвы, – пробасил тот, по имени Вильям, что сидел левее, в красно-белом свитере с высоким горлом, слегка загнутым, словно бьющая струя фонтана. – Все мы у него учились такому мышлению по настольным играм. Нет более лучшего кандидата среди народного ополчения.

– Только битвы сами видели с кем, – произнёс похожим тоном Нил.

Он-то, похоже, несколько дней назад и поднимал кулак с лозунгом в честь лорда. Голос первого напоминал вибрацию толстого древесного сука в полом стволе, когда такой оттягиваешь вниз до упора и отпускаешь, создавая в воздухе массивные колебания. Брат его тоже был с низким тембром, но чуть менее гулким и скрипучим. Казалось, по одиночке их ещё как-то можно спутать, а вот когда оба были рядом – уже нельзя.

– Что за белое чудище в виде женщины? – сразу перешёл к делу некромант.

– Кагуя-химэ, принцесса Нипа, самого восточного региона Дайкона, как раз граничащего с нами. Поговаривают, она дочь бога луны, – ответил ему Велетир. – Как-то у одной бедной и уже довольно пожилой семейной пары резчиков бамбука из провинции Такэтори, что в Нипе, совсем не было детей. И они молили бога Цукиёми послать им хоть кого-нибудь. Божество сжалилось. И однажды, собирая бамбук, в самом толстом стебле старик обнаружил младенца-девочку.

На лицах близнецов заиграла благоговейная улыбка. Казалось, им очень нравилось, когда Велетир рассказывал всякие сказки и былины. Правда, эту стоило воспринимать всерьёз куда больше, ведь они действительно столкнулись с чем-то необычным и довольно сильным.

– Кожа её была бледной, как снег и сверкала в лунном сиянии. За это её назвали Кагуя. Из крохи девочка выросла довольно быстро, – продолжал генерал, – выглядела, как вполне обычный ребёнок. Очень красивой была. Отдали её на обучение теньши, пристроив в касту особых слуг. «Ангелочки», вам, аристократам, – глядел он на Бальтазара, – наверняка близко понятие «фаворит». Только это обычно касается какого-нибудь взрослого, уже состоявшегося деятеля – художника, учёного, а в Дайконе не так. Там держат придворных «ангелочков».

– Это когда придворный на содержании и обучении, не являющийся в прямом смысле прислугой, как виночерпии или горничные, – пояснил Нил с эдакой робостью в голосе, словно стеснялся перебивать наставника, но всё же хотел дополнить и помочь с объяснениями.

– Теньши – юные девушки и девочки, живут во дворцах знати. Читают стихи, рисуют, танцуют, поют, играют на музыкальных инструментах, составляют компанию в настольных партиях и других играх, – рассказывал Велетир своим хрипловатым, но красивым голосом. – Услаждают глаз, слух, ухаживают за гостями, например, разливая вино.

– Многие из них потом становятся гейшами в чайных домиках и постоялых дворах. Или, например, придворными менестрелями, работницами сада и цветника при дворце, если любят ухаживать за растениями и проводить время где-нибудь в оранжерее, – дополнял его Нил, поглядывая за реакцией, не будет ли старик гневаться на то, что он встревает.

– В наших традициях ничего такого нет, – спокойно произнёс, после чего вздохнул и призадумался генерал. – Ну, разве что «мальчики для битья», растущие вместе со знатными отпрысками, словно дети знати. Но это другое. Да и, конечно, теньши никто не бьёт. Если, конечно, сами не озорничают. Дети ж разные бывают. В Дайконе вместо розг используют тонкие стебли бамбука. Тем не менее, девочки там обычно послушные и покладистые. Там вообще отношение к женщинам своеобразное, всё воспитание строится на почитании отца, начальника, правителя. Девушки могут быть на важных постах, но никогда не занимают наивысших, всегда работая на своего господина. В этом главное понятие чести. Смысл существования.