— Есть один человек, который может выступить в роли парламентера, — успокоил ее Илья. — Догадываешься, кого я имею в виду? — Голубев отпустил Катины руки и обернулся к другу.

— Меня, что ли? — удивился Анатолий. — Ну и миссию ты мне отвел! Вот спасибо!

— Танька всегда о тебе хорошо отзывалась. А когда разведала, что ты поступил в медицинский институт, она сказала, что хотела бы, чтобы ее дети тоже стали врачами, — подмазывался к Анатолию Голубев.

— Правда, что ли? — поразился Анатолий. — А я и не знал, что Танька такая сентиментальная… Что ж, мне за ней в Швецию прикажешь ехать?

— Нет, — Голубев вынул из кармана мобильник. — Ты с ней по телефону поговоришь. — Илья стал пролистывать записную книжку в меню трубки.

— Вы с ума сошли! — одернула их Ангелина. — Уже глубокая ночь. Все нормальные люди давно спят. До утра дотерпите?

— До утра дотерпим, — Голубев убрал трубку и подмигнул загрустившей жене. — Эй, Катюха, нам ли быть в печали! Хочешь, я тебя развлеку по-королевски?

— Хочу! — надула губки Катя.

— Тогда спой для меня ту садистскую колыбельную, которую ты мне на Бали пела.

— Что-то настроение не подходящее, — ломалась Катя.

— Спой, светик, не стыдись! — попросил Анатолий, догадываясь о задумке Ильи.

— Ладно, — сдалась Катя и запищала тоненьким противным голосом:

К концу Катиного соло Ангелина и Анатолий уже не смеялись. Они лишь беззвучно всхлипывали, бодая лбами друг друга. Голубев запрограммировал Мистера Икса и запустил его к Виктору Каррерасу, спящему рядом с разжалованным адвокатом.

Лохматая игрушка покатилась по полу, остановилась перед диваном, на котором похрапывал шоколадный красавец, щелкнула, включая записанную песенку, и пропела писклявым детским голоском кровавую колыбельную.

— А-а-а! — словно резаный завопил на весь ресторан проснувшийся Виктор. — Помогите! Помогите!

Звон разбитого стекла заставил бесшабашную компанию выскочить из-за стола и наперегонки рвануть «на помощь» обезумевшему от ужаса Виктору, а заодно — убрать подальше от любопытных глаз главного виновника происшествия — весельчака Мистера Икса.

Возле дивана валялся стул, которым не справившийся с нервным потрясением Виктор высадил окно, чтобы удрать от прицепившегося к нему монстра. Ножка стула от удара раскололась, и обломок отрикошетил в поющую игрушку. Мистер Икс, как подбитый танк, крутился на месте и повторял, будто заезженная пластинка: «Спи! А то прибью подушкой!.. Спи! А то прибью подушкой!.. Спи! А то прибью подушкой!..» Адвокат Каррераса, несмотря на погром, спал, словно подстреленный, выполняя приказ лохматого генерала.

Однако Виктору не удалось сбежать от страшного привидения. При падении он подвернул ногу, и его стоны за окном красноречиво говорили о том, что проклятие, о котором поведала Катя, все-таки настигло чернокожего захватчика.

— Надо вызвать скорую помощь! — переполошилась Ангелина, напрочь позабыв о том, что врач находится рядом.

— Пропустите эскулапа! — скомандовал Анатолий, оттеснив женщин от окна. — Не кудахтайте! Он живой! Не с небоскреба свалился, а с первого этажа.

Конечно, спьяну можно даже в чайной ложке захлебнуться. Во врачебной практике Анатолия и не такие казусы приключались. Особенно запомнился случай, когда один электрик чуть другого не покалечил. После трудового дня на стройплощадке мужики выпили и домой засобирались. Один отлучился до ветру, а его друг, прислонившись к столбу, снял с ноги ботинок, чтобы песок вытрясти. А со спины-то не видно, почему он дрожит, будто его током колотит. Вернувшийся друг не растерялся, схватил доску поувесистее и припечатал коллегу по хребтине, чтобы его от столба оторвать. Хорошо еще, что насмерть не зашиб.

Но, как ни странно, Бог пьяниц бережет. Электрик отделался легким сотрясением мозга, а Виктор просто подвернул лодыжку.

— Не прикасайтесь ко мне! — верещал Виктор. — Где этот монстр?! Он угрожал мне, что прибьет меня подушкой! Я знаю! Все вы здесь желаете моей погибели!

— Виктор! Виктор! — Анатолий тщетно взывал к бьющемуся в истерике господину Каррерасу. — Прекрати вопить, как истеричная барышня!

Используя единственно возможный способ вывода пациента из нервного шока, Анатолий с удовольствием отшлепал шоколадного зайца по побледневшим щекам.

— Ко мне… Ко мне… — всхлипывая, твердил утративший лоск Виктор, — ко мне опять являлось привидение…

— Расскажи, пожалуйста, поподробнее, — интересовался Анатолий, осматривая ногу потерпевшего.

— Этот монстр пропел мне детским голосом страшную песню про садистки замученных животных и людей. А в конце взялся мне угрожать! Катя говорила, что сначала привидение предупреждает, но потом!.. — спектакль, разыгранный Голубевым, явно получил бы высшую театральную награду за внедрение в массовое сознание принципа Станиславского «верю — не верю».

— Я думаю, что тебе все это приснилось. — Анатолий попытался засучить брючину повыше и ощупать колено Виктора. — Бывает: переутомился после долгого перелета, да еще нервишки пошаливают…

— Я что, по-вашему, шизофреник какой-то?! — ерепенился господин Каррерас. — Ладно, сейчас я спал… А в машине? А в Катиной ванной?

— Завтра. Все завтра, — пообещал больному доктор. — Завтра я договорюсь насчет тебя с хорошим психиатром.

— Я не псих! Мне не нужен психиатр. Моя сестра лучше любого психиатра, а кормилица снимет с меня самое страшное заклятье и переведет его на того, кто его заслал. Опасайтесь возмездия! Ваши чародеи — дети в сравнении с колдунами культа Вуду! — пророчествовал оскорбленный господин Каррерас.

— Тьфу ты! — плюнул на зациклившегося Виктора Анатолий. — Кто про что, а вшивый все про баню! Вуду, шмуду… Надоел ты мне, братец! Поднимайся. Не сиди в сугробе, а то хозяйство отморозишь. Обопрись на меня и обратно через карниз переваливайся. Там тебя Илья подхватит, — распорядился доктор, подталкивая сопротивляющегося пациента.

Голубев и Катя втащили назад промокшего и продрогшего Каррераса. Ангелина расстелила на диване шерстяной плед. Так и не проснувшийся адвокат пробормотал во сне что-то о Северном полюсе и свернулся калачиком. Довольный Голубев гладил под пиджаком спрятанного Мистера Икса, и сердце его переполнялось радостью от зрелища поверженного врага.

Официантки завернули в салфетку лед из морозилки и приложили к распухшей ноге дрожащего от холода негра.

— Не терплю морозы, — отстукивая зубами дробь, сетовал на злодейку-судьбу Виктор.

— А не хрен было сюда соваться, — пожалел больного добрый доктор Айболит. — Сидел бы в своих тропиках, мозги старушкам пудрил: и тепло, и безопасно.

— Чего вы суетесь не в свое дело! — сердился Виктор, морщась от боли. — Вызовите мне другого врача, вам я не доверяю!