— Я просто вообще с техникой не дружу, — призналась Катя, вылезая из-за руля. — В моих руках всегда все перегорало и ломалось: утюги, чайники, кофеварки. Тетя Лиза как-то сказала, что меня к машинам и приборам на пушечный выстрел нельзя подпускать.

— Твоя тетя — мудрая женщина, — отозвался Анатолий, прислушиваясь к ровно гудящему мотору плавно тронувшейся «ауди». — Удивительно другое, как ты умудрилась сюда из города доехать.

— Потихоньку, ехала, ехала и доехала, — как ребенок откровенничала Катя. — Илья попросил, чтобы я не гнала, дорога подмерзла, а резина еще не поменена-а-а…

Вильнувшую на повороте «ауди» занесло на обочину, машина ткнулась носом в сугроб, протаранила его и застряла на пузе.

От толчка включился и пропел из багажника чуть приглушенным голосом подаренный Валерием Александровичем зверь неизвестной породы по кличке Мистер Икс:

— Черноглазая казачка подковала мне коня. Серебро с меня спросила, труд не дорого ценя. «Как зовут тебя молодка?» — а молодка говорит: «Имя ты мое услышишь из-под топота копыт». С той поры хоть шагом еду, хоть галопом поскачу: «Катя, Катя, Катерина…»

— Вы слышали это? — переполошился Виктор.

— Что?! — первым ответил Анатолий.

— Голос…

— Какой голос?! — Анатолий подмигнул Ангелине, чтобы она молчала, а Катю незаметно ущипнул за ногу.

— Разве вы не слышали? — Виктор недоуменно смотрел на Катю и Ангелину, еле сдерживающихся от рвущегося наружу смеха.

— Нет, мы ничего не слышали, — совершенно серьезно отрицала Ангелина. — А какой голос вам померещился: женский или мужской?

— Померещился… — повторил за Ангелиной Виктор. — Мне померещился… Да нет! Ничего мне не померещилось! Я явно слышал мужской голос, пропевший что-то про коня и про черноглазую девушку по имени Катерина. Он ее имя три раза называл: «Катя, Катя, Катерина». Быть не может, чтобы вы не слышали!.. Это, наверное, чей-нибудь приемник или радио! У меня раньше никогда не было галлюцинаций…

— Зато теперь будут! — подумал Анатолий, но вслух участливо и профессионально поинтересовался: — А музыку вы тоже слышали? Мелодию можете напеть?

— Нет, — наморщил лоб Виктор. — Музыки я не слышал, только слова. А что это так важно?

— Мы не везем ни приемника, ни радио, — отрезал Анатолий. — А важно это для вас или нет, сами решайте. Забота о здоровье — личное дело каждого члена общества. Но ваша галлюцинация вполне могла быть спровоцирована длительным перелетом и переутомлением. Так что паниковать рано. Давайте-ка лучше вытолкнем машину из сугроба.

Мужчины вылезли из прогретой машины на мороз. Анатолий склонился к Ангелине и громко произнес:

— Дорогая, сосредоточься. Включи задний ход, мы будем толкать спереди. Тихонечко, враскачку, выедем. — А тихо, шепотом добавил: — Умницы, девчонки! Не подвели! Вместе мы этого шоколадного зайца до белой горячки доведем!

Двое сильных, не обделенных здоровьем мужчин быстро вытолкали машину из сугроба. Они торопились, как-никак на улице мороз градусов двенадцать. А после тропической жары двенадцать градусов воспринимались разнежившимся на солнце организмом как все двадцать, а то и двадцать пять. Не очень-то приятно было прикасаться голыми ладонями к покрытому льдинками капоту машины, но про перчатки оба мужчины забыли. К тому же ноги Виктора, обутые в ботинки из крокодильей кожи на тонкой подошве, мгновенно промокли, и он чертыхался и проклинал своего адвоката, бросившего клиента на произвол судьбы.

Ангелина справилась с маневром, и после нескольких раскачек и толчков «ауди» вырулила на шоссе. Огни ночного города сверкали, как украшения снежной королевы, овладевшей миром за две недели отсутствия туристов. Виктор ежился и растирал руки, мокрые, согревшиеся в машине ноги неприятно пощипывало. Но все же и его не оставил равнодушным преобразившийся, укрытый снежным покрывалом город. Проезжая по Московскому проспекту, Виктор крутил головой по сторонам: вот и Московский проспект, набережная Обводного канала, станции метро и узкие центральные улочки, плотно застроенные низкорослыми домами.

Припарковав «ауди» напротив парадной, где жили Катя и Илья, Ангелина обернулась назад к притихшим пассажирам. Уставшая лазутчица свернулась калачиком на заднем сиденье и спала, поджав под себя ноги. Только сейчас Ангелина обратила внимание, что вместо изящных туфелек, полагающихся к экстравагантному вечернему платью, на Кате были ботинки с толстой рифленой подошвой. Переоблачившись из джинсов и свитера в бальный наряд, золушка так и осталась в обыденной обуви. Длинный, ниспадающий на пол подол прикрыл все огрехи, допущенные разведгруппой при разработке и внедрении своего хитроумного, хитросплетенного стратегического плана.

Ангелина улыбнулась, во сне Катя была похожа на крольчонка: у нее уморительно подрагивала верхняя губа и шевелился кончик носа. Собранные в прическу волосы растрепались, распушились вокруг лица, придав ему выражение детскости и беззащитности. Крохотные бриллиантовые капельки сережек поблескивали в полумраке салона машины, словно девушка только что умылась, забыв промокнуть полотенцем воду.

Ангелина расчувствовалась, у нее даже защипало в носу. Мирно сопящая Катя воспринималась ею как младшая сестра. И хотя Ангелина часто злилась и ворчала из-за чрезмерной Катиной прилипчивости и беспомощности, от которой страдала их с Анатолием личная жизнь, она все же приросла к ней душой и сердцем, испытывая почти материнскую ответственность за ее будущее.

В Ангелининой голове за мгновение пронеслась череда воспоминаний о совместных приключениях, порой грустных, порой забавных, к горлу подкатила теплая волна, а на глаза навернулись непрошеные слезы.

Ба, ба, неужели стойкая и невозмутимая Ангелина Громова заплакала? Нет, нет, совсем чуть-чуть не считается! Ангелина собрала волю в кулак, сглотнула застрявший в горле ком, проморгалась, чтобы стряхнуть слезинки с ресниц, и потянула Катю за подол вишневого платья:

— Просыпайся, спящая красавица. Мы приехали.

— Да-а-а, — Катя потянулась и сладко зевнула. — Где мы?

— Возле твоего дома. Быстрее переодевайся, а то Илья, наверное, заждался и беспокоится.

— Хорошо, — спросонья Катя была покладиста, но соображала туго. — А где Илья?

— Ждет нас всех в ресторане, — напомнил Анатолий.

— А-а-а, — дошло до Кати. — Точно-точно… Я на минутку поднимусь в квартиру… Я никого не задержу… Но мне одной не справиться с замком! Там какая-то мудреная система, у меня постоянно ключ заедает. Илья обещал замок поправить, но теперь ему не до этого…

— Пошли, — Анатолий распахнул дверь «ауди». — Я помогу, как-никак я хирург, а мы — хирурги — специалисты по проделыванию отверстий.

— Можно и мне с вами, — робко попросился Виктор. — А то я до ресторана не дотерплю…

— Давай, мы же не изверги, — разрешил Анатолий. — Катерина, я кину сумку с сувенирами к вам домой. Ангелине отсюда до агентства рукой подать. Чего таскать их туда-сюда, еще, чего доброго, переколотим подарки. — Анатолий явно что-то задумал и подмигнул Ангелине, чтобы та не вмешивалась.

— Конечно, конечно, — поспешно согласилась Катя, счастливая оттого, что может чем-то оказаться полезной для лучших друзей.

— Милая, мы быстро, — пообещал Анатолий. — Не скучай, — и он снова заговорщицки ей подмигнул.

Когда Катя в сопровождении мужчин поднялась в квартиру, и в ее окнах зажегся свет, Ангелина встревожилась. Мысли одна страшнее другой лезли в голову и будоражили воображение. Что замыслил Анатолий? Зачем ему понадобилась сумка с сувенирами после того, как Виктор попросился в туалет? Анатолий так многозначительно подмигивал, будто собирался расчленить Виктора в доме Голубева, а останки вынести в Ангелининой сумке. Нет, бред какой-то! Анатолий горячий, вспыльчивый, но отходчивый и рассудительный. Он любит пошутить, разыграть, но на „мокрое дело" не способен. Анатолий всегда говорил, что для того, чтобы кого-нибудь убить, не обязательно брать в руки оружие, можно воспользоваться и словом. Достаточно каждый день повторять человеку, что он безнадежно болен и, в конце концов, он поверит, начнет чахнуть и…