— Еще одна легенда об Атлантиде и сокровищах Наполеона, — констатировал вошедший директор, за что и был награжден толстопузым улыбающимся Буддой-копилкой. — Тема «золотого гроба», надо признать, пользуется популярностью у всех народов: от тайги до британских морей. Но вы же, Ангелина Станиславовна, не станете принимать бред больного пенсионера за исторические факты.

— Нет, конечно! — рассмеялась Ангелина. — Лечащий врач Платона Платоновича считает, что больной отравился сильнодействующим психотропным или галлюциногенным препаратом. Ну какие сокровища могут быть зарыты в миллион раз перекопанном огороде…

— Я приблизительно и предполагал что-то в этом роде. — Директор благосклонно выслушал сообщение Ангелины. — Далеко ходить не надо: моя теща так неумеренна в приемах лекарств, таблетки чуть ли не в чай вместо сахара засыпает. Когда-нибудь и у нее глюки появятся, или зеленые человечки примерещатся.

— Битва была поздней осенью, — продолжила Мария незавершенный рассказ. — Рюрик был тяжело ранен и вскоре умер. Холодно было, земля замерзла, и тело воина засыпали камнями. Двенадцать человек остались, чтобы охранять его. Весной тело Рюрика перенесли через реку и похоронили в большом кургане, в золотом гробу, и с ним 40 бочонков серебряных монет. Похоронили с конем и позолоченным седлом. Вместе с ним похоронили этих двенадцать человек головами по кругу. Дядя Рюрика прислал на похороны гроб, саблю, шлем, щит и золотую цепь. Место битвы легенда не определяет и только указывает на северные территории. Есть и документальное подтверждение: «Ходил князь Рюрик с племенником своим Олегом воевати в корелу. Умре Рюрик в кореле в воине, княжив лет семнадцать».

— Ты слово в слово запомнила, что ли? — восхитилась памятью Маши интересующаяся историей Лена.

— Это было несложно, — словно оправдываясь, объяснила покрасневшая Мария. — Платон Платонович твердил всю дорогу только про Рюрика и повторил свой рассказ раза три. Конечно же, я запомнила, я столько лет проработала секретарем, у меня профессиональная память.

— Я чего-то не поняла, — переспросила пожилая сотрудница Римма Петровна. — Тех двенадцать охранников заживо с этим, как его бишь, Рюриком закопали?

— Нет, их сначала убили, — успокоила Римму Петровну Лена. — То есть принесли в жертву, а потом похоронили «головами по кругу». Я читала про это в саге «Круг земной». Там описывается клятва двенадцати скандинавов, которую дали норвеги Магнусу — приемному сыну Ярослава. После совершения обряда викинги становились побратимами и обязаны были отдать друг за друга жизнь. Клятва двенадцати считалась самой сильной, и двенадцать воинов, давшие ее, должны были сложить головы вместе с князем. А помещение в гроб серебра — обычная традиция викингов. Действительно, бочонок с дирхемами был обнаружен на берегу Ладоги.

— А ты откуда это знаешь? — уточнила Римма Петровна.

— Ну не все же в агентство из-под мужниного крылышка пожаловали, — Лена намекнула на то, что супруг Риммы Петровны когда-то был секретарем парткома крупного завода, а сама она как сыр в масле каталась и ни в чем не нуждалась. — Мы вот с Ангелиной университет окончили, она — факультет психологии, а я — исторический.

— То-то, я гляжу, у некоторых от гордости нос небо царапает, — съязвила Римма Петровна, имея в виду Леночкин курносый носик.

— Девочки, не ссорьтесь, — упредил конфликт директор. — Помните, что мы здесь — одна…

— …Большая и дружная семья, — девочки хором подхватили девиз агентства.

— А вот и Катя пришла, пирожков принесла, — разрумянившаяся Катя чувствовала себя среди коллег Ангелины как дома. — Я чуть задержалась, так захотелось всех угостить. У меня, когда люди кушают, настроение улучшается.

Девчонки включили сразу два электрических чайника, вынули из ящиков стола свои кружки, разрезали торт, разложили на тарелки Катины пирожки и отметили дружным чаепитием возвращение в строй лучшего агента и просто обаятельной и отзывчивой подруги Ангелины Громовой.

Ангелину нисколько не удивил рассказ Леночки. Анатолий говорил, что одним из признаков последствия отравлений галлюциногенными или психотропными веществами является изменение мыслительной деятельности человека, включая расширение сознания, обострение ассоциативного мышления и интуиции, глубокие экспансивные переживания, воссоздание в мельчайших подробностях эмоционально значимых переживаний прошлого, включая рождение и даже внутриутробную жизнь с элементами мистического откровения и ясновидения. Вполне могло статься, что для Платона Платоновича легенда о Рюрике и его потерянном захоронении была источником эмоционального переживания с элементами мистического откровения.

Да мало ли кто о чем мечтает! В сущности, что Ангелине известно о прошлом Платона Платоновича, о его хобби и тайных пристрастиях? Только то, что он боготворил свою новую жену и разводил фикусы, пытаясь вывести какой-то новый морозоустойчивый сорт. Словом, все то, что он сам посчитал нужным ей сообщить. А оказывается, забытая легенда ни с того, ни с сего, взяла его за живое.

По дороге в больницу Платон Платонович, как умалишенный, твердил Леночке про сокровища, древние печати, арабские серебряные дирхемы, боевые топоры, гири, бусинки, перстни и странные камни с изображениями крестов, лиц и животных, найденных в огороде Ольги Ивановны. Однако по опыту общения со своими бывшими пациентами Ангелина знала, что, как правило, на пустом месте и на бесплодной почве подобные фантазии не развиваются.

А как красочно Платон Платонович описал внешность хозяйки дома Ольги Ивановны — страшная, прямо как Баба Яга из сказки: маленькая, сухая, сгорбленная, нос крючком, глаза пуговками, волосы паклей, руки загребущие. И хромоногая в придачу. Интересно, она и впрямь такая или это тоже плод болезненного воображения бредящего пациента?

Правда, в отношении наружности Ольги Ивановны у девчонок было единое мнение: страшна как смертный грех. Первое впечатление было ужасающее — выходит такая, и кажется, что смотришь голливудскую страшилку, снятую на фоне русской провинции, а точнее в местечке Елкино. Но кодекс агента недвижимости гласил: работа, работа и еще раз работа. Все замечания по поводу одежды, внешности, манер и возраста клиентов к делу не относятся, а бабьи сплетни пресекаются на корню. Поэтому Леночка взяла себя в руки, переборола животный страх и брезгливость, которые очень скоро рассеялись. Потому что при теснейшем общении с Ольгой Ивановной ее пугающая внешность очень быстро забывалась, а на первый план выходили выдающиеся душевные качества, радушие и хозяйственность одинокой пенсионерки. В ее доме с удобствами во дворе было чище, чем у многих в городских квартирах: ни паутинки, ни пылинки по углам, на столе свежая скатерть, занавески выстираны, тюль белоснежная, подзоры на кроватях накрахмалены до хруста. Полы застелены домоткаными дорожками, вокруг печки на полочках расставлены надраенные до блеска кастрюли и сковородки; никакого газа хозяйка не признавала и все кушанья готовила в экологически чистых условиях на дровах.

— Ты в Ольге Ивановне не заметила ничего странного? — спросила Леночку Ангелина.

Ангелина искала зацепку для объяснения поведения Платона Платоновича. Ведь не мог же он бредить выборочно и сочинять небылицы о захоронении Рюрика, а характеризуя хозяйку дома, быть абсолютно адекватным. Обычно белая горячка распространялась на все сферы поведения пациента, то есть глюки вторгались во все воспоминания и повествования без исключения.

— Странного? — переспросила Леночка, добросовестно перелистывая страницы памяти. — Нет, пожалуй. Нормальная тетка, помешана на чистоте и здоровом образе жизни. Дом продает, чтобы переехать в город к сыну.

— Внуков пугать, — хихикнула Римма Петровна. — Лучше бы сделала себе пластическую операцию.

— Зачем, — пожала плечами вмешавшаяся в разговор Катя. — Раз она до старости дожила с такой внешностью, значит, не переживает из-за этого.