Коротуна представили к награде медалью «За боевые заслуги». К награде тогда представили и Косматенко. А еще немного раньше их – меня и Гуранова Михаила. Обоих к ордену «Красной Звезды».
Рядом с нами располагалась рота техобеспечения. Командиром роты был ст.лейтенант Бобков, а его заместителем старшина Чернов. Со многими ребятами из техроты мы находились в очень хороших отношениях. Друг друга знали уже давно. Особенно дружно жили со старшиной Черновым. К нам он заходил почти ежедневно. Очень любил играть в карты. Да и насказывать был хороший мастер.
Отдыхали мы здесь в березовой роще больше месяца. Хорошо отдохнули. Так привыкли к этой роще, что и уезжать не хочется. Погода установилась хорошая. Зима. Уже самая настоящая. Правда, холодов еще сильных не бывало. А, возможно, их и не будет здесь. Да и снегу не особенно много. Прибалтика, конечно, не Сибирь. У нас в декабре иногда морозы доходят до 45 – 50 градусов. Вот это, действительно, зима. После продолжительного отдыха наш корпус был введен в прорыв. Начались тяжелые наступательные бои. Наступление поддерживала авиация. Но, в то же время, и авиация противника не давала нам покоя. От каждого захваченного хутора или поселка оставались одни развалины. Война ничего не щадила. Но особенно ожесточенные бои завязывались около небольших городков, или, как их там называют, местечками. В боях за один такой небольшой городок немец нас так прижал к земле, что нельзя было головы поднять. И земля мерзлая, окоп не выроешь. Сильно бил из своих минометов. А до городка осталось – рукой подать. Совсем уже у самого города. Оставалось одно из двух: сделать решительный бросок или лежать на снегу, пока всех не переколошматят. Приказ был – только вперед! Бежали буквально под шквальным огнем пулеметов. Многие не добежали до города. Город был взят. Танки с десантом на броне отрезали пути отхода немцам. За городом устроили засаду. Отступающий противник из городка был встречен засадой и полностью уничтожен. И на улицах городка остались лежать сотни трупов немецких солдат и офицеров. Было захвачено много боевой техники и разных других трофеев. Пленных было немного. Преследование противника продолжалось. Километров через шесть-семь снова встретились. Хотя здесь и были разные укрепления, но немца выбили быстро. Бой был совсем короткий, но немцы понесли на этих позициях потери большие, чем в городе. Все траншеи завалены трупами. Тут было четыре огромных блиндажа и в них- то же самое. Но впереди, видимо, была еще одна оборона противника. А может даже и не одна. Роты отсюда продвинулись всего метров на 50 – 100, а где и меньше. Залегли в готовых окопах. Тут окопов было много. Вся земля изрыта. Блиндажи освобождали от вражеских трупов уже под сильным огнем. Блиндажи были прочные. Даже стены были обшиты досками. Был и пол. Печка из кирпича, обложенная кафельными плитками. Двухъярусные нары. Стол. Большой запас сальных свеч. Тут все было. Даже бочки для воды. С комфортом тут жили. А вот наш блиндаж был похуже, но зато по величине он был много больше. Здесь нары были только в один ряд. В этом блиндаже уже находилось около десятка раненых. Огонь врага не утихал до самой ночи. Но вот с наступлением ночи стало тише. Как раз кухня приехала. Вместе с ужином выдавали и спирт по 50 грамм. Приезжала и наша машина. С врачом. Забрав раненых, врач снова уехал. А сегодня ведь 31 декабря. А мы ведь даже и не знали. Через несколько часов будет встреча Нового, 1945 года, года полного разгрома врага. Года Победы над проклятой Германией. Теперь уже и союзники начали помогать. Да и наши войска воюют уже на чужой территории. А вот мы здесь долго толкаемся. Никак не можем его выгнать из Прибалтики. Ровно в 12 часов ночи началась сильная артиллерийская перестрелка с обеих сторон. Длилась она всего какие-то минуты. Наступила тишина…Вот в эту самую тишину мы и подняли солдатские жестяные кружки. С Новым годом, друзья!!! Со скорой Победой!!! К положенным 50 граммам спирта мы добавили еще немного трофейного. Закусывали американской свиной тушенкой. В остальных блиндажах разместились штаб батальона, взвод связи, разные там начхимы, парторги и комсорги, связные и ординарцы. Все они тоже встречали Новый год. Поздравить солдат с новым годом были посланы в роты парторг и комсорг.
Немецкая передовая линия обороны находилась очень близко от нашей передовой. Комсорг и парторг, прибывшие оттуда, рассказали, что хорошо слышно, как немцы кричат: «Эй, русс Ифан! Поздравляем с Новым годом! Пей сечас, русс Ифан! А завтра берегис, русс Ифан! Капут Ифан!»
Наутро действительно началось светопреставление. Стоял сплошной гром. Даже блиндаж трясло. Чтоб выскочить наружу, нечего думать, сразу накроет. Снаряды и мины ложились рядом с блиндажами. Наш блиндаж был в три не особо толстых наката. От небольших снарядов и мин может и выдержит, а от больших – нет. Все разнесет. А гром не утихает. Снаряд разорвался у самого входа и вышиб дверь. Несколько человек, стоявших у дверей, сшибло с ног. Двоих убило сразу насмерть, а некоторых ранило. Затем – прямо попадание в перекрытие. Землянку даже тряхнуло. С потолка посыпалась земля, и стало даже просвечивать. Два наката разбросало, а третий выдержал. А в блиндаж наш все время кто-нибудь, да забегал. И раненые, и не раненые. Перебрались сюда и штабные работники. Не все…Некоторые погибли. В штабной блиндаж было прямое попадание. Перекрытие выдержало, но блиндаж обвалился. Разбиты рация и телефон, убило радиста, телефониста и нескольких связистов. В нашем блиндаже скопилось уже человек 30, кроме раненых. Некоторые были совсем не из нашего батальона. Заскочил какой-то пожилой майор с оборванной кистью. Сразу же за ним еще два офицера. И в это время снова снаряд или мина шлепнулась на блиндаж. Часть перекрытия рухнула. Многих придавило. Нескольких убило, многих ранило. Вот и попробуй, окажи помощь в такой обстановке. Даже негде уже пошевелиться. Снова снаряд ударил в блиндаж. На этот раз обвалилась стена и разбросало несколько бревен у перекрытия. Перекрытия почти уже нет. Если еще одно прямое попадание будет, то все превратятся в куски мяса. Сейчас это уже не укрытие, а самая настоящая могила. Но, однако, из нее никто не уходил. Снаряды и мины продолжали падать у самой этой могилы. Думал ли кто из нас тогда, что мы останемся живы? Трудно за всех сказать. Но у меня было такое ощущение, что это уже все… На наше счастье, ни один снаряд больше не угодил сюда, хотя рвались совсем рядом. Такой обстрел продолжался весь день. Ни на минуту не утихал. Ночью же наступила тишина. Прибыли машины. Приехал и наш врач. Раненых было много. Отправляли на разных машинах. Этой же ночью из блиндажей ушли. Расположились в окопах, поближе к ротам. Хотя и сильный был огонь прошедшим днем, а в ротах раненых было немного. А убитые были, в основном, от прямого попадания в окопы. Ранены были в основном те, кто находился в блиндажах.
Ночь прошла спокойно. С наступлением следующего дня огонь со стороны противника был редкий. Молчали и наши. Под вечер показалась немецкая авиация. Груз сбросила где-то в нашем тылу, от нас далеконько. Поздно вечером приехала кухня. Во время раздачи пищи немцы выпустили по нашему расположению одну единственную мину. Разорвалась эта мина недалеко от кухни, один из осколков убил насмерть санинструктора таджика Мамеда. Вот уж действительно, не знаешь, когда и где умрешь. Мамед уже не новичок. Участвовал во многих боях. Под любым огнем врага полз к раненому и оказывал помощь. И даже ни разу не был ранен. А погиб совершенно где-то нигде. Ведь только-только он был у меня перед самым ужином, приносил водку. Водку он получал, но не пил. Никогда в жизни, говорит, что не пил. А пил только хорошее вино. Но вино же нам не давали. Водку приносил он мне, кроме меня никому не отдавал. И вот его уже нет…
Нашу бригаду опять перебросили на другой участок фронта. Несколько дней отдыхали. Уже третий день шли ожесточенные бои. Нас пока не трогали. Но вот когда прорвали линию обороны врага, наша бригада была введена в прорыв. Не только бригада, весь 19-й танковый корпус был введен в этот прорыв. Начались наступательные бои. Противник особого сопротивления не оказывал. И только в небольших городках или на подступах к ним завязывались ожесточенные схватки. Особенно сильным был бой за городок, кажется, Паневежис. Городок был окружен. Положение врага было безвыходное, но оружия он не складывал. Чем сильнее сжималось кольцо, тем больше сопротивлялся враг. Вместе с немцами тут находились и власовцы. Вот поэтому они и дрались до конца. И все же немцы сдались. Сдались и власовцы. Да их уже и не узнаешь, все они в одной форме. Всех раненых пришлось поместить в жилых домах. Раненые сейчас находились почти все вместе со всей бригады. С ними остались врач какого-то батальона и две девушки.
