Когда уже полностью овладели Сапун-горой, мне пришлось посмотреть на эти доты и дзоты. Такой действительно не скоро разобьешь! Балки и стойки в этих огневых точках сделаны из чугуна и железобетона. Одно перекрытие не менее 10 метров толщиной в некоторых блиндажах. Состоит это перекрытие из мешков с песком. В общем, в таком укрытии можно было отсиживаться. Однако не помогло и это немцам, Сапун-гора была взята. Тысячи немцев были уничтожены огнем нашей артиллерии и авиации. Большинство укреплений были полностью разбиты.

В нашем батальоне при штурме Сапун-горы были тоже немалые потери. Больше всего было раненых. Раненых отправляли в Балаклаву, а оттуда на машинах в санвзвод. Шофер нашей машины Миша Вязгин уже отвез две машины с ранеными. Невзирая ни на какой огонь он никогда не выскакивал из машины, чтобы не бросать на произвол судьбы раненых. За одну ночь он приехал уже третий раз. Раненых сопровождал Косматенко, а Ира Попова и Юрнаев находились при мне. А врача Незатова я не видел с тех пор, как начались бои за Сапун-гору. Мало того, что сам где-то отсиживается, еще санитара Коротуна забрал к себе в телохранители. Комбат ругается, спрашивает, где врач Незатов? Откуда я могу знать? Он же мне не докладывает, где он должен находиться! А раненых было много, очень тяжелых и им необходима была врачебная помощь, пока они не были эвакуированы. Что я могу один сделать без врача? Честное слово, хоть плачь. С горем пополам, я сумел эвакуировать всех раненых. Что было в моих силах, я сделал.

Ночью батальон начал двигаться в сторону Севастополя. В небе наша и немецкая ночная авиация. Ночь была светлая. Немецкий самолет на нашу колонну сбросил коробку хлопушек. Все начали разбегаться, но было уже поздно. Падая на землю, хлопушки взрывались как гранаты. Раздались крики и стоны раненых. Когда все утихло, батальон снова начал двигаться дальше. Мне приказали остаться и оказывать помощь раненым.

Почти всю ночь провозились с ранеными. Тяжелораненых стаскивали в одно место. Легкораненые после оказания помощи своим ходом шли в санвзвод. Среди раненых была и санинструктор Ира Попова. Ее ранило в бедро. Вместе с легкоранеными в Балаклаву пошел санитар Юрнаев, чтобы встретить Мишу Вязгина с машиной. С ранеными я остался один. Раненые стонут, ругаются, матерятся. Требуют быстрее отправлять. Стараюсь успокаивать, что вот-вот должна подойти машина. А машины все нет. Она пришла только на рассвете. Оказывается, она попала под обстрел, и ей пробило скат. Пришлось менять колесо. Вот поэтому-то она и пришла поздно. Всех раненых на одну машину поместить не сумели. Как ни уплотняли, ничего не вышло. Несколько человек все же остались. Что же делать? Вполне понимали состояние раненых, но ничего не могли придумать. Видимо, придется еще ждать. Но ждать долго не пришлось. Уже на солнцевсходе изловили какую-то машину, и пришлось уговорить шофера забрать раненых. Погрузив раненых, я отправил сопровождающим легкораненого санинструктора из 1-й роты.

Отправив всех раненых, мы с Юрнаевым пошли разыскивать свой батальон. Он должен быть где-то недалеко отсюда. Но не так-то просто было найти среди большого скопления войск. Не один раз приходилось пережидать сильный артминогонь, укрываясь в траншеях или блиндажах. Пришлось целый час сидеть под небольшим железобетонным мостом. Под мостом располагался какой-то командный пункт реактивных установок «Андрюша». Огромные реактивные снаряды с большими головами стояли недалеко от моста. Стояли они под углом в ящиках с пустыми стенками. Пришлось увидеть, как они взлетали и летели в сторону Севастополя. Даже отсюда были слышны сильные взрывы.

Батальон мы нагнали на склонах Малахова Кургана. Шли последние приготовления к штурму Севастополя. Прямо в окопах солдатам выдавали патроны и гранаты. Парторги и комсорги лазили по траншеям и окопам, на ходу проводили короткие беседы. Как раз подошла наша машина. И мы всех санитаров и санинструкторов снабдили перевязочным материалом, индивидуальными пакетами снабдили солдат, у которых их не было. Оставались считанные минуты до штурма.

Даже при сплошном артиллерийском гуле было слышно «Ура!». Тысячи солдат шли на штурм черноморской крепости – города Севастополя. С возгласами «За Родину!», «За Севастополь!» солдаты бежали за танками. Выходили из строя танки, падали сраженные солдаты, но уже ничто не могло остановить штурмующих. «Ура!» не прекращалось, так с криками и ворвались в пылающий город. Завязались бои на окраинах города, а потом уже и в самом центре. Трудно было что-либо разобрать…Взрывы мин и снарядов, беспрерывная трескотня пулеметов и автоматов, взрывы ручных гранат. Все перемешалось. Вместе с «Ура!» раздавались и крепкие русские ругательства.

Дым, гарь. Трудно дышать. Город горел. Плохо обстояло дело и с ранеными. Попробуй их найди среди развалин. А у меня остались только два санитара – Юрнаев и Косматенко. А врача с Коротуном все еще нет. Хорошо, что сами солдаты помогали вытаскивать раненых из опасных мест. Легкораненые, кто сами могли двигаться, не оставались ждать транспорта. Кто с палочкой, а кто и так уходили из Севастополя…И правильно. Ждать, чтоб еще раз ранило? Раз вышел из строя, нечего тут делать, можешь идти сам – иди, не можешь – сиди в укрытии и жди машину. Раненых отправляли в Балаклаву. Когда уже большая часть города была освобождена, начали появляться наши машины. В любую машину, которая шла из города пустая, грузили раненых. Шофер не имел права не взять раненых. Но ведь шоферы тоже попадались разные. Так что не всегда все гладко получалось.

Поздно вечером 10 мая 1944 года город Севастополь был полностью освобожден от фашистских захватчиков. Не одна тысяча трупов вражеских солдат остались лежать на улицах города и в развалинах домов. Много пришлось пролить крови и нам. Но мы воевали за правое и святое дело и кровь пролита не напрасно. Город снова наш. От красавца города остались одни развалины. Враг превратил его в руины. Не видно ни одного целого дома. Всюду развалины. Незатухающий пожар. Груды искореженного металла. Множество уничтоженной техники. И везде трупы… Куда ни посмотришь, всюду трупы солдат…Вражеских и наших. Много было захвачено пленных. Побить бы их всех! Так нет…Не разрешают…Пленных трогать нельзя – таков приказ командования. Под горячую руку сначала и били их, так…немножко. Много здесь захватили в плен и крымских татар. Все они были в немецкой военной форме. Они даже перемешались с немцами. Но все равно были заметны – уж больно они своим обличием отличались от немцев. С этими не чикались. Всех, к чертовой матери, расстреливали. С ними и раньше поступали также. В плен их почти не брали. С ними поступали как с изменниками Родины. Никакой пощады! В честь освобождения города был дан салют трассирующими снарядами и пулями. С освобождением города Севастополя боевые действия в Крыму еще не закончились.

В руках врага оставался мыс Херсонес. На нем скопилось множество немецких войск и разной боевой техники. На этом мысе тоже было много разных укреплений. С ходу на мыс мы ворваться не смогли. Немцы с тыла открыли ураганный огонь. Не доходя с километр или чуть более до мыса, пришлось перейти к обороне. Начали спешно окапываться. Бил немец кучно. Рядом с окопами падали мины. Особенно он здорово садил из шестиствольных «Ванюш». Наш батальон настолько поредел, что из трех стрелковых рот сделали только одну. И командовал этой сводной ротой старший лейтенант Лопухов Сергей. Большинство ротных и взводных командиров вышли из строя. Все связные и разные ординарцы тоже были посланы в эту роту. Хотя и был сильный огонь, а техника наша все ближе продвигалась к тылу, не утихал огонь и с наступлением темноты. Но вот примерно в полночь наступила тишина, и сразу же был дан приказ: «Вперед! На Херсонес!». Бежали бегом. Огонь немец открыл, когда уже часть наших войск ворвалась на мыс. Как только начался рассвет, сразу же по мысу был открыт сильный артминогонь. Бомбила мыс и авиация. Даже зенитные орудия и те вели огонь по мысу. Весь Херсонес был в дыму. Началось наступление на мыс. Немецкие генералы, находящиеся на мысе, возглавили контрнаступление. Но ненадолго…Вскоре немецкие войска прекратили всякое сопротивление и начали сдаваться в плен. Кое-где с отдельными группами шла перестрелка, эти, видно, решили умереть, но в плен к русским не сдаваться. Немцы вылезали из укрытий и складывали оружие. Колонна пленных росла на глазах. Всего было здесь захвачено в плен более 30 тысяч немецких солдат и офицеров. Были среди пленных и генералы. Были и румынские войска, но их не особенно много. Были и татары. Пока не было нашего высшего командования, наши солдаты здорово били этих татар. Остальных пленных не трогали, за редким исключением. Вот часы у пленных забирали. Да они и сами сразу их отдавали. Здесь каждый наш солдат обзавелся часами. Часов у немцев много было, да это и не удивительно, они же всю Европу ограбили. У многих немцев и наши советские были часы. Пока не было нашего высшего военного командования, наши солдаты у многих пленных повывертывали карманы. Потом, когда уже здесь появилось наше командование, строго запретили брать ценные вещи у пленных. И ни в коем случае не наносить побоев пленным, в том числе татарам. Кое-что соблюдалось, а кое-что – нет. Солдат наш был зол на врага, и сдержать его было трудно.