Решившись, он вышел на лестничную площадку и позвонил в соседнюю квартиру. Дверь открыла пожилая женщина и, увидев его, горестно покачала головой.

– Матвеевна, займи рублей пятьдесят. Молочка надо купить, – пряча глаза, произнёс он.

– От бешеной коровы, что ли, молочко? – соседка недоверчиво оглядела его.

– Нет. Котята там, кушать хотят, а у меня – ничего…

Матвеевна, так же недоверчиво смотря на него, прошла по площадке и, открыв дверь, заглянула в его квартиру. На пороге сидели два хвостика. Умильно глянув на женщину, они синхронно мяукнули.

– Ах, ты ж, Господи! – улыбнулась она. – Сейчас вынесу молочка. У меня есть.

Сытые и согревшиеся котята, оказавшиеся девочками, провели ночь в блаженном сне. Он не спал. Организм, отравленный многодневным запоем, с трудом освобождался от алкогольного яда. Пересиливая себя, он раз за разом принимал контрастный душ. Забылся беспокойным сном лишь под утро.

Пробуждение было безрадостным. Вновь навалились воспоминания, и первое желание было – выпить, чтобы забыться. Что-то мягкое тёрлось о лицо, щекотало отросшую щетину. Он открыл глаза. Котята! Маленькие девчонки тёрлись о него мордашками и ласково мурлыкали. Непроизвольно он улыбнулся. Впервые за долгое время в груди разлились тепло и нежность. Сердце застучало ровней и уверенней.

Пару часов спустя он заканчивал уборку в доме. Через распахнутые настежь форточки выветривался спёртый воздух, с которым постепенно улетучивались отвратительное настроение и тяжесть в душе. Котята, напоенные остатками молочка, резвились, задрав тоненькие хвостики, и преследовали его, забираясь на колени всякий раз, когда он присаживался отдохнуть.

– Надо пробовать жить, ребятки, – убеждал он себя и малышей. – Жить дальше. Трудно, тяжело, но надо!

Котята были с ним абсолютно согласны.

С желанием жить появились и заботы. Первая – где найти средства на эту жизнь. Он всегда жил без сбережений, а остатки денег закончились вчера. На службе он не появлялся с того самого дня. Наверняка уволили… Можно продать машину, она до сих пор стоит на стоянке во дворе, но быстро сделать это не удастся.

Размышления прервал звонок телефона. Подняв трубку, он услышал голос своего начальника. А может, уже бывшего начальника…

– Живой? Слава Богу! – Слышно было, как тот облегчённо выдохнул. – Неделю не могу с тобой связаться – трубку не берёшь. Времени нет, у нас тут запарка. Так что слушай, повторять не буду. Я тебе оформил дни в счёт отпуска. Они заканчиваются завтра. Потом – выходные, и в понедельник ты должен быть на работе! – начальник помолчал. – Ты в порядке? Работать можешь?

– В порядке. Уже в порядке! – твёрдо ответил он.

– Зайди в бухгалтерию, получи отпускные, а не то их заморозят до зарплаты. Всё. До понедельника! – В трубке раздались короткие гудки.

Ещё какое-то время он сидел на стуле и не клал трубку. Котята, сидя у ног, хитро поглядывали на него, будто спрашивая: «Всё? Всё наладилось? Значит, будем жить дальше?» Он поднял их на руки, зарылся носом в тёплый мех и замер, понимая, что если бы не эти маленькие тёплые комочки, то всё могло бы закончиться. По-другому.

– Сестрёнки мои, сестрёнки, – повторял он.

И они, словно понимая его состояние, ласкались, успокаивая своим мурлыканьем…

Матвеевна встретила его на лестничной площадке, когда он возвращался из магазина с пакетами, заполненными продуктами, лакомствами и игрушками для котят, лотком, мисками и наполнителем. Выбритый до блеска, в аккуратно выглаженной одежде. Только изрядно похудевший и поседевший.

– Прошёл морок, сосед? – строго, по-матерински поинтересовалась она.

– Прошёл, Матвеевна, прошёл, – признался он.

– Ну и слава Богу! – перекрестила она его. – Мужиком был, мужиком и оставайся, не раскисай больше, а не то уважать перестану!

И соседка потопала к лифту.

Да. Надо жить дальше. Не теряя уважения людей и самого себя. Пусть не так счастливо, как прежде. С неистребимой тоской в сердце, но так, будто Она смотрит на тебя и оценивает твои поступки. С любимой работой, где его ждут. С проблемами, которые решить может только он. С малышками-Сестренками, которым нужны его ласка, внимание и тепло.

Надо жить…

Не спалось. Он повернулся на правый бок, к журнальному столику, стараясь не побеспокоить двух хвостатых Сестрёнок, сладко посапывающих на одеяле в ногах. В темноте нащупал мобильник и, включив его, взглянул на цифры часов. Было начало второго ночи. «Опять не высплюсь! – пронеслось в голове. – Тяжёлый будет день. Надо вздремнуть, хотя бы пару часов». Но дремотное состояние уже улетучилось и, судя по ощущениям, возвращаться не собиралось.

Стараясь не задеть Сестрёнок, он выпростал из-под одеяла ноги, всунул их в тапочки и двинулся на кухню, подсвечивая дорогу мобильником. Уткнувшись лбом в подмороженное стекло окна, постоял, прикрыв глаза. Окончательно решив не возвращаться в постель, включил на кухне свет и поставил на плиту чайник.

Метель на улице закончилась ещё днём, и на смену ей пришёл крепкий мороз. Градусник за окном показывал –27. Заварив пахучего кенийского чая, он закурил у окна, приоткрыв форточку. По ногам прокатилась волна свежего морозного воздуха. Налив горячего чая, он хотел присесть к столику, но оба стула уже были заняты Сестрёнками, сонно поглядывающими на него прищуренными глазами. Пришлось моститься на подоконнике, рядом с обжигающим голые ноги радиатором и холодящим бок воздухом из форточки.

– Не спится, Хозяин? – вопросительно мявкнула Младшая, потягиваясь на стуле и переворачиваясь на бочок.

– Тебя что-то беспокоит, – пристально глядя ему в глаза, муркнула Старшая и присела поудобнее. – Поделись, может, легче станет.

Он, одинокий, уже давно привык обсуждать с Сестрёнками проблемы, планы на будущее, делиться новостями и просто беседовать. Они, слушая его, смотрели в глаза и то отворачивали усатые мордочки в сторону: «Чушь несёшь, Хозяин!», – то, мурлыча, тёрлись о его ноги: «Одобр-р-ряем, Хозяин, всё пр-р-равильно!»

– Сегодня на улице мороз, – начал Хозяин издалека. – Хорошо тем, у кого есть тёплое жильё и мягкая постелька, а в мисках достаточно вкусного корма и свежей водички…

– Ну-ну, продолжай! – поощрили его хвостатые, взгляды их выражали полное согласие.

– …А есть такие, у кого этого нет и взять негде. По дороге на службу я заезжаю в один двор, чтобы забрать коллегу, с которым вместе работаю. В его многоэтажке есть окошечко в подвал, из которого всегда выглядывают замурзанные мордочки ваших соплеменников. Пять или шесть котеек живут там и питаются только тем, что принесут им добрые люди.

– Ты ведь тоже подкармливаешь их? Мы видели, как ты вываливаешь остатки нашего корма в мешочек. Это ведь не для того, чтобы выкинуть его в мусорку?

– Да. Вы у меня капризные девочки, привыкли кушать только свежее. А они всегда ждут меня, выбегают, видя мою машину, и набрасываются на угощение. Но сейчас стоят такие морозы, что они даже не успевают доесть, как корм замерзает…

Кошки молчали. Хозяин отхлебнул из кружки и затянулся сигаретой.

– А недели две назад к ним прибился котёнок, ему от силы месяца два. Девочка, как и вы. Я зову её Люсей, и она уже привыкла к своему имени, бежит ко мне, когда позову. Я кормлю её отдельно, иначе взрослые коты всё отбирают, а то и поддают ей по загривку. Сегодня вечером, когда я привёз товарища домой, ещё раз угостил хвостатых, но она не вышла, хотя я слышал её писк в подвале. Может быть, она болеет – простыла, что и не мудрено в такие морозы… – Он вздохнул и ещё раз глубоко затянулся сигаретой. – Если действительно простыла, то она обречена: без тепла, хорошего питания и лечения ей не выздороветь. Переживёт она эту ночь или…

– Бросил бы ты курить, – проворчала Младшая, – поберёг бы здоровье! Не мальчик ведь уже…

– Не заморачивайся, Хозяин. Это естественный отбор. Помнишь, ты читал нам об этом? Выживут только те, кто… ну, сможет выжить… – Старшая зевнула и отвела глаза.