– Да они же с голодухи рвать друг друга станут, – взорвался было в очередной раз генерал, но, поймав холодный пронзительный взгляд своего подчинённого, разом осёкся и лишь как-то неопределённо махнул рукой.

Внимательно оценив реакцию шефа на сказанное, полковник уже более уверенным голосом продолжил свою речь.

– На следующем этапе подготовки мы выделим одного, максимум двух из всех оставшихся на плаву людей и отправим их к лучшим нашим военспецам. И как я полагаю, уже через месяц он или они вполне выйдут на должный нам уровень.

Высказав своё предложение, полковник замолчал и стал терпеливо ждать ответную реакцию шефа. Генерал, отлично понимая, что означала проскочившая в разговоре фраза «остаться на плаву», усилием воли загнав в дальний угол мысли о законе, морали, совести, ещё какое-то время что-то сосредоточенно обдумывал, одновременно меряя тяжёлой походкой пространство своего кабинета. Наконец он приблизился вплотную к Волкову, и вкрадчиво, глядя ему прямо в глаза, произнёс:

– Не знаю, как ты все это сумеешь организовать, но личные подписи каждого о своём добровольном согласии на эту командировку, чтобы у меня были. Сроку тебе месяц.

Ровно тридцать дней спустя, на обитый зелёным сукном стол шефа конторы мягко легли девять тощих серых папок под печатным казённым ярлыком «Дело №…».

Принёсший их человек выглядел крайне усталым. Не дожидаясь приглашения, он тяжело опустился на стул и красными от постоянного недосыпания глазами стал наблюдать за Яровым.

Тот в свойственной ему манере, с явно деланым равнодушием, положил перед собой сразу три верхние папки и стал по очереди их открывать, одновременно рассматривая фотографии крепких парней в военно-полевой форме.

– Капитан Синцов, старшина Дмитриев, старший сержант Смирнов, – растянуто прочитал он вслух, после чего вновь вернулся к изучению снимков.

Волков, стараясь ускорить время заочного знакомства, поднялся со стула и вплотную приблизился к генералу.

– Все трое десантники, прошли Афганистан, отличные рукопашники, имеют боевые награды, в настоящее время в запасе. Днём подрабатывают, где придётся, а вечером обязательно идут в спортзал. Там учат пацанов всему, что сами хорошо умеют делать. Все трое холостые, подписи о добровольной командировке имеются.

Яровой, едва дослушав подчинённого, крепко по-русски выругался:

– И ты, полковник, собрался таких орлов закатать в свою долбаную бочку?

– Товарищ генерал, у этих троих шанс остаться в нашем проекте в разы выше, чем у остальных. Как – никак за ними серьёзная боевая подготовка плюс крепкое армейское братство.

– Ладно, – нервно отмахнулся Яровой. – Давай следующих.

В трёх средних папках оказался контингент из так называемых братков, и именно по этой причине генерал предпочёл вслух озвучить только клички каждого из троицы.

– Слон, Бешеный, Лысый. Отличная компания, ничего не скажешь. Кстати, рожи у них очень даже соответствуют погонялам, ну точно как в кино.

Видя, как шеф брезгливо закрывает папки, даже не прочитав ни одной строки, полковник поспешил пояснить:

– Это не какое-то рядовое бычье. Парни за свои физические и умственные способности имеют значительный вес в крупнейших питерских группировках. У двоих есть даже дипломы о высшем образовании. Лысый и Бешеный ещё не так давно были финалистами и победителями многих боксёрских турниров, а Слон без пяти минут мастер спорта по тяжёлой атлетике.

– Ладно, хрен с ними, – отмахнулся Яровой, раскладывая перед собой последнюю партию серых картонок с личными делами оставшихся претендентов на отбор. – Без них в городе чуть спокойнее станет, а это уже дело стоящее.

Но и эти три папки настроение генералу точно не добавили, можно даже смело заметить, наоборот.

– Это как понимать, полковник? – зло пробасил Яровой, разглядывая казённые, в двух проекциях фотографии молодых людей. – Какого хрена тебя в тюрьму понесло? Тебе уже на воле людей не хватает? Зачем нам нужны эти уголовники?

– Сергей Иванович, поверьте, в тюрьмах не только конченая мразь чалится. Там можно встретить настоящий кладезь талантов и неординарных личностей. К тому же, их легче, чем других, было уговорить подписаться под нашей командировкой. Да вы же сами требуете нестандартные решения. Вот, обратите внимание: Потапов М. М. под кличкой Медведь. Человек необыкновенной физической силы и духа. Мастер спорта по греко-римской борьбе. Заслужил он это звание, между прочим, ещё в восемнадцать лет. Первый срок свой получил чисто по дурости. Можно даже сказать – пострадал за правду. У него уже повестка в кармане армейская лежала, когда на улице его намеренно зацепили четверо подвыпивших отморозков. Подбежавшие дружинники, не разобравшись в ситуации, взялись с ходу крутить Потапову руки. Тот, ясное дело, возмутился, ну и навалял всем, кто под руку ему тогда подвернулся. За три проведённые на зоне года парень по-настоящему заматерел и обзавёлся крепкими и довольно мутными связями с людьми из уголовного мира, которые в конечном итоге и вывели парня на кривую жизненную тропу. Сразу после окончания срока заключения Потапова подтянул к себе известный в определённых кругах человек по кличке Тёмный. Не без содействия последнего Потапов заработал свой второй срок. Орудуя лишь одной фомкой, он вскрыл ночью железную дверь в загородном доме одного из зажравшихся барыг и, выломал из стены почти стокилограммовый сейф. Правда, ушёл парень с ним не далеко, а именно в находившуюся по соседству лесополосу, где его удачно вскрыл. На этом деле Потапов и сгорел, по молодости недооценив способностей розыскных собак. В данный момент Медведь дожидается этапа в небезызвестных вам Крестах, за банальную драку в ресторане.

– Короче, Робин Гуд, да и только, – съязвил Яровой, заметно смягчая железные ноты голоса.

– Ладно, давай, кто там у тебя следующий.

– Жуков Виктор…дважды судим за различные махинации и аферы, до настоящего времени находился на свободе именно благодаря своему неординарному мышлению, или, проще сказать, своей змеиной изворотливости. Каждый раз он освобождался из зала суда за недоказанностью вины. Жук также отличный спортсмен, самбист и боксёр с десятилетним стажем. На нары попал по нашумевшему делу о подложных инкассаторах.

– Помню такое, по сводкам проходило, – кивнул головой Яровой. – В таком бардаке, что вокруг творится, вполне можно прокатить ещё и не такую дикую хрень. Сработали парни, конечно, складно, а вот сгорели глупо.

После очередной короткой паузы, явно теряя интерес к арестанту, шеф конторы немного нервно проворчал. – Ладно, полковник, с этим тоже всё ясно, давай сюда последнего и не забудь рассказать мне, как ты всю эту шоблу-кодлу уговорил подписаться под своей тёмной затеей.

– Извините, товарищ генерал, но хочу уточнить одну деталь, – ничуть не смущаясь сурового голоса начальства, возразил Волков. – Затея эта, есть наше общее детище, а людей я отрабатывал каждого персонально, с учётом их наиболее болевых точек. К примеру, сидельцам было обещано вольное поселение взамен режимной зоны, плюс скидка половины присуждённого им срока наказания. Военных заинтересовала интересная в перспективе, хорошо оплачиваемая работа, ведомственное жилье и продвижение по службе. С оставшимся контингентом было сложнее. С квартирами и деньгами у них был полный порядок, так что пришлось подключать братьев-ментов, с их подставами и прочими годами наработанными методами воздействия.

– А не проще тебе было только военных набрать? – не отрывая глаз от последней фотографии, поинтересовался Яровой.

– Безусловно, проще, Сергей Иванович. Но чем серьёзней и разношёрстней будет вся эта публика, тем непримиримей, динамичней и злей будет борьба за выживание – ведь только так мы сможем определиться с каждым из них.

Генерал тем временем, похоже, пропуская все последние слова подчинённого, мимо ушей, буквально вцепился взглядом в снимок, который был аккуратно вклеен в последней из девяти лежащих перед ним папок.