Затем нос медленно прочертил прямую до самого уха. Я сжалась, становясь настоящим комком нервов. Нет, это уже слишком.

Резкий рывок, я отпрыгнула и развернулась к мужчине. Сама не знаю как, но моя рука пришла в движение, залепив ему звонкую пощечину. Но Артур даже не шелохнулся, словно это был комар мелкий.

— Что. Ты. Себе. Позволяешь? — прочеканила я сквозь зубы, чувствуя, как глаза наполняются влагой. — Черт попутал меня поехать домой. Да еще и застрять здесь, с тобой. Да лучше бы совсем замерзла в той машине, чем терпеть вот это вот. — кажется, мой «кран», сдерживающий эмоции прорвало. — Ни секунды больше здесь не останусь.

Даже начала было разворачиваться, чтобы покинуть помещение, как услышала голос.

— И куда же пойдешь? — ехидно ухмыльнулся Артур. — Видела, что на улице творится? Снег ни на секунду валить не переставал. Да ты даже до дороги не дойдешь, в снегу утонешь.

— Да лучше замерзнуть, чем так. Большое спасибо за гостеприимство. Сколько стоила комната на эту ночь? Не хочу оставаться должна.

— Мне не нужны твои деньги.

— Вот так, значит. Нужны что-то другое.  — слезы уже вовсю катились по щекам, а голос срывался. Ко мне подступала натуральная истерика и я держалась уже на чистом упрямстве. Все-таки я оказалась слишком неготовая к такому количеству выбивающих из колеи событий за столь короткий промежуток времени. — хорошо, оставлю сколько посчитаю достаточным.

— Ты не поняла. И шагу отсюда ступить не можешь. Куда пойдешь?

Краем глаза увидела колун, который по-прежнему держала. Перехватила его в правую руку и направила на хозяина, сама удивляясь смелости и пришедшей в голову идее. Если бы мне кто еще день назад сказал, что я буду кому-то угрожать топором, я бы попросту в лицо расхохоталась.

— У тебя есть снегоход. Отвези меня в город.

— Ты же сказала, что у тебя там никого нет. Куда собралась?

— Неважно. Пойду по квартирам, ночлег просить.

— Делать мне больше нечего. Мне-то с этого какой прок?

— Я заплачу. Деньгами.

— У меня этого добра и так навалом.

— Тогда я сама его возьму. Сама поеду.

— Да кто тебе его даст?

Как же он начал бесить. Будь проклят день, когда я села за баранку … той самой машины. Вот чего в городе не осталась?

— Ты и отдашь. — шагнула вперед, выставив перед собой оружие.

— Нет. И что теперь сделаешь? Убьешь? Ну, давай. Силенок-то хватит?

Насчет сил он, конечно же, прав. Куда я против этой громилы. Даже предпринять ничего не успею или не смогу.

— Чего ждешь? Давай, действуй. — продолжил он и рванул полы своей рубашки, выдирая с корнем пуговицы, обнажая широкую мускулистую грудь, и приставил ее вплотную к лезвию. Схватил мои кисти и надавил на орудие. — раз взялась за оружие, должна понимать, к чему это приведет.

Опустила взгляд и увидела тонкую струйку крови, спускающуюся по коже и прокладывающую дорожку между мышц.

Нервно хватанула ртом воздух, а перед глазами замелькали цветные мошки. Шагнула в сторону и отбросила топор подальше.

Кажется, находившаяся на грани истерика наконец-то прорвалась наружу. Ноги подкосились, и я осела прямо на землю.

Дальнейшее помню смутно, и не только из-за чрезмерного эмоционального напряжения, но и того, что слезы полностью заволокли взор, ослепляя и не позволяя мне грамотно оценивать происходящее.

Помню, как подлетела вверх, будучи поднятой на руки. Затем меня опустили на колени. Мою голову прижали к груди, и горячая ладонь принялась гладить меня по волосам успокаивая.

Я что-то бормотала, всхлипывала, ничего не видя перед собой, запоминая лишь отдельные фразы.

— Прости меня, идиота. Проверить хотел. Не рассчитал, что такой чувствительной окажешься. Только не плачь.

— Я не такая.

— Да понял уже.

— Ненавижу Новый год.

— Добро пожаловать в клуб, крошка.

— И тебя ненавижу.

— Правильно делаешь, недостоин я иного.

— Я домой хочу. Подальше отсюда и от города вашего дурацкого. Ничего хорошего в нем нет, одни проблемы и разочарования.

— Боюсь, тебе это еще пару дней не светит.

— Надо скорую вызвать, я тебя убила. — над ухом послышался смешок.

— Ничего не нужно, на мне, как на собаке все заживает. Не стоит беспокоиться.

— У тебя кровь. Перевязать надо.

— Сама пройдет.

— Что я тебе сделала? За что ты так?

— Ничего. Испугался что можешь. Пойдем.

Почувствовала, как Артур вновь поднял меня на руки и понес в неизвестном направлении. Понимание, что я против него ровным счетом ничего предпринять не в силах, и я в полной его власти, уколола сердце, и меня накрыла новая «слезная волна». Сопротивляться и трепыхаться, пока нет смысла. Для начала нужно узнать, куда он меня несет.

Затем почувствовала, как меня уложили на мягкие подушки. Протерла кулачком один глаз, поняв, что нахожусь в том самом «гнездышке», в котором я вчера уснула, и даже немного успокоилась. Не в спальню, и то хорошо.

Артур сорвал с ближайшего кресла теплый плед и укутал меня в него, а сам ушел на кухню и принялся копошиться.

Опустила взгляд и увидела рядом с собой коробку с салфетками. И ведь не помню, чтобы мужчина мне ее подавал. Ну да ладно, я сейчас неадекватна, могла и не запомнить. Вытащила парочку, вытерла глаза, прочистила нос. Плевать, что об этом подумал хозяин. Мне теперь на его мнение вообще начхать.

Последний вернулся быстро и сунул мне в руки чашку травяного настоя, от которого исходил просто сногсшибательный аромат.

— Что здесь?

— Успокаивающий сбор. Не бойся, я себе такой же налил.

Он показал вторую кружку и уселся на пол рядом со мной. Вытянул свои длинные ноги и облокотился на кромку кресла.

— Можешь оставаться здесь, сколько понадобится. И платы никакой, — на последнем слове он сделал особый акцент, — не возьму.

— Щедрое предложение, но я, пожалуй, лучше поищу другое место.

— К сожалению, у тебя нет выбора. Но я обещаю, что не сделаю тебе ничего плохого.

Я на это лишь хмыкнула. Начала ощущать, будто тело каменным становится. Истерика проходила, зато наступала жуткая усталость, словно мешки с картошкой целый день грузила. Конечности как свинцом налились, и мне стало их трудно поднимать. Даже чашку донести до рта стоило неимоверных сил.

— Понимаю, что это не извинит меня. Дико взбесило, когда ты в поленнице появилась и молча за мной наблюдала. Я слышал. И взгляд твой чувствовал. Решил, что ты очередная охотница. — он глубоко вздохнул. — проверить захотел. Терпеть не могу легкодоступных женщин. У меня на них аллергия.

— Это не дает тебе права…

— Знаю, — прервал меня Артур. — не дает. И за это прошу прощения. Не бойся меня, не обижу. Больше не обижу.

— Тут дверь в зал с грохотом распахнулась и к нам вбежал еще один мужчина, одетый в очередную красную клетчатую рубашку. Прямо слет лесорубов какой-то. Он испуганно несколько раз перебежал взглядом с меня на хозяина и обратно.

— Да что ж ты творишь, ирод? — произнес он и ринулся в нашем направлении.

Хм, как любопытно. И кто же это такой пожаловал?

Как ни странно, но страха перед влетевшим человеком совершенно не возникло. Кроме того, он уже с первых слов попытался наехать на Артура, а значит, защитить меня, даже не будучи со мной знаком. Уважаю.

Да и мужчины явно хорошо знают друг друга. И раз новый «лесоруб» себя так ведет, определённо уверен в своих силах и имеет серьезный вес.

Последнее — во всех смыслах этого слова. Такое впечатление, что человек еще крупнее хозяина дома. Выше, шире в плечах. Я-то, наивная, думала, что это невозможно. Их здесь что, специально подбирают? Фейсконтроль проходить заставляют на разрешение на проживание в этой местности. Симпатичный, кстати, несмотря на то что тоже с бородой. Ну да, не люблю я таких. Правда, у этого волосы короткими оказались и выстриженными на висках. А еще, у него очень забавные усы, словно из рекламы опасной бритвы. Завитые на кончиках. Даже хихикнула своим наблюдениям.