— Это Матерь? — поинтересовалась я у Лиара.

Он кивнул. Прижал палец к губам, призывая к молчанию, и повел за руку к застывшей каменным изваянием богине.

Во мне зародился трепет. Я просела от желания опуститься перед ней на колени, чувствуя источающую даже обычной статуей энергетику. Вот только Ройс удерживал крепко ладонь и не позволил своевольничать.

 Из-за Матери выплыла фигура в черном. Шепот со всех сторон усилился, света резко стало меньше. Я почувствовала угрозу, дернулась назад, но все моментально вернулось на круги своя, стоило женщине отбросить капюшон и улыбнуться.

— Вы готовы соединить судьбы?

— Да, — ответил Лиар и посмотрел на меня.

Я часто закивала, натянула на лицо улыбку. Казалось, все шло не по плану, это неправильно, нужно как-то иначе, потому что сама Матерь гневалась сейчас на меня. Взирала испытующе. Источала неодобрение. Вот только Ройс утверждал, что мне не стоит волноваться, он абсолютно все предусмотрел.

И верно, все! Начиная от восхитительного белого платья с фиолетовыми вставками с теплой накидкой и заканчивая церемонией в столичном храме с последующим торжеством. За прошедшие пять дней он несколько раз расспрашивал меня, как именно происходила свадьба в моем мире. Просил не упускать ни одной детали. Хотел учесть все нюансы, даже порывался озадачиться выкупом невесты и специальными испытаниями для жениха. А ведь я не упомянула про девичник с мальчишником.

В общем, меня отгородили от всех организационных моментов, сказали обучаться магии. Лиар прибегал и убегал. Дрэйк вообще на глаза не попадался, хотя большую часть этого времени попросту лежал в кровати и восстанавливался. Я больше его не навещала. Хотела, но не стала.

— Лиар, — сжала я ладонь мужчины, чувствуя себя неуютно под грозным взглядом статуи. Да она будто живая!

— Все хорошо, милая, — погладил он меня и кивнул храмовнице, предлагая начинать.

Никаких гостей. Никаких свидетелей. Как сказал мой жених, церемония соединения судеб — это праздник двоих, на нем не должно присутствовать посторонних. Зато потом можно и даже нужно поделиться радостью с близкими. С его родными и знакомыми, друзьями. Я волновалась по этому поводу, потому что все они скоро станут и моими… Ведь я войду в его семью, стану частью. Мне предстояло наладить отношения с его матерью, убедить ее, что мы совсем не враги, пообщаться с отцом.

Признаться, не очень хотелось. Просто в голове прочно засела фраза Дрэйка, что Лиар маменькин сынок. А если так, то зачем ему наш союз, с какой стати усиливать меня, ведь его мама тоже будет бороться за место Верховной? Как-то нелогично получалось. Я даже попыталась ненавязчиво расспросить Ройса о предстоящих испытаниях, а том, за кого он станет болеть, на что получила однозначное: «Только за тебя, моя красавица».

Зачем позволила росткам неверия прорости внутри? Мне было необходимо верить хоть кому-то, потому что иначе невозможно, крайне сложно. И пусть разговор с Мальро у него состоялся странный, неприятный даже, я попросту не могла найти в себе силы усомниться еще и в Лиаре, его оттолкнуть. Он вытащил меня из болота, возродил.

— Займите отведенные вам места, — попросила храмовница.

Мы разошлись в разные стороны, встали возле статуи Матери. Взгляд потянулся к ней. Правда, я сразу же одернула себя и сосредоточилась на происходящем. Вот только был лишь шепот от сидящих на полу женщин. Он сливался с окружением, впитывался стенами, по высохшей лозе бежал вверх, чтобы вместе с проникающим сюда светом озарить богиню.

Стало темнее. Тревожнее. Я вдруг поняла, что перестала видеть Лиара. Меня будто оставили одну на растерзание Матери. Правда, слева из мрака выплыл Дрэйк и шагнул ко мне в маленький островок света. Улыбнулся. Взял руку, поцеловал, удерживая мой взгляд.

— Вы с Лиаром кое-что забыли, ведьмочка, — наклонился он, чтобы прошептать теперь уже грозно: — Меня!

Двинулся вокруг, коснулся спадающих на плечи локонов. Забрал с собой мое дыхание.

— Но я не стану сердиться, ведь сегодня наш праздник. Для нас троих! Только перед началом кое-что скажу. Я не хочу становиться Ройсом. Может, лучше войдешь в мой род, будешь Мальро? Звучит красиво, тем более ты запомнила уже, не собьешься. Или…

Он остановился сзади, сжал мои плечи, приблизился к самому уху, окончательно захватывая в свой плен. Ни шевельнуться, ни издать звука. Только ждать, что скажет дальше, что сделает, в какую пропасть на этот раз толкнет.

— Можно остаться представительницей древнейшей фамилии, не дать своему роду исчезнуть в прахе прошлого, потому как ты последняя Грэйчерс, ведьмочка. Подумай об этом, — прошептал на ухо, будто нечто сокровенное, и скрылся в окружающем нас со статуей мраке.

Взгляд заскользил вверх. Богиня будто смотрела на меня, искоса, но теперь без былого гнева. Потому что появился Дрэйк? В его отсутствии заключалась неправильность?

Одобрение… Нет, мне точно показалось. Статуя неживая, у нее не может меняться выражение лица. Это галлюцинация, навеянная необычностью общей атмосферы. Вот только я не могла игнорировать своих ощущений, уж очень яркими они были. Уже с распахнутыми глазами взирала на Матерь, искала доказательства своих предположений.

Каменная статуя. Неподвижная, искусно сделанная. Каждое перышко на расправленном крыле, как настоящее, много складок на юбке легкого платья, подчеркивающего тонкую фигуру. Мастер, сделавший ее, определенно знал толк в своем деле.

Свет стал ярче, озарил богиню, заставив слепнуть от ее превосходства. Больше не осталось ничего, только она, как путеводная нить в царстве мрака. Она и шепот, не затихающий ни на минуту.

Забеспокоиться бы, однако я чувствовала, что все правильно, ничего плохого со мной не случится. Внезапно почудился запах полевых трав, леса, речки. Я даже услышала хрустальный шум ручья.

Мрак больше не смущал. Я неотрывно смотрела на Матерь, впитывала исходящую от нее энергию, улавливала звуки и запахи природы, ощущала ее каждой клеточкой тела. Раскрывалась, как могла. Отдавалась происходящему, хотя совершенно ничего не понимала.

— Разрешаю, дочь моя, — вибрацией под кожей отдался властный женский голос, и все прекратилось.

Оказывается, я стояла на том же месте, мои руки были вытянуты в разные стороны и удерживались двумя избранными. Бритоголовые прислужницы продолжали шептать, низко кланяясь. Главная храмовница молча стояла возле статуи богини с прикрытыми глазами.

Стоило задержать на ней свое внимание, как женщина отмерла, двинулась ко мне.

— Поздравляю, Матерь откликнулась на наш зов, благословила ваш союз.

К ней мелкими шажками подошла другая прислужница, протянула толстую папку, поклонилась и сразу ретировалась. Я же перевела взгляд на Лиара, который неотрывно смотрел на Матерь. То же самое происходило с Дрэйком. Словно меня одну отпустили.

— Властью, временно переданной мне законом, — поддерживая черную юбку, приблизилась ко мне храмовница, — я задаю тебе вопрос: готова ли ты отречься от своего рода и вступить в новый? Готова ли верой и правдой служить своей новой семье, быть примерной представительницей рода Ройс, ни словом, ни делом не позорить новое имя. Почитать и уважать главу его. Быть дочерью, сестрой, будущей матерью.

В моем мире все эти слова были бы пустой формальностью, но здесь точно имели вес. Я посмотрела на Лиара, попыталась убедить себя, что он не хотел этим поступком сделать мне хуже.

— Нет! — решительно ответила я храмовнице. — Я останусь Грэйчерс.

Женщина кивнула, начала отступать, словно на этом церемония закончена.

— А у них не спросите?

— Они твои избранные, они последуют за тобой, куда бы ты ни решила пойти.

— И что, получается, теперь они оба станут Грэйчерс.

— Конечно, — без доли иронии или насмешки ответила храмовница, словно подобное в порядке вещей.

Точно, я ведь в другом мире, о котором мало что знала!

— Поздравляю с обретением прочной связи, — произнесла она и все же удалилась, негромко прикрыв за собою дверь.