У меня. Не у кошки!

И правда, бедовая...

Это никакой дар не исправит.

Дар... Что там еще говорила Татьяна?

«Тебя сбивает с толку крылатая тень. Это отражение. Она никуда не улетает...»

Никуда не улетает...

«Не думай. Действуй», - шепнул кто-то в ухо.

Внутренний голос? Или другой голос, находящийся внутри?

Сжав зубы, я оторвала левую руку от дверного косяка. Протянула к питомице. Бессмысленное движение! Кошь достигла бреши. Кончик хвоста коснулся черноты. Между нами дюжина метров! Не дотянуться!

Пальцы сжали... нет, не пустоту, а кошачий загривок.

Правая рука отпустила холодный металл. Ладонь закрыла черную дыру, та больше не выглядела всепоглощающей, превратилась в детские каракули на листе бумаги. Ветер стих, пазлы вернулись на место, будто и не исчезали в прожорливой глотке.

- Домой! - приказала я лабиринту и провела рукой по воздуху, рисуя две линии - крест на крест. Так дети зачеркивают неудачные рисунки. - Только штаны верните. И сумку.

Бах!

Коленям и ладоням досталось по полной. И животу напоследок. Я не удержалась, пропахала им подъездные ступени. Спасибо подбородком не приложилась. Сверху плюхнулась Жозефина-Симона, впившись когтями в спину. Да так, что искры из глаз посыпались, а голову посетила некрасивая мысль: вот и спасай неблагодарных кошек! Рядом плюхнулась моя черная сумка с понтовой тигриной мордой.

Последним штрихом стала переноска. Чирикнула по затылку.

- Ну, знаете, - дождавшись, когда прифигевшая питомица изволит «спешиться», я перевернулась, расселась на грязной площадке, не спеша подниматься. Глянула на собственные ноги, обтянутые джинсами и обутые в кроссовки.

- Мы... это... - шепотом поинтересовалась кошь. - Того?

- Угу, - промычала я.

Диалог вышел своеобразный, но мы поняли друг друга.

Мы вернулись. Без сомнения. Вон она наверху - дверь Валентина Макаровича, закрытая на несколько замков. Вот интересно, сколько времени прошло в реальном мире? Дни, часы, секунды?

- Сматываемся, - предложила кошь. - Ян, поднимайся. Пора драпать отсюда.

Но у меня были другие планы. Я не собиралась драпать. Ни на ту напали. В теле бушевал огонь. Не обжигал. Грел, собирал все нервы, все клеточки в единое целое. В оружие, способное разнести к чертовой матери всю чертырнадцатиэтажку.

Берегись, дед! Я не забуду ни пытки, ни эмоциональные издевательства.

Хобби у тебя такое? Ну-ну! Сейчас познакомишься с моим новым увлечением!

- Яааан! - истошно завопила Жозефина-Симона. - Не надо!

Но я плевала на предупреждение с самых небес.

Зашагала вверх по лестнице. Прищурилась, представив, как дверь разлетается на куски. Словно памятные пазлы в ненастоящих вселенных. Она послушалась. Осталась цела, но ловко слетела с петель. Не помогли хваленые замки! Миновав облако пыли, я прошла на кухню. Кто-то в голове (подозреваю, Мира) подсказывал, где искать неприятеля.

Он сидел за столом, покрытым клеенкой в мелкую бело-синюю клеточку. Пил чай с сушками и вареньем. На моё появление отреагировал спокойно. Потряс седой головой, приговаривая дребезжащим старческим голосом:

- А прибираться теперь кто будет, а?

Но я больше не смотрела на Валентина Макаровича. Взгляд выхватил его гостя, восседавшего за столом, как у себя дома. Колени подогнулись, мир поплыл, но мне хватило обретенных сил, чтобы не рухнуть.

- Вы?!

Сердце сделало несколько кувырков.

- Вы! Вы! Ах, вы!

- Долго же вы плутали, милая барышня.

Алексей Данилович Устинов поднялся из-за стола и шагнул ко мне.

Я подняла руку для пощечины. Напрочь позабыла, что мне нельзя прикасаться к чародею.

Он предвосхитил удар. Перехватил руку.

«Дура! Сейчас будет обморок», - пронеслось в опустевшей голове.

Но ничего не произошло. Я стояла посреди кухни героя недавней публикации и пялилась на сильные пальцы Устина, сжавшие мое запястье.

- Поздравлю, Яна. Вы прошли инициацию. Теперь вы маг.

Я внимательно изучала инструкцию успокоительного средства, закрывшись в спальне. Только побочки не хватало для полного счастья!

- Уверена, что стоит это пить? - осторожно пискнула Жозефина-Симона.

И под стол нырнула. Во избежание.

- Ольга сказала: буду спокойная, как слон, и непробиваемая, как скала.

- Ну... если дочь чародея-обманщика сказала, тогда, конечно...

- Хватит! - я стукнула кулаком по столу. Советчица нашлась!

Чашка с чаем подпрыгнула и раскололась в воздухе. Коричневые струйки побежали по бежевой скатерти и закапали на ковер.

- Тьфу! - возмутилась я, но сразу глубоко вздохнула несколько раз подряд.

Не нервничать! Это первое правило магов, обретших силы в неправильном возрасте. Иначе без всего имущества остаться недолго. И без родственников заодно.

...Прошло два дня после возвращения из лабиринта. Мы с Жозефиной-Симоной отсутствовали чуть больше часа, никто и не заметил нашего исчезновения и обитания в фальшивой вселенной. Но мы ещё не пришли в себя. Кошь дулась и клялась, что отныне не станет иметь никаких дел с чародеем и его братией. Передо мной стояла проблема посерьезней обид.

Став хозяйкой дара Дементьевых, я превратила свою жизнь, если не в ад, то в хождение по минному полю точно. В квартире то и дело перегорали лампочки, билась посуда, вещи падали и ломались сами по себе. Пришлось, как и в иллюзорном мире, взять больничный, дабы не «напортачить» и в редакции. Симулировать перед доктором не пришлось. Тело пылало огнем, электронный термометр тревожно пискнул и показал тридцать восемь с лишним градусов.

На деле, больной я себя не ощущала. Разрушительницей - сполна! И жертвой заодно!

Руки чесались накостылять чародею. Но он благоразумно отложил любые объяснения на потом. Командировал ко мне Ольгу - розовощекую и запинающуюся.

- Я понятия не имела о планах отца, - заверила она, прикладывая руки к груди. - Иногда он действует топорно. Но, возможно, он прав. Сейчас тебе трудно это понять. Но потом...

- Скажу ему спасибо? - фыркнула я.

- О! - чародейка закатила глаза. - Это вряд ли. Зная тебя.

Ольга привезла успокоительное средство.

- Никита подобрал, - пояснила она. - Наш доктор. Ты же его помнишь?

- Угу. Он всегда рецепты заочно выписывает?

- Нет. Только магические. Яна, не вороти нос. Таблетки помогут успокоиться, а дальше, когда тело привыкнет к истинной силе дара, сможешь справляться сама.

Вопреки моим сомнениям и ворчанию Жозефины-Симоны, лекарство подействовало. Ядовитые щупальца гнева перестали жечь душу, и я вздохнула свободнее. Коготки обиды ещё царапались, но не больно, а как игривый котенок. Я не собиралась прощать чародею устроенное «веселье», но и жгучей ненависти больше не ощущала. Да, способ он выбрал отвратительный, но дар теперь точно со мной заодно.

«Вот и славно», - шепнул в голове знакомый голос - высокий для мужчины и низкий для женщины.

«Ты теперь всегда будешь болтать?»

Мира засмеялась.

«Расслабься. Я не навязчивая».

Но мне было не по себе. Придется привыкнуть, что рядом постоянно есть кто-то ещё. Свидетель и наблюдатель. Да, это не в новинку. Мира и раньше находилась внутри меня. Видела всё: и самое неприглядное, и очень личное. Но я не осознавала насколько все «запущено».

«Без паники», - развеселилась она. - «В ответственные моменты я абстрагируюсь и не подглядываю».

В ответственные моменты? Я с трудом сдержала ругательство. Мало мне беспардонной Жозефины-Симоны!

«В отличие от твоей кошки, я дама приличная,» - добавила Мира примирительно.

...Вечером в среду позвонил Глеб Вениаминович. Вот кого я была рада слышать! Живого и невредимого!

- Привет, затворница! Я недалеко от тебя. Можешь съездить со мной кое-куда? Нужна магическая... э-э-э... консультация.

Я согласилась сходу. Тянуло вырваться из четырех стен, провести время с кем-то посвященным. Пусть и для дела, а не ради развлечения. Схватила сумку и рванула вниз. Стоя у подъезда, ощутила легкую нервозность. Странно видеть родной двор с бабушками на скамейках и детьми на площадке. Тот самый двор, что недавно разлетелся на пазлы за спиной. По телу прошла дрожь. Воспоминания оставались яркими.