– Разумеется, – Барн наклонил голову, слушая продолжающуюся за дверью тираду Диадри. Со временем это всё перешло в нечленораздельные визги, перемежающиеся со стуками, похожими на звуки разбивающейся о стены мебели. – Я могу подавить её сопротивление, – согласился он. – Могу пригвоздить к земле своим моргенштерном, – наёмник проигнорировал явно полный надежды взгляд Арлона, – но у неё будет меньше шансов пострадать, если мы сперва позволим даме выпустить пар.

Он ненадолго замолк, когда из хижины донёсся очередной треск и вопль.

– Учитывая её текущее состояние, это не должно занять много времени.

Арлон с сомнением окинул трясущиеся стены взглядом, но спорить не стал. В ожидании усевшись на землю, он потёр красные усталые глаза и почесал тёмную короткую щетину на щёках.

– Из-за чего ты не спал? – поинтересовался Барн, имея в виду прошлую бессонную ночь на их пути в Орунн.

– Не из-за чего, сон разбудил.

Наёмник посмотрел в сторону двери жилища Диадри и заметил, что Алон смотрит на него, как будто молча ожидая, когда спутник посмеет рассмеяться. У него были глаза нарисованного портрета – двигались медленно, едва заметно. И всё же он как-то умудрялся занимать всё место и поглощать внимание людей вокруг настолько полно, что Барн невольно задумался, а отказывал ли кто-либо в чём-либо молодому волшебнику за его короткую жизнь? А если и да – то живы ли ещё эти смельчаки?

– Какой?

– Мне снилось, что земля трясётся.

 – Это был не сон, – возразил наёмник. – Из-за этих сотрясений деревня теперь и опустела. Орунн был покинут пять лет назад. – Он указал на пустой участок противоположного берега озера, где когда-то сеяли зерно. Неровная трещина разрезала безжизненную почву, доходя до основания ближайшего дома. – Практически за одну ночь земля стала слишком нестабильной для земледелия и жизни.

– Из-за чего это произошло?

– Прихоть богов? Магия? – скрипнув бронёй, пожал плечами воин. – Ты, маг, лучше меня сможешь выдумать множество причин.

Арлон фыркнул.

– Ты хорошо справляешься со многими вещами, Барн, но быть заносчивым – не в их числе. Я нанял тебя за твои умения. Ты показал знание дорог к югу от крепости Железный Клык, при том что я и не подозревал, что есть наёмники, да ещё и образованные – тут он неопределённо ткнул пальцем в сторону двух нарисованных на лбу Барна точек, – которые много путешествовали по этой области.

– Я вырос здесь, – объяснил наёмник и мягко улыбнулся, когда маг напрягся. – И раз уж мы обсуждаем квалификации, – затем добавил он, – то я знаю, что у Диадри нет и не было семьи… и что она не волшебница.

Вот она, опровергнутая вслух ложь, которая следовала за ними от самого города дворфов, где Арлон нанял его проводником до Орунна, до Диадри. Барна удивило то, что чужак вообще знал о существовании маленькой деревушки.

Лицо мага озарило понимание.

– Сгоревший дом, на который ты смотрел со скалы…

– Мой.

– Не понимаю, зачем ты тогда согласился привести меня сюда?

– Я даже не думал, что мы найдём её, – признал наёмник. – Но, в случае, если всё же найдём – чтобы убедиться, что с ней всё будет в порядке.

– Ты считаешь, я собираюсь ей навредить?

– Мало кто приходил к ней с добром.

Включая и меня самого, подумал Барн.

– Но раз мы её нашли, что ты теперь собираешься с ней делать?

– Прежде всего остановить кровотечение, – Арлон избегал встречаться взглядом с наёмником, и снова заговорил тем беспечным тоном, который сопровождал их на пути в Орунн; его руки занялись обработкой ран. – И потом задам ей пару вопросов – конечно, в твоём присутствии. А что ты сам можешь о ней рассказать?

– Немногое. Когда я был молод, Диадри редко покидала свой дом здесь, на горе, – в тени этого массивного пика, хотя и вовсе не выдающегося среди остальных гор Алаореум и всего Тёрмиша, легко умещалось всё Лисье Ухо и примыкающая к нему деревня. Насколько было известно Барну, женщина жила на горе всю свою жизнь. – Она безобидна.

– Прости моё недоверие, – молодой маг коснулся кровавых отметин на щёках.

– Она просто рассердилась.

– Она выжила из ума, – возразил Арлон. – Долгая жизнь здесь – в мёртвой деревне, в одиночестве – стоила ей здравомыслия.   

Вслед за этим утверждением наступила тишина. Взгляд Барна метнулся к дому старухи. Здание больше не тряслось.

Проводник переместился к передней двери как раз в тот момент, когда она распахнулась наружу, и из неё вылетела Диадри. Барн перехватил её за талию и аккуратно приподнял над землёй.

«Бог ты мой, косточки как птичьи», – поразился он. Интересно, сколько времени она нормально не ела?

 Остальные её части выглядели ещё хуже, если такое вообще возможно – словно заросший сад после многих лет пренебрежения уходом. Её длинные седые волосы висели той же толстой косой, какую он запомнил с детства, однако не видали ни мыла, ни расчёски всё это время. Отдельные сальные пряди-сосульки выбивались отовсюду, падая на глаза и на обвисшую кожу шеи. Поверх грязных юбок женщина носила залатанный фартук – и всё это издавало неприятный запах, от которого сводило челюсти.

Диадри молотила в воздухе руками и ногами, но наёмник просто покрепче прижал её к закованной в броню груди.

– Рад тебя видеть, Диадри. Давно не виделись, – поприветствовал он.

Кости её захрустели, когда старуха завертела головой, пытаясь поднять её так, чтобы оказаться практически лицом к лицу с мужчиной. К его удивлению, в её молочно-голубых глазах сверкнуло узнавание.

– Барн? Сын Норинта?

– Ты меня помнишь?

– Задира Барн, – пробурчала она. – Толстый, с кривыми зубами, всё время заглядывал в мои окна вместе с такими же друзьями, пуская слюни. – Тут её глаза сузились. – За это я сломала метлу об твою голову.

– Правда? Да, Барн, согласен – практически безобидна.

При звуках голоса волшебника Диадри снова забилась в воздухе с удвоенной силой. Барн позволил ей соскользнуть пониже, но как только её ноги коснулись земли, с силой надавил, заставляя стоять смирно.

– Мы не причиним тебе вреда, Диадри, – успокоил маг вкрадчивым голосом, от которого у наёмника по шее побежали мурашки.

– В таком случае разворачивайтесь и идите вдоль трещин туда же, откуда явились, – огрызнулась старуха. – И смотрите не свалитесь в одну из них.

Она хотела отпрянуть от приближающегося волшебника, но споткнулась.

Барн поднял её и заметил тёмно-коричневые пятна по краям разорванной юбки.

– Ты ранена, – отметил он.

– Пустяки, это старое, – старая женщина съёжилась, когда Арлон наклонился осторожно пощупать кость.  – Уже зажило, настолько хорошо, насколько могло. На ровной поверхности не чувствуется, но лазать вверх-вниз по горе – Девять Адов боли.

– Чудо, что ты выживала в одиночку столько времени, – сказал Барн.

– Почему? Из-за орков и прочих уродцев, иногда заглядывавших обчистить дома? – она презрительно фыркнула. – Они сюда не поднимались. Никто не поднимался. Никому это не нужно.

– Мы пришли забрать тебя отсюда. Ты нездорова, Диадри, – сказал Арлон, выпрямившись.

– Сумасшедшая, ты имел в виду, – неприятно усмехнулась старуха. – Да, я тебя слышала. Я – много кто, – она смолкла, подняв руку к щеке, чтобы поскрести въевшуюся в кожу тёмную грязь. – Может быть и сумасшедшая, – допустила она, будто никогда до этого не рассматривая такую возможность. Её глаза метнулись к лицу мага. – Но и ты много кто, и, может быть, среди твоих личин есть и настоящая. – Она наморщила нос. – Ты пахнешь магией, хотя и не выставляешь её напоказ. – Женщина кивнула головой на бледный, высокий лоб волшебника. – Уверена, что ты умён – для того, кто так сильно смердит Искусством – но ты ищешь не ту женщину…

– Но нужную гору, – прервал Арлон. – Я ищу жилище Амреннатед.

Диадри напряглась в руках Барна, затем отрезала:

– Амреннатед – это ещё меньше твоё дело, чем даже моя персона.

– Кто такая Амреннатед? – решил узнать наёмник.