Из моих скитаний по северу я кое-что вынес – это была надежда, которую я ни за что не сохранил бы, если бы стал затворником в хвойной роще. Когда на горизонте показывался новый незнакомый город, трепет предчувствия заставлял меня ускорить шаг. Я надеялся в один прекрасный день обрести понимание и найти свой дом.

Это случится внезапно, воображал я. Я подойду к воротам, произнесу обычное приветствие, а затем представлюсь как темный эльф. В моих фантазиях учитывалась та реальность, что при моем приближении ворота не раскроются настежь. Скорее всего меня под стражей введут в город, и начнется период испытаний, подобный тому, который я пережил в Блингденстоуне, городе глубинных гномов. Много месяцев меня будут подозревать, но в конце концов мои принципы станут ясны и приняты такими, каковы они есть на самом деле; личные качества окажутся важнее цвета кожи и дурной славы моей расы.

В течение многих лет я бесконечное количество раз тешился этой фантазией.

Каждое слово при каждой встрече в моем воображаемом городе превращалось в мольбу против бесконечных отторжений. Этого было бы недостаточно, чтобы справиться с охватывающим меня порой отчаянием, но со мной всегда была Гвенвивар, а теперь рядом оказалась и Миликки.

Если бы я мог выбрать, какой будет моя жизнь, это была бы та жизнь, которая есть у меня сейчас, в это время. Я нахожусь в мире, и все же мир вокруг меня бурлит, в нем постоянно присутствует угроза набегов варваров и войн с гоблинами, тундровыми йети и гигантскими полярными червями. Реальность существования в Долине Ледяного Ветра действительно сурова, среда непрощающая, где одна ошибка может стоить вам жизни.

В этом и заключается радость этого места, это самый край катастрофы, и не из-за предательства, какое я познал в своем родном Мензоберранзане. Я могу принять риски Долины Ледяного Ветра; я могу наслаждаться ими и использовать их для поддержания отточенных инстинктов воина. Я могу использовать их, чтобы каждый день напоминать себе о славе и радости жизни. Здесь, в этом месте, где безопасность нельзя принимать как должное, где поворот ветра может навалить снег на голову, где один неверный шаг на лодке может опрокинуть вас в воду, которая за считанные секунды лишит вас дыхания и сделает мышцы бесполезными, или простая оплошность в тундре может привести вас в брюхо свирепого йети.

Когда ты живешь со смертью так близко, ты начинаешь ценить жизнь еще больше.

А когда делишь эту жизнь с такими друзьями, как те, которых я узнал за последние годы, то понимаешь, что такое рай. Никогда не мог я представить, что за годы жизни в Мензоберранзане, или в дебрях Подземья, или даже когда я впервые попал на поверхность, я смогу окружить себя такими друзьями, как эти. Они из разных рас, все трое, и все трое отличаются от моей собственной, и всё же они больше похожи на то, что в моем сердце, чем все, кого я когда-либо знал, кроме, возможно, моего отца Закнафейна и следопыта Монтолио, который обучал меня путям Миликки.

Я встретил много людей здесь, в Десяти Городах, в диких землях Долины Ледяного Ветра, которые принимают меня, несмотря на мое наследие тёмного эльфа, и все же эти трое, больше всех остальных, стали для меня как семья.

Почему именно они? Почему Бренор, Реджис и Кэтти-бри, три друга, которыми я дорожу не меньше, чем Гвенвивар, моим спутником на протяжении всех этих лет?

Все знают об упрямости Бренора - это отличительная черта многих дворфов, но в Бреноре эта черта чиста. Или он хочет, чтобы все так считали. Я знаю лучше. Я знаю другую сторону Бренора, скрытую, мягкую и теплую. Да, у него есть сердце, хотя он изо всех сил старается его спрятать! Да, он прямолинеен, особенно в критике. Он говорит об ошибках без извинений и без осуждения, просто говоря чистую правду и оставляя за обидчиком право исправить или не исправить ситуацию. Бренор никогда не позволяет такту или сочувствию мешать ему говорить миру о том, как он может стать лучше!

Но это только половина истории о дворфе; с другой стороны, он далеко не так прямолинеен. Что касается комплиментов, Бренор не бесчестен, просто он молчалив.

Возможно, именно за это я его и люблю. Я вижу в нем саму Долину Ледяного Ветра, холодную, суровую и неумолимую, но в конечном итоге честную. Он постоянно поддерживает меня в лучшем состоянии, и это помогает мне выжить в этом месте. Есть только одна Долина Ледяного Ветра, и только один Бренор Боевой Молот, и если я когда-либо встречал существо и землю, словно созданных друг для друга...

И наоборот, Реджис стоит (или, правильнее сказать, лежит) как напоминание мне о целях и наградах за хорошо выполненную работу - не то чтобы Реджис был тем, кто эту работу выполняет. Реджис напоминает мне, да и Бренору, я думаю тоже, что в жизни есть нечто большее, чем ответственность, что есть время для личного отдыха и наслаждения наградами, которые приносит хорошая работа и бдительность. Он слишком мягок для тундры, слишком кругл в животе и слишком медлителен на ногах. Его боевые навыки недостаточны, и он не смог бы выследить стадо карибу на свежем снегу. И все же он выживает, даже процветает, здесь, наверху, благодаря уму и поведению, пониманию, лучше чем у Бренора, и даже лучше, чем у меня, как умиротворить и угодить окружающим, как предвидеть, а не просто реагировать на действия других. Реджис знает не только то, что делают люди, он знает, почему они это делают, и эта способность понимать мотивацию позволила ему увидеть дальше цвета моей кожи и репутации моего народа. Если Бренор честен в выражении своих наблюдений, то Реджис честен в следовании курсу своего сердца.

И наконец, есть Кэтти-бри, чудесная и такая полная жизни. Для меня Кэтти-бри - это противоположная сторона одной медали, разные рассуждения, позволяющие прийти к одним и тем же выводам. Мы - родственные души, которые видят и оценивают разные вещи в мире, чтобы прийти к одному и тому же. Возможно, таким образом мы подтверждаем друг друга. Возможно, видя, как Кэтти-бри приходит в то же место, что и я, и зная, что она пришла туда по другой дороге, говорит мне о том, что я действительно следовал за своим сердцем. Так ли это? Доверяю ли я ей больше, чем себе?

Этот вопрос не является ни обвинением моих чувств, ни самообвинением. Мы разделяем убеждения о том, как устроен мир и каким он должен быть. Она сродни моему сердцу, как и Миликки, и если я нашёл свою богиню, честно заглянув в собственное сердце, то я нашёл своего самого дорогого друга и союзника.

Они со мной, все трое, и Гвенвивар, дорогая Гвенвивар, конечно же тоже. Я живу в стране суровой красоты и суровой реальности, в месте, где нужно всегда быть настороже, бдительным и на высоте.

Я называю это раем.

Традиция.

Само звучание этого слова вызывает чувство серьезности и торжественности. Традиция. Сууз'чок на языке дроу, и там тоже, как и на всех языках, которые я слышал, слово слетает с языка с огромной тяжестью и силой.

Традиция. Это корень того, кто мы есть, связь с нашим наследием, напоминание о том, что мы как народ, если не каждый в отдельности, пройдем через века. Для многих людей и многих обществ традиция - это источник структуры и закона, неизменный факт идентичности, который отрицает противоречивые утверждения вне закона или проступки негодяев. Это эхо, звучащее глубоко в наших сердцах, умах и душах, которое напоминает нам о том, кто мы есть, и подкрепляя то, кем мы были. Для многих это даже больше, чем закон; это религия, направляющая вера, которая направляет мораль и общество. Для многих традиция - это сам бог, древние ритуалы и священные тексты, начертанные на нечитаемых пергаментах, пожелтевших от старости или высеченные в вечных камнях.