— Наши абордажники понесли определенные потери. — проговорил лейтенант.

— Какие? — взбесился я — Слетали на экскурсию? Их там кто-то атаковал?

— Топливо на абордажный бот тоже кредитов стоит… — пробормотал лейтенант.

— Которые выделяют из бюджета, а не покупаются за свой счет. — закончил я.

— Вот-вот. — обрадовался лейтенант — А бюджет, при этом, не резиновый.

— Короче, лейтенант, ты мне конкретно надоел. У меня установлена нейросеть и пакетом залиты не только языковые базы, но и базу юриста воткнули по недосмотру, аж до третьего ранга. Устаревшие, конечно. Тем не менее. О чем я тебя уведомил, но ты, видимо забыл. Хотя, как с нейросетями что-то можно забыть — не представляю. Скорее всего не придал значения. Ну так я напомню. Запись «под протокол» ведется с момента пересечения твоей каюты. — я обозначил змеиную полуулыбку, глядя как побледнел лейтенант — Пункт семнадцать-один подпункт «б» противоречит законам Содружества и считается незаконным. Также, как и пункты двадцать, двадцать семь и тридцать девять. Должностное лицо, согласно законам, используя свое служебное положение, совершившее преступление в целях личного обогащения отправляется на рудники. Срок определяет суд. Готов помахать кайлом, летёха?

— Но… Я… Меня капитан попросил! — воскликнул неопытный лейтенант.

— Отлично! — обрадовался я — К статье плюсуются еще «по предварительному сговору», что добавляет срок и паровозом утягивает капитана. Зашибись!

Хоть я и так знал все схемы пополнения личного бюджета погранцов хоть Аратана, хоть Нивей, да хоть Земли, но фиксация слов «под протокол» — это другое. Практически чистосердечное признание. Которое, как говорится, облегчает вину, но добавляет срок.

— У тебя сейчас одна проблема, лейтенант, доставить нас, и когда я говорю «нас», я имею ввиду и моих земляков, которые сейчас вращаются в транспортном контейнере среди звезд, в виде замороженных тушек, живыми и здоровыми до ближайшего иммиграционного центра Империи Аратан. Где вы получите премии за спасение разумных, очередные висюльки на свои комбезы, кое-кто новые звания, может быть. — медленно проговорил я, наваливаясь на лейтенанта своими пси-способностями — Мы поняли друг друга? — нет, программировать, как я уже говорил, человека я не умел. Ну, если только очень грубо и на короткий срок. А вот внушить то, что я говорю единственно правильное решение — вполне. Через некоторое время он это осознает и это будет его собственное решение. Не моё.

— Вполне. — ответил перепуганный СБ-шник.

«Блин! И почему я раньше его приструнить не мог?! Сука, как же зае… заколебал» — думал я, выходя из кабинета местного СБ-шника, направляясь в нашу каюту и стараясь не думать о пристроившемся сзади абордажнике в легком скафе.

Да, рабские ошейники нам с Андреем сняли. Аратан не признавал явного рабства. Только финансовое. Это когда ты берешь кредит в банке, а потом половину жизни его отрабатываешь, чтобы взять очередной кредит. В Древней Руси таких добровольных рабов называли «закуп». Даже в медкапсулы засунули, «лечение бесплатно». Ага. На самом деле, сканирование организмов. Который выдал результат близкий к инженерному по интеллекту, что у меня, что у Андрюхи. По крайней мере это теоретически оправдывало выбор нас из замороженных рабов у «работорговцев». Быстрое обучение необходимым профессиям. Нейросети Джоре разведдиверсионной направленности быстро справились с хиленькими вычислителями медкапсул и выдали на-гора тот результат, который был нужен нам.

После чего появился местный СБ-шник и корректно предложил пройти ментосканирование. Ну, чисто для того, дабы убедится, что мы не «засланные казачки» от всяких пиратов и арварцев. После чего, не менее корректно, был послан в дальнее эротическое путешествие. Что его, судя по всему, озлобило. И доверия не прибавило. Фактически, мы с Андреем были пленниками на корабле пограничников. Нет, нам выделили нормальную каюту. Размером в купейные апартаменты в незабываемом железнодорожном вагоне СССР. Два спальных места. Сверху и снизу. Зато есть отдельный санузел и утилизатор. Ну тут всё понятно. Всё-таки не линкор, и даже не крейсер. Особо и не разгуляешься. Пищевого синтезатора не было, к сожалению, так что бесформенную, безвкусную, белковую массу нам приносили приставленные абордажники во всем боевом три раза в день. Пришлось терпеть. Нас, почему-то, боялись. А может это общая инструкция по безопасности корабля — не знаю.

Ровно через двадцать минут после нашего появления на борту, искин пограничного эсминца был взят под полный контроль. Противостоять атакам двум диверсантам Джоре изнутри и трем кораблям Джоре он просто не смог. Просто не те весовые категории. Да, аратанцы всё еще считали корабль своим, но это было уже не так. Поэтому я сразу же, как только покинул каюту СБ-шника, переслал запись разговора Андрюхе и на все наши корабли.

Покумекав сообща, искины кораблей на всякий случай организовали связь с галонетом Содружества, благо передатчики на всех рейдерах были, нашли какой-то жутко заброшенный сегмент сети куда даже мамонты галонета не заходили лет триста уже и закинули туда зашифрованный файл протокола разговора с СБ-шником. Опубликовать его в основном сегменте — дело трех секунд. Чисто на всякий случай.

— По плану выполнения миссии. — подала голос Машка — Не психуй.

— Что там?

— Два часа, сорок минут до запланированного выхода тягача аратанцев из гипера. — доложилась Машка — Примерно двое суток они еще будут добираться до нас во внутрисистемном пространстве.

— Все время забываю, насколько внутрисистемные перелеты у техники Содружества медленные, по сравнению с техникой Джоре. Я нужен?

— В общем-то нет… — ответила Машка.

— Ну тогда я спать. В последние три цикла перед планированием так нормально выспаться и не удалось. Все время отключение с помощью сети. Бах — и новый день. Хочется, как в детстве. Спишь себе спокойно. Сны красивые…

— Спокойной ночи, командир! — отозвалась Машка.

— Спасибо.

— Спокойной ночи, командир. Сделаем всё красиво. — произнес Андрей — Меня как раз вызывают в СБ.

— Информацию скинул и… Да Ёбт!!! — не смог сдержаться я.

— Что там? — забеспокоился Номад. Связь с кораблями Джоре и экипажами кораблей была постоянная.

— Да нормально всё. — отмахнулся я — Лично капитан эсминца решил пригласить на беседу.

К капитану я сразу не пошел. Отписавшись, завернул в медсекцию. Просто нереально было. Либо я упал бы перед входом в каюту, либо в каюте капитана непосредственно. Сил вообще не осталось.

А вот док… Док был почти что свой. Этот гад сразу заподозрил в нас что-то не то и мы с Андреем, по минимуму, потихоньку сливали ему информацию с медкапсул. Каждый раз разную. За две неполные декады, когда ты видишь перед глазами либо затемненное бронестекло легкого скафа абордажника, крысиную морду сотрудника СБ и участливое лицо заведующего медсекцией… Пардон. Офицера медицинской службы. Выбор коммуникации очевиден. Остальные члены экипажа пограничного эсминца либо избегали нас, либо наши маршруты передвижения выбирались такие, чтобы не пересекаться. В любом случае, других членов экипажа я не видел и, если бы не шуршащие во все стороны сервисные дроиды — ей богу подумал бы что мы на эсминце одни. Хотя уже подконтрольный искин давал картинку, что на борту находится тридцать человек. Но вот как-то мы так всё время ходили, что были знакомы только с тремя представителями. Причем, с абордажниками — анонимно. Ну это они так надеялись, глядя на нас из-за поляризованных визоров шлема легкого абордажного скафа, ну да ладно.

И док был самым человечным среди них. Насколько это возможно. Не. Он не был эдаким добряком типа «Я сейчас забухаю и впендюрю тебе самую крутую нейросеть, что есть на борту». Нет. Но, по крайней мере, старший лейтенант медицинской службы, изначально человек сугубо гражданский, приписанный к пограничному эсминцу на два года обязательной службы, как он там оказался — история отдельная, увидев интересный случай, вцепился в него руками, зубами и даже пальцами ног, вспомнив, что мы происходим от приматов.