— Скажи мне, что-нибудь? — едва касаясь, Саша проводит большим пальцем по моей щеке, заставляя посмотреть на него. Нежно очерчивает абрис лица, вырывая меня из моих мыслей. Но я не знаю, что сказать. — Лиза! Ты вся дрожишь!

А ведь и правда, удивляюсь я про себя. Корсаков заботливо снимет свой пиджак и накидывает на меня. Закутывает в него полностью мои плечи, спину и руки по-прежнему не размыкая объятий. Я чувствую мягкость ткани, которая ещё хранила тепло его тела, вдыхаю аромат его парфюма. Что-то такое древесное, дерзкое, опьяняющее. Смесь ароматных специй, сладкой ванили и какой-то мне пока неподвластной ноты, которую я никак не могу расслышать, но которая отзывается внутри покалыванием до самых кончиков пальцев.

— Это был чудесный вечер, — наконец говорю я, и мой голос мне кажется таким отстраненным и чужим. Аккуратно высвобождаюсь из тёплых и крепких объятий. — Но я думаю, мне пора домой.

Саша застывает и с каким-то странным выражением смотрит мне в глаза.

— Скажи честно, я всё испортил? Я понимаю, что для первого поцелуя это было слишком…

— Слишком классно? — хитро улыбаюсь я. Приятно отыскать в себе немного иронии и сарказма и разрядить обстановку.

— Это да, но… но я хотел сказать, что, возможно, это было слишком напористо…

— А где-то написано, что первый поцелуй должен быть нежным, длиться не более тридцати секунд или возможен только с устного разрешения? — продолжаю демонстративно явить я, стараясь скрыть за маской сарказма смущение и полный раздрай в душе. — Ты уж просвети меня, Корсаков, а то может я чего-то не знаю? Может ты там на досуге книжки какие-нибудь умные почитывал…

— Чёрт побери, Лиз, я серьёзно! — хватает меня за плечи, заставляя посмотреть прямо в глаза.

Только не отводить взгляд, только не отвозить взгляд.

— Саш, все нормально. Расслабься.

Почти искренне улыбаюсь. На самом деле всё действительно нормально, и я ни о чём не жалею. Просто на душе чёрте что. И поэтому я несу откровенную чушь.

Отпускает руки. Кажется, действительно поверил.

— Я не помню, когда последний раз был на нормальном свидании, — задумчиво говорит Корсаков, а я замечаю появившуюся морщинку между его бровей. — Я очень много работаю и, мне кажется, совсем забыл, как отдыхать… и как нормально общаться с красивыми девушками.

— Я тебя понимаю. Меня в последний отпуск подруги пинками выгоняли.

— Так может это судьба? — на лице Корсакова моментально расцветает хитрая улыбочка. — Два трудоголика встретили друг друга, чтобы наконец узнать, что такое жизнь вне стен офиса?

— Сомневаюсь, — отрезала я. В такое понятие как «судьба» я никогда особо не верила. Хотя с учётом количества наших случайных встреч с Александром третьим, можно уже было поверить во что угодно.

Медленно бреду в сторону столика. Десерты сладко манят, но есть не хочется от слова «совсем». Просто кусок в горло не лезет.

— Как думаешь твой расчудесный повар переживет, если я распробую его шедевры завтра у себя дома? Вот этот кусочек торта я бы с радостью отведала вместе с кофе на завтрак…

— А куда он денется? — усмехается Корсаков, и зовёт официантов, чтобы мне завернули все сладости с собой. Все! Вот это повезло так повезло! Откровенно говоря, я рассчитывала всего лишь на скромный кусочек торта. Но не могу же я их остановить? Это будет по меньшей мере гастрономическое преступление. Гулять так гулять! Тем более если Александр третий оказался довольно-таки щедрым товарищем.

— Мировой мужик! — в очередной раз говорит с набитым ртом Аринка, уплетая третью порцию тирамису. — Лизк, если после каждого вашего свидания мне будет перепадать столько сладостей на халяву, то знай — я вас благословляю.

— На что? — поперхнулась я чаем, который я с удовольствием потягивала. До текущего момента.

— Да на всё!

Мы сидим на моей кухне. По традиции — я с Аринкой на стульях, Валька на полу на коврике в окружении подушек с огромной кружкой кофе.

Я лишь закатываю глаза на Аринкину тираду. Знаю, что подруга, как обычно, шутит, но моё настроение не располагало к смеху.

Тем временем, умяв тирамису, рука Аринки потянулась к печенью, тоже от того самого великого шеф-повара, которого так нахваливал Корсаков. Мне же по-прежнему кусок в горло не лез.

— Сёмина, а у тебя не треснет? — ухмыляется Валька.

— Чего? Морда? — хитро прищуривается Аринка, замирая на полпути к печенью.

— Джинсы на попе! — усмехается Валентина Сергеевна. И я невольно прыскаю от смеха. Сёмина в ответ крючит нам рожу и запихивает в рот печеньку.

А ведь действительно, Аринка у нас почётный диетчик всея Руси. И чего она сегодня так на сладости налегает?

— Это всё нервы, — вздыхает Сёмина, отвечая на мой немой вопрос. — Дима, наконец, возвращается из командировки. Вроде как на следующей недели идём с ним гулять… А то у меня уже в печёнках это онлайн общение!

— Ну он тебя больше двух недель по переписке выносит, уже за это ему при жизни можно памятник поставить, — улыбаюсь я.

— Ещё чего! Это мне можно памятник поставить, что я его тут примерно жду из этой его Сибири, как жена декабриста…

— Аринк, так они того… за мужиками в Сибирь пошли, а не ждали их, — смеётся в кулак Валька. У неё сегодня саркастически весёлое настроение. — Вон Лизку спроси… она тебя лучше просветит.

— Ой да идите вы знаете куда?! — кипятится Сёмина, и орехово-карие глаза начинают злобно сверкать. — Вот вы даже не представляете, как тяжело спокойно общаться онлайн, и ни разу не поцапаться из-за какой-нибудь фигни!

На самом деле да, для Сёминой. Ей бы в разведке работать, а не помощником экономиста. Аринка была натура подозрительная, почти во всем могла найти подвох, на удивление даже там, где его априори не было. Но для Сёминой это не являлось проблемой. Нет подвоха — не беда! Сейчас откопаем! А заодно и приключений на свою пятую точку.

Интересно, сколько продержится этот блондинчик. В клубе он кидал очень и очень заинтересованные взгляды на Сёмину. Аринка как никто другой заслуживает, чтобы в её жизни наконец-то появился хороший парень.

— Ты вот лучше скажи, Лизок, ты так и будешь от Корсакова дальше шифроваться? — переводит стрелки на меня Сёмина, задумчиво выбирая себе очередную печеньку из огромного пластикового контейнера. Очень тонкий ход. Тоньше только бревно в лесу.

Не то, чтобы я сильно шифровалась… Просто не дала ему четкого ответа по поводу следующей встречи, сославшись на несуществующие дела.

— Не знаю. Пока не разберусь с собой, видеть его точно не хочется, — пожала я плечами. Стараюсь транслировать миру и окружающим максимальное спокойствие и хладнокровность ко всему происходящему, хотя ни черта не чувствую этого внутри. — Чисто теоретически… как думаете, есть шанс неделю посидеть в подполье?

— У него есть твой номер, адрес, рабочий телефон, и он знает где ты работаешь. Мне ещё продолжать? — выгнула бровь Валентина Сергеевна.

Я обречённо вздыхаю и сажусь к ней рядом на пол, не забывая захватить кружку с чаем. Для таких разговоров конечно бы больше подошло что-нибудь покрепче. Но почему-то не хотелось. И дымить не особо хотелось. Дожили.

— Вот что ему от меня надо?

— В смысле? — округляет глаза Аринка. Валька молчит, смотрит на меня и ждёт продолжения.

— Ну, взрослый, довольно красивый, обеспеченный парень. Умный, талантливый. Управляет солидной компанией, вместо того чтобы прожигать деньги отца, приумножает капитал. Бабы перед ним, наверное, штабелями ложатся… и тут я такая «Добрый день! Журнал «ГородОК», менеджер Елизавета, слушаю», — передразнила я саму себя и свое типичное телефонное приветствие на работе.

— А ты у нас как будто не умная, не красивая, и не талантливая? — ухмыляется Валька.

— Может хватит уже в себе сомневаться? — вторит ей Аринка.

Есть ли у меня повод в себе сомневаться? Если подумать логически — нет. А вот если заглянуть вглубь себя и посмотреть, какую брешь оставил в моем сердце и в моей самооценке Гордеев, то удивляться моим сомнением не приходится.