Сопротивление населения Курского княжества было потоплено в крови, но сам Ахмат боялся оставаться на Руси и ушел в Орду с татарской ратью, велев двум своим братьям «блюсти и крепити свобод своих»[952].

В памяти русского народа осталось тяжелое разорение, причиненное ему татарским нашествием в 1293 г. Тогда ряд князей во главе с Андреем Александровичем Городецким, враждуя с великим князем Дмитрием Александровичем, привели из Орды от хана Тохты войско под предводительством Тудана (Дюденя). Были разорены 14 волостей Северо-Восточной Руси[953].

Всего в последней четверти XIII в. монголы совершили 15 походов на Русь[954], залив кровью русские земли.

XIII столетие — это век, полный трагических событий для русского народа, тяжело отразившихся на его дальнейшей судьбе. Накануне монголо-татарского завоевания Русь в социально-экономическом и культурном отношениях находилась на уровне других передовых европейских государств. Нашествие Батыя нанесло ей громадный урон. Многие города были разрушены до основания, села разорены и выжжены, население истреблено и уведено в плен, поля потоптаны копытами коней завоевателей. «Какие казни от бога не восприяхом? — восклицал в своем поучении владимирский епископ Серапион. — Не пленена ли бысть земля наша? Не взяти ли быша гради наши? Не вскоре ли падоша отци и братья наша трупиемь на землю? Не ведены ли быша жены и чада наши в плен? Не порабощены быхом оставшем горкою си работою от иноплемених?». Выступая уже в 70-х годах XIII в., проповедник с горечью отмечал, что и в его время еще ощущаются тяжелые последствия вражеского хозяйничанья в стране. «Се уже к 40 летом приближаеть томление и мука, и дани тяжькыя на ны не престануть, глади, морове живот наших, и всласть хлеба своего извести не можем; и воздыхание наше и печаль сушать кости наши»[955].

Исследователи хорошо показали, что поход на Русь Батыя был лишь одним из звеньев длинной цепи татарских нападений, протянувшейся через все XIII столетие и перешедшей в XIV век. Арабский автор Эломари (ум. в 1348–1349 гг.), характеризуя политику ордынских ханов в отношении русских, черкесов, ясов, пишет, что последние «[обходятся] с ним [ханом] как подданные его, хотя у них и есть [свои] цари. Если они обращались к нему с повиновением, подарками и приношениями, то он оставлял их в покое, в противном же случае делал на них грабительские набеги и стеснял их осадами; сколько раз он убивал их мужчин, забирал в плен их жен и детей, уводил их рабами в разные страны»[956].

Таким образом, монгольское нашествие на Русь — это не единичный акт, а непрерывный длительный процесс, приводивший страну к истощению, обусловивший ее отставание от ряда других европейских стран, развивавшихся в более благоприятных условиях.

Ослабив Русь экономически, монголо-татарское владычество было фактором, мешавшим политическому объединению отдельных земель, содействовавшим консервации феодальной раздробленности. Политика ордынских ханов, направленная к разжиганию межкняжеских усобиц, распрей, внутренних войн, мешала сосредоточению усилий правителей русских земель на борьбе с общим врагом — золотоордынским игом, распыляла их силы.

Стремясь держать Русь в повиновении, ордынские ханы действовали не только устрашением. Они пытались опереться на определенные социальные силы; дарами, льготами, привилегиями привлечь к себе часть князей, бояр, духовенства. И это удавалось и приводило к тому, что новгородский летописец назвал «раздвоением» русского общества? некоторые» представители господствующего класса переходили на службу к завоевателям, способствуя укреплению их владычества. Но так поступали далеко не все. И среди феодальной верхушки-князей, бояр, духовных лиц — было достаточно людей, сопротивлявшихся иноземному игу.

Активной силой в борьбе с монголо-татарским угнетением были народные массы. На протяжении всего XIII в. шло народно-освободительное движение, вспыхивали антитатарские восстания. Но нужно было время, чтобы создались условия, которые помогли бы этим отдельным стихийным разрозненным выступлениям перерасти в организованное вооруженное сопротивление золотоордынскому владычеству. Это произошло уже в конце XIV в. (знаменитая Куликовская битва 1380 г.). А еще через 100 лет, в 1480 г., Русь сбросила с себя ордынское ярмо.

Эти важные страницы европейского прошлого можно правильно понять лишь в связи с историей монгольской империи и борьбы против нее народов двух континентов.

В международной историографии до сих пор слышны голоса тех, кто, подобно авторам евразийского толка (Н. Трубецкой, Г. Вернадский, Э. Хара-Даван и др.)[957] славословил сильную личность Чингис-хана и мнимые заслуги его преемников[958]. Исследования советских историков (Б. Я. Владимирцов, А. Ю. Якубовский, А. Н. Насонов и др.) и наших коллег из МНР раскрыли характер общественного строя, государственной организации и внешнеполитических действий монгольских правителей.

В этой связи потребовала пересмотра и традиционная трактовка монгольского похода на Европу и причин его провала.

Долгое время историки заимствовали объяснение причин срыва монгольского нашествия на Европу у восточных и европейских придворных хронистов, полагавших, что смерть великого хана повлекла за собою отступление монгольских войск. Старая дворянско-буржуазная историография грешила национальным партикуляризмом и не была способна обобщенно оценивать значение борьбы народов Азии и Европы с монгольскими захватчиками. В свою очередь немецкая буржуазная историография, умаляя значение борьбы с нашествием славянских народов, развивала националистическую концепцию, с одной стороны, утверждая, что монгольские ханы ставили целью европейского похода лишь завоевание Венгрии; с другой стороны, у нее выходило, что европейская цивилизация была обязана своим спасением не борьбе народов, а осторожной политике немецких правителей и мощи их вооруженных сил.

Эта концепция выдвигалась еще Г. Стракош-Грассманном[959] (впервые собравшим обильный фактический материал по теме) и в наше время получила развитие в трудах немецкого «остфоршера» Б. Шпулера. Этот автор также игнорирует освободительную борьбу народов; по его мнению, завоевание Руси было для монгольских ханов лишь «эпизодом», спасли же Европу… немецкие рыцари, которым якобы принадлежала решающая роль в битве при Легнице[960]. Еще дальше пошел в своих последних работах Г. Вернадский. Признавая, что царившие в Европе раздоры правителей лишали ее шансов на отпор врагу, он заключает: «Запад был неожиданно спасен благодаря событию, происшедшему в далекой Монголии», — умер великий хан. «По сообщению Карпини, он был отравлен теткой его сына Гуюка. Эта женщина, кто бы она ни была, должна рассматриваться как спасительница Западной Европы»[961]. Объективный научный анализ материала позволил вскрыть несостоятельность подобных утверждений, которые постепенно уходят из науки.

Спору нет, Европа не была готова к сопротивлению полчищам Батыя, хотя вести об их приближении поступали давно[962]. Но они носили полуфантастический характер, и им не придавали серьезного значения. Монгольские посольства посещали не только Русь[963], но и другие страны, в частности Венгрию. Великий хан писал королю Беле IV, требуя подчинения, остерегая его принимать к себе половцев и упрекая в том, что множество монгольских посольств не вернулось из Венгрии, — так сообщает доминиканец Юлиан[964]. Его, в числе других доминиканцев и францисканцев, король отправил в Поволжье для разведки в 1235–1238 гг. и получил хорошую информацию об угрозе нашествия[965].