Между тем Даниил Романович галицкий взял инициативу в свои руки, «воздвиже рать противу татаром» и отвоевал ряд городов, находившихся под их властью: Межибожье, Болохов, Побожье, Городок, Семоч, Городеч, Жедечев, Возвязгль[940]. Куремса ответил на это нападением на Владимир Волынский и Луцк. Владимирцы оказали неприятелю сильное сопротивление. Луцк не был готов к обороне («бе не оутвержен и не оуряжен»)[941], однако горожане уберегли его от сдачи врагу, уничтожив подвесной мост к городу. Не помогло татарам, и применение стенобитных машин («пороков»).
Наступление на Галицкую землю вел и монгольский военачальник Бурундай. В 1259 г. он предъявил Даниилу и Васильку Романовичам, требование, чтобы они в знак покорности вышли ему навстречу. Встречать его с дарами отправились Василько с племянником Львом Даниловичем и епископом, холмским Иваном. Бурундай заявил, что они должны разрушить ряд крепостей. Когда Даниилу стало известно (от прибывшего к нему; епископа Ивана) об «опале» со стороны Бурундая; он уехал через Польшу в Венгрию.
Повинуясь Бурундаю, обладавшему большими военными, силами, Василько и Лев велели «разметать» укрепления Данилова, Стожеска, Львова, Кременца, Луцка. Владимир Волынский был сначала подожжен, а затем посланец Бурундая Баймура приказал раскопать основания его крепости, как говорит летопись, — «назнаменоуя образ победы». Татары не сумели взять Холма. Это была прекрасная крепость. В ней имелись пороки, самострелы. Убедившись в «твердости»[942] города, Бурундай потребовал от Василька, чтобы тот уговорил горожан сдаться. Это не удалось.
Нашествие Бурундая наметило грань в отношениях Галицко-Волынской Руси с Ордой. Если, по словам летописи, князь Даниил Романович «держаше рать с Коуремьсою, и николи же не бояся Коуремьсе, не бе бо могл зла емоу створити»[943], то Бурундай, напротив, сумел подчинить галицко-волынских князей своей власти.
В 70–90-х годах XIII в. татарские отряды не раз опустошали земли Северо-Восточной Руси. Русские князья во время своих усобиц прибегали к ордынской помощи, нанося тем самым большой вред своей стране. В конце 60-х — начале 70-х годов в борьбе за Новгород искали военной поддержки в Орде великий князь Ярослав Ярославич и Василий Ярославич костромской. При Ярославе в Новгороде побывал «баскак великый володимерскый» Амраган. Когда в результате поднявшегося «мятежа» великий князь был вынужден покинуть город, он отправил в Орду «к цесарю татарьскому» тысяцкого Ратибора, «помоци прося»[944]. Ратибор уверил хана, что «мятеж» возник из-за нежелания новгородцев платить ордынскую дань, и тогда хан «отпустил рать на Новгород». Но другой претендент на новгородский княжеский стол, князь Василий Ярославич, также побывал в Орде и добился от хана возвращения из похода татарского войска, представив ему дело так, что «новгородци прави, а Ярослав виноват»[945]. В 1273 г. Василий Ярославич, опираясь на ордынскую поддержку, занял Новгород, причем татары пограбили новгородские волости.
В 1275 г. русские князья совершили вместе с татарским войском набег на Литву. При этом, проходя туда и обратно по русским землям, татары, как говорит летописец, причинили «велико зло и многу пакость и досаду» местному населению[946]. Они грабили дворы по селам, отнимали у жителей скот, имущество, всех встречных обирали донага. Особенно пострадал район Курска.
В 1281 г. князь Андрей Александрович городецкий использовал татарские полки во главе с Кавгадыем и Алгедаем в своей борьбе за Владимирское великое княжение с князем Дмитрием Александровичем переяславским. Татарские полчища «рассыпашася по земли» и «все пусто сотвориша» в окрестностях Владимира, Юрьева, Суздаля, Переяславля, Ростова, Твери, Торжка, «испустошиша и городы, и волости, и села, и погосты»[947].
В 1282 г. князь Андрей опять вывел на Русь татарскую рать под предводительством Турайтемиря и Алтына. В свою очередь князь Дмитрий пошел в 1283 г. «с татары» в Новгород и разгромил и выжег новгородские волости[948]. Наконец, в 1285 г. Андрей сделал еще одну попытку расправиться с Дмитрием, приведя на Русь из Орды какого-то «царевича». Дмитрию удалось прогнать «царевича», войска которого, однако, успели причинить «много зла» русскому народу[949].
Особую политику проводила Золотая Орда в отношении Ростовского княжества. Это хорошо показано в исследовании А. Н. Насонова. После того как в 60-х годах Ростов выступил инициатором и организатором антитатарских восстаний в ряде городов Владимиро-Суздальской Руси, ордынским ханам очень хотелось задобрить местную боярскую верхушку, сделать ростовских феодалов своей опорой и парализовать с их помощью активную роль горожан на вечевых собраниях. Ростовские князья постепенно делались «служебниками» ордынских ханов.
Политика Орды и антинародная деятельность ростовских князей вызвали народное возмущение. Так, в 1289 г. в Ростове, где было «много татар», вспыхнуло восстание. Монголо-татарские захватчики были изгнаны из города «вечьем», т. е. в результате вечевого решения[950]. Аналогичные события (мы не знаем их точной даты) произошли в Ярославле. Местные жители отказались принять в город ордынского посла и покорного Орде князя Федора Ростиславича. Тогда последний привел из Орды воинскую «силу великую» и заставил горожан подчиниться. После этого, выполняя ханское «повеление», Федор Ростиславич стал «мстить» ярославцам «обиду свою»[951].
Волна освободительного антитатарского движения прокалилась в конце XIII в. и в Курской области. В летописи под 1283–1284 гг. содержится интересный материал об этом. Курским баскаком был Ахмат, который взял на откуп сбор дани и оставил по себе печальную память. По словам летописи, он причинял «великую досаду» и князьям и черным людям. Около городов Рыльска и Воргола, где правил князь Олег, Ахмат устроил две слободы, куда созывал людей со всего Курского княжества, становившихся в прямую от него зависимость и выходивших из подчинения русским властям. Неизвестно назначение этих слобод, но, вероятно, жившие там люди (как мусульмане, так и русские) выполняли какие-то трудовые повинности по предписанию баскака и (по мнению А. Н. Насонова) использовались как воинская сила для удержания в повиновении местного населения. Во всяком случае, слободчане чинили насилие жителям Курской области, и она была ими опустошена.
Князь Олег вместе с князем Святославом липовечским обратились с жалобой на Ахмата к ордынскому правителю Телебуге. Поскольку Ахмат пользовался покровительством темника Ногая, политического противника Телебуги, последний разрешил Олегу и Святославу «разогнать» слободы и вернуть под свою власть поселившихся там людей. Для этого князьям были даны татарские пристава, которые помогли им вывести из слобод ранее находившихся под их властью лиц.
Но, по-видимому, Ахмат принял меры, и слободы снова стали заселяться. Тогда Святослав, действуя уже независимо от ордынских правителей, ночью «ударил… на слободу разбоем». Ахмат послал на Олега и Святослава донос Ногаю, назвав их не князьями, а разбойниками и сообщив, что они якобы готовятся идти против него войною. Тогда Ногай отправил к Ворголу войско. Олег, который старался действовать в союзе с ордынскими властями, ушел к Телебуге, а Святослав побежал «в лесы воронежскыа», т. е. повел партизанскую войну с монголо-татарскими угнетателями. Двадцать дней продолжались действия монголо-татарского войска. Каратели захватили много добра, пленили 13 «старейших» бояр, гостей и черных людей. Пленники, скованные по двое, были выданы Ахмату, от воли которого зависела их участь: «Кого убьешь, кому живот даси, ты ведай». Бояре были казнены, а гостей Ахмат отпустил, дав им наказ: «Вы есте гости поломници, ходите по землям, тако молвите: кто иметь держати спор с своим баскаком, тако же ему и будеть».
