─ И мне не сказала? ─ негодует Ника.

─ А если бы это был кто-то другой, не подумал твой рыцарь об этом, нет? Надеюсь, хоть до «ю тач ма талала» не дошло? ─ играя бровями, серьёзно спрашивает рыжая.

Я хохочу, да и Самойлова угорает, прикрывая рот ладошкой.

─ Девочки, ваши беседы просто песня, ─ качаю головой, и мы добираемся до шкафчиков.

─ А ты от темы не уходи. И вообще, сегодня после уроков у нас на тебя планы, ─ сообщает блондинка. ─ Проследи за ней.

─ Есть.

Открываю замок, ничего не подозревая, и оттуда на меня летит ворох шариков… Вернее, это я сначала так думаю. То, что это не весёлые шары я понимаю по очередному гоготу за спиной, глядя на кучу надутых резиновых изделий продолговатой формы.

Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, чья это тупая шутка, но то, как горит в груди, ясно даёт понять, что я снова подошла к той грани, когда любое новое напряжение даст по нервам, и меня накроет. Вот-вот.

─ И не пожалел ведь, ─ даже нахожу в себе силы улыбнуться, когда наши взгляды опять напарываются друг на друга.

─ Всё для тебя, Мишань, ─ разводит руками клоун, пока за его спиной скалится Лика, а её фанатки снимают новый материал для «Сплетниц».

Спокойно…

─ Зря потратился, Царёв. Такие, как ты не должны размножаться.

Сжимает челюсти, пока кто-то смеётся над моей фразой, и смотрит на браслет, который выбивается из-под рукава.

─ Ну, ты явно разбираешься. Скоро можно будет увидеть тебя на сайте с другими давалками? Или у тебя ИП?

Позвоночник превращается в ледяную змею, в желудке будто жидкий азот разливается, и я делаю рывок вперёд, даже не осознавая своего движения. Не замечаю, как оказываюсь верхом на короле придурков, пытаясь его придушить, а он не только позволяет мне это, но и хохочет, как самый настоящий злодей из фильма.

─ Что, Мишань, раз уже можно, взрослые дяденьки начали интересовать? ─ дёргает бёдрами, как в то утро, в моей спальне, и всё это на глазах у коридора, полного любопытных глаз.

Только они не волнуют. Эта война между нами, и плевать, сколько новых кадров получит местное скандальное сообщество. Я слишком зла. Зла и возбуждена. Это слишком остро, чтобы остаться равнодушной, и он это знает.

─ Тебя это вообще не должно волновать, Царёв! Закрой свой рот и умри, понял? ─ стискиваю свои пальцы на его шее, спрашивая себя, а стоит ли оно того? ─ Ты ничего не знаешь о моей жизни.

─ Так поделись, ─ он ещё и руки за голову заводит, словно лежит сейчас в шезлонге, а не на полу. ─ Надо проговаривать свои проблемы.

Не знаю, чего он опять добивается, но вся моя злость, как по щелчку пальцев испаряется, а ей на смену приходит полнейшая атрофия всех чувств. Остаётся только жар от соприкосновения наших тел, а ещё томление внутри, возникшее так некстати.

─ Что здесь происходит? ─ почти визжит какая-то женщина в компании нашего классного, и до мозга с ужасом доходит, что это директриса. ─ Царёв, опять ты? Что на этот раз? Твой отец только недавно клялся, что ты исправился!

─ Лидия Викторовна, ─ вмешивается Константин Евгеньевич, ─ давайте я займусь – у вас итак полно дел. Они оба останутся после уроков. ─ И нам: ─ Услышали?

Я киваю, пока девчонки помогают мне встать, и прежде чем позволяю себя увести, получаю дерзкую ухмылку белобрысого гоблина.

─ С днём рождения, гном. Буду ждать встречи.

Ненавижу этот день.

Глава 25

Ян

─ Илюха соскочил, не видели? ─ с этими словами и красной рожей Пашка врывается в раздевалку, тряся телефоном, пока меня трясёт по другому поводу.

До сих пор в себя прийти не могу от утренней картины.

Неужели отказала из-за престарелого богатенького папика? Всё это время я, блять, чувством вины мучился, что сделал что-то не так, напугал её в ту ночь, а вон оно чё… Ну охренеть теперь.

─ В смысле? ─ не догоняет Славка, а я не могу успокоиться.

Почти два месяца… Два грёбаных месяца… У меня всё стояло в направлении её спальни и до сих пор стоит, но я зачем-то сдерживаюсь. В любой момент мог запрыгнуть на этот клятый балкон, только даже пьяным понимал – пошлёт.

─ Отозвал свою ставку. Теперь он открыл доступ всем парням, ─ вдруг долетает до ушей, наконец-то привлекая моё внимание.

Вот сука.

Пропал со всех радаров, на школу, на баскетбол, даже на клуб свой забил, гнида, а теперь и ежегодная забава потеряла значимость?

Придурок трусливый…

А какого хера меня это вообще теперь тогда должно волновать?

Я тоже просто возьму и закончу этот бред, а остальные пусть развлекаются с ней, как хотят.

─ Ништяк, ─ смеет кто-то рот открыть. ─ Миша горячая тёлочка.

А, это всего лишь Алиев – наш ёборотень. Волосатый и наглый. Уже предвкушает, как яйца свои подкатит к ней… Только через мой труп.

─ Губу закатай.

Тишина после моих слов такая, будто кого-то грохнули, но брать их назад не собираюсь.

─ А чё такого-то? Ты же тоже участвуешь, ─ жмёт плечами, но та паскудная, жадная часть меня хочет, чтобы до всех дошло.

Ещё чуть-чуть – и контроль полетит в бездну. Я не чувствую, как хватаю его за горло, впечатывая в стену, как меня кто-то держит, и как рвётся из груди взбесившееся сердце.

─ Она моя, понятно?

─ То-то ты над ней так издеваешься, ─ шутливо тянет Тигран, но в глазах тень страха.

Не люблю, когда так, но моему чудовищу нравится, когда нас боятся.

─ Ни тебя, ни кого-то ещё не должно волновать, что и как я делаю! Этот спор был между нами с Абрамовым, и если этот долбодятел слился, это не значит, что я позволю кому-то влезть, ─ едва ли не рычу. ─ Раз в игре я остался один, то и главный приз забирать мне, Это всем понятно?

И он будет моим в любом случае!

Не знаю, дошло ли до остальных, но дружественная атмосфера резко обросла коркой льда.

─ Я скажу остальным, ─ кивает Пашка, понятливо печатая сообщение в общий чат, и я почти вижу всеобщее разочарование. Но это не значит, что они перестанут кидать деньги…

Идём в зал, и мне глаза хочется закрыть, чтобы не пялится, потому что первое, на что я смотрю – это она. Мерзкая предательница, о чём-то спорящая с Ликой. Тупое чувство в груди мешает нормально воспринимать реальность при взгляде на этих двоих – таких разных с виду, но таких одинаковых. Все они в итоге оказываются суками.

─ Чё-как? ─ Макс подкрадывается, как ниндзя, вытаскивая меня из тьмы. ─ Приуныл, смотрю?

С ним мы тоже знакомы с музыкалки, но из-за развода предков он уехал в Европу, и последний год явно захотел провести тут.

─ Не запаривайся.

─ Слушай, я хотел спросить насчёт Самойловой, ─ и взглядом косит в сторону этой бешеной, пытающейся не запутаться в скакалке.

─ Давай сам, ок? Свахой быть не хочу, тем более, с этой.

Потом ещё проблем не оберёшься. Да и не хочу я быть хоть как-то связанным с её подружкой.

─ Да я не помощи просить. Просто узнать надо, есть ли у неё кто, ну и всё такое, ─ строит бровки домиком.

─ Вроде нет. Но и ты учти – не вздумай её кинуть, ─ предупреждаю, ловя себя на мыслях совсем о другой девчонке.

─ Фигня вопрос, брат, ─ жмём руки, и я погружаюсь в тренировку, но весь фокус внимания направлен в другую сторону.

Мысли, как пираньи, клюют мои внутренности, не давая думать. Как одержимый раз за разом прокручиваю наши беседы в сети, когда эта дрянь спокойно доверяла Джокеру то, что не могла доверить мне.

Мне, блять!

Рассказывала, что ей нравится из музыки, и что верит в реинкарнацию, а ещё боится упустить что-то в жизни, не оставив после себя ничего. Что животных понимает больше, чем людей, что любовь существует одна и на всю жизнь, и как бы слащаво-романтично всё это ни звучало, в этом мы с ней совпали.

Да вообще во всём совпали, как кусочки разбитого вдребезги зеркала.

Я дожил до того, что ревную сам к себе и сам себе по-чёрному завидую, просто потому что не могу поговорить с ней по-нормальному. И никогда не мог. Но спрятавшись за образом киношного психа, которого никто не понимает, я отделил себя от него, забыв, чего хотел изначально.