— У тебя одна проблема, маленький капитан, ты много думаешь и все без толку. Скучнейшая черта землян посвящать часы и дни абстракциям, рожденным и умирающим в их же голове. Половину коротенькой жизни вы проводите внутри себя.

— Чушь собачья, — рассвирепел Тим, — какие тут абстракции, когда ты натянул образ девки, намерен торчать на Земле и держать меня на поводке хрен пойми какой связи.

— Мы это уже обсуждали, но ты не хочешь слышать.

Опять это мелодичная хрипотца, достающая до позвоночника. Неуловимое движение, и Ирт на шаг ближе. Фигуру скрывали мягкая кожа и сукно с вышивкой и бахромой вдоль рукавов. Индейские женщины носили юбки, но пантере больше по нраву леггинсы. Интересно, а вдруг настоящие, не часть тела? Они что ли снимаются…?

— Ты прекрасно знаешь, что мне нужно, Тим. Это не сложно и не придется заживлять распоротую шкуру.

— О! Конечно, я знаю. И мой ответ — ни за что!

Нет ничего опаснее узревших бога фанатиков. Им словно выдают оптический прицел и, когда в фокус попадет цель, остальное превращается в расплывчатые пятна и теряет всякий смысл. Боги Орфорта выбрали для контакта землянина и позволили наследнику рода Флаа проснуться в Поясе холода и остаться рядом с человеком. В Трансформацию. Когда размножение для изоморфа — высший приоритет.

Раньше Ирт запускал в Тима ростки и вяло надеялся на его способность к изменениям. В основном видел в землянине низшее существо, игрушку, которую рано или поздно порвешь и выбросишь. Теперь же, поставив его на пьедестал избранника богов, пришел к совершенно невообразимой мечте об избранном народе. Если бы Ирт был человеком, то сбил бы вокруг себя группу учеников и пошел проповедовать. Но он изоморф, для которого жизнь существует только в плоти и крови. Значит, избранный народ должен быть рожден физически, а не духовно. И страшно даже думать от кого.

И почему изоморфы не способны к непорочному зачатию?

Ирт плавным движением опустился на землю, скрестил стройные лодыжки, подтянул ноги в мягких мокасинах, украшенных бисером и монетками. Поднял голову к Тиму, открывая идеально гладкое горло, такое беззащитное с виду.

— Может, сядешь, мой капитан, и расскажешь, как слетал на свою красную планету. Пришлось тебя долго ждать, знаешь ли.

Тим сглотнул. И где эта сволочь нахваталась бархатных интонаций, помимо воли ослабляющих натянутые внутри пружины. Почему бы не сесть. Встреча индейца и белого человека на высокой горе. Воскурят ли они трубку мира?

— Ирт, послушай, ты же сам когда-то говорил, что женщина — слабый и недоразвитый вид человека. Зачем тебе копировать такое существо?

Губ коснулась легкая улыбка, но выражение лица ускользало, оставалось нечитаемым. Омут, у края которого стоишь и силишься угадать, что за всполохи в глубине: спины рыб, серебро водорослей или иллюзорный морок. Надо бы развернуться и уйти, но тело не согласно, и оно не слушается.

— Мое заблуждение. Более мелкие и слабые создания на Орфорте — материал трансформации. Если мало знаешь о землянах, то легко ошибиться. Так и случилось. Но у вас все наоборот. Ты, мой капитан, мужчина и материал трансформации. Кстати все равно слабее меня и меньше.

— Может я и материал. Но ты изоморф, другая раса, у нас не появятся дети.

— Дети нет. А вот молодая поросль — вероятно. Боги кое-что подсказали, и я позабочусь, чтобы она появилась. Мои клетки уже подчинились приказу. А ты подчинишься своему телу.

Длинные пальцы коснулись отворота куртки, невесомо прошлись по груди. Тим сжал тонкое запястье и отвел его в сторону. Браслеты жалобно звякнули царапнули ребро ладони.

— Так боишься, мой звездный капитан?

Розовые глаза сузились, волосы поднялись над плечами живой волной, и… она звонко рассмеялась. Она?! — Тим с силой толкнул прочь руку и вскочил на ноги.

— Нет, Ирт, нет! То, чего ты ждешь от меня, невозможно между жертвой и палачом, между человеком и орфортской тварью. Должно быть чувство, понимаешь?! Но я могу подумать над тем, чтобы отдать тебе мои клетки для зачатия. Забирай к чертям собачим и отстань от меня! Хотя я и так в тебе, столько крови сожрал!

Он рубил руками воздух над головой этого… опасного и ослепительно прекрасного создания. Почти неподвижного, почти спокойного. Только волосы неконтролируемо взлетали и опускали, переливались темными оттенками синевы и фиолета.

— Маленький глупый землянин. И что только боги нашли в тебе? И что так соблазняет мои ростки в твоем мешке из крови и костей. Трансформация — это добровольное слияние. Почкования не станут неутомимой молодой порослью, а поросль — могучими охотниками Просторов, если одни клетки просто или насильно пожрут другие.

— А другого варианта у тебя нет! Бери, что дают.

Тим рявкнул и рухнул на покрытый мхом валун, отбив задницу. Злость как-то схлынула, и он внезапно ощутил себя полным идиотом. Перезрелой матроной, бьющейся за свою честь, которой нет и в помине.

— У меня вариантов куда больше, чем ты думаешь, — ядовито пропел мелодичный голосок, — ты привязан ко мне кровью, я слышу, как стучит твое сердце, и легко найду способ ускорить его стук.

— Попробуй, — скептически поднял брови Тим.

Она резко выдохнула и плотно сжала губы, скулы сразу прорисовались в хищном великолепии, глаза потемнели, заблестели яростью, изящные ноздри раздулись. Словно голографический оттиск на прекрасном лице мелькнул и сразу исчез знакомый Ирт. Тим хотел рассмеяться, но не смог, воздуха не хватило. Не сразу понял, что будто помимо воли следит за рукой напротив, нырнувшей к ямочке между ключиц. Расшитый орнаментом цельный кожаный ворот легко расходился, открывая нежную и беззащитную кожу. Все ближе к полукружиям.

— Стоп! Хватит! — отчаянно вскинул он руки.

Движение замерло. Тим выдохнул и с ужасом понял, что его состояние далеко от нормального. Внутри, как древний, вечность проспавший в бутылке джин, очнулось желание, недовольно заворчало собственничество. Кого хотело присвоить? Того, кого видели глаза, или спрятанное под красивой оболочкой чудовище. Невозможное чувство для него прежнего. Того, кто вернулся с Дальних пределов и вошел в кабинет Ларского. Что там сказал Сэм? Что через десяток лет Тим может превратиться в кустарник? Что ж, следует поздравить себя с опережением графика. Нет, он должен остановить этот кошмар. А то белое станет черным, жуткое — прекрасным.

— Я предлагаю заключить соглашение.

— Хм. И что за соглашение?

И вот опять колдовство: изящный поворот головы и чисто женское любопытство в глазах?

— Нам предложили поучаствовать в одной операции. Возможно, она затянется. Мы вдвоем полетим на «Гордости Португалии». Но при одном условии.

— Догадываюсь, каком именно.

— И хорошо. Ты вернешь себе прежний облик и без всех этих штучек.

— Ты оказывается женоненавистник, маленький землянин.

— Да иди ты в пределы. Соглашаешься?

Она поднялась, вытягиваясь в гибкую иву и приблизилась к Тиму, неся с собой едва уловимый горько-сладкий аромат. Пришлось задирать голову, чтобы не рассматривать украшенные синими бусинами перья.

— Не совсем. Могу пообещать избавить тебя от уловок, давления и уговоров. Но внешность пока останется той же. А там — посмотрим.

Она наклонилась и прошептала в ухо, обжигая дыханием и внезапно знакомым голосом Ирта:

— Или ты боишься не меня, а собственных реакций? Не забывай, я — не человек.

Тим открыл рот, чтобы ответить, но не успел.

Рядом послышался шум. Камни хрустели и сыпались по чьими-то ногами.

— Ирта, Ирта, мы тебя искали в пещере и везде, везде! Пойдем с нами.

Их окружил десяток разновозрастных, одновременно галдящих детей. Одетых в кожаные рубахи, увешанных костями и деревяшками. У некоторых за плечами болтались луки. А лица были размалеваны во все цвета радуги. Не разберешь, где девочки, а где мальчики, — все в штанах.

— Что ты здесь делаешь Ирта?

— Мы же тебя ищем!

— Помнишь, у нас костер и пляски охотников Просторов.