Мы уже достаточно подробно говорили о том, какие подразделения входили в состав армии Юлиана. Это были 10 отрядов пехоты общей численностью около 10 тыс. чел. и 6 кавалерийских подразделений, насчитывавших в сумме около 2,5–3 тыс. всадников. Юлиан построил свою пехоту в 2 линии. Поскольку римская армия значительно уступала по численности германской, то, чтобы избежать окружения, он должен был сильно растянуть ее фронт, уменьшив глубину построения в каждом отдельном подразделении. При этом неизбежно возникала опасность того, что неглубокие римские фаланги окажутся разорванными мощным натиском германцев. Основной удар Юлиан планировал нанести левым флангом, сосредоточив здесь всю массу кавалерии. Кавалерия, очевидно, была поставлена так, как того требовала римская военная доктрина (Veg., III, 16). Тяжеловооруженные (катафрактарии, Гентилы и Скутарии) стояли рядом с пехотой. Им надлежало нанести главный удар по левому флангу германцев. Три турмы легкой конницы замыкали римский строй Сам Юлиан с отрядом в 200 всадников занимал позицию на правом фланге, позади кавалерии.

После того как обе армии были построены, был дан сигнал к началу боя. Магистр Север, командовавший левым флангом римской армии, подошел ко рвам, за которыми стоял правый фланг аламаннов, и остановился, разгадав замысел германцев (Amm., XVI, 12, 27). На правом фланге бросилась в атаку римская кавалерия. Однако в разгар кавалерийского сражения был ранен трибун катафрактариев Иннокентий, а один из римских панцирных всадников, рухнув с коня на землю, был раздавлен тяжестью собственного вооружения (Amm., XVI, 12, 38). Этого оказалось достаточно, чтобы в рядах римской кавалерии началась паника. Первыми бросились бежать знаменосцы, увлекая за собой всех остальных.

Видя бегство своей кавалерии и понимая, что все его планы рушатся, Юлиан предпринял единственно возможный шаг, на который мог пойти полководец, оказавшийся в его положении: со своим небольшим отрядом он бросился наперерез отступающим всадникам. Призывая солдат выполнить воинский долг, цезарь смог заставить беглецов остановиться. Трибуны собрали свои подразделения и вновь ввели их в сражение. Г. Дельбрюк весьма скептически относится к этому рассказу, который приводит Аммиан (Amm., XVI, 12, 39–41), и считает его выдумкой. «Никакими словами нельзя остановить войска, в особенности всадников, которые уже бегут и за которыми по пятам следует противник. Если группа всадников, охваченная страхом, уже обратилась в бегство, то она сможет остановиться лишь в том случае, если на ее пути встретится естественное препятствие или если ее принудит к остановке усталость»[871]. Однако Г. Дельбрюк не замечает, что при Аргенторате перед отступающей римской конницей было препятствие, которое ей пришлось обходить.

Этим препятствием стал строй римской пехоты, на который в панике поскакали всадники. Вся масса тяжелой кавалерии поневоле понеслась на свои собственные боевые порядки, поскольку свернуть в сторону ей не давали отступавшие эскадроны легковооруженных. Римские пехотинцы не дрогнули и, чтобы не быть растоптанными, сомкнули свои ряды и неподвижной стеной встретили летящую кавалерийскую лаву (Amm., XVI, 12, 38). В то же самое время на левом фланге римляне, вступив в ожесточенную схватку с германцами, обратили их в бегство (Amm., XVI, 12, 37).

Германские всадники, отбросив римскую конницу, устремились на стоявший перед ними строй римской пехоты (Amm., XVI, 12, 42), центр которой уже с большим трудом отражал страшное давление пехоты аламаннов.

Напор германской кавалерии отважно встретили Корнуты и Бракхиаты (Amm., XVI, 12, 43). Из второй линии строя на помощь им бросились Батавы и Регии (Amm., XVI, 12, 45). Встретив упорное сопротивление этих элитных частей римской армии, германская атака захлебнулась. Несомненно, что оправившаяся от шока римская конница должна была к этому моменту вновь вступить в сражение и нанести германцам сокрушительный удар во фланг, парировать который у них уже не было никакой возможности.

Наиболее ощутимого успеха аламаннам удалось достичь в центре. Здесь благодаря своему численному превосходству и храбрости отряда знатнейших им удалось прорвать первую линию римского боевого порядка (Amm., XVI, 12, 49). Однако легион Приманов, стоявший в центре второй линии, мужественно отразил германский удар (Amm., XVI, 12, 49–50). После этого началось повальное бегство аламаннов. Римляне преследовали варваров до берега Рейна и, уже стоя на берегу, поражали метательным оружием спасавшихся вплавь.

Хонодомарий с отрядом телохранителей пытался бежать, но был взят в плен конным отрядом, отправленным за ним в погоню (Amm., XVI, 12, 60).

Битва при Адрианополе (9 авг. 378 г.). Тема сражения под Адрианополем и то, как оно повлияло на ход военной истории и характер римской армии, уже неоднократно обсуждались как в отечественной, так и в зарубежной историографии[872]. Оценки, которые даются этому историческому событию, носят порой диаметрально противоположный характер. Одни исследователи видят в адрианопольском сражении начало новой эпохи в развитии военного искусства, полагая, что победа варваров продемонстрировала решительное превосходство кавалерии над пехотой[873]. Другие не склонны преувеличивать значение военного поражения римлян[874].

Единственным источником, позволяющим нам в общих чертах реконструировать события, непосредственно предшествовавшие Адрианопольской катастрофе, и ход самой битвы, является труд Аммиана (Amm., XXXI, 4–15). К сожалению, историк подошел к вопросу описания событий 378 г. скорее как писатель, нежели как военный специалист, и не сообщил нам, ни какова была точная численность армий противоборствующих сторон, ни ряда важных деталей самого сражения.

Численность армий. Точных данных о численности римской и готской армий, столкнувшихся под Адрианополем, как мы уже отметили, у нас нет. В современной зарубежной историографии наиболее аргументированной представляется версия Ф. Ришардо, который, сопоставив вслед за Г. Дельбрюком[875] сообщения Аммиана и Зосима[876], пришел к выводу, что армия Валента состояла из 7 подразделений пехоты, каждое из которых могло насчитывать от 700 до 1 тыс. чел.[877] Римская конница, по мнению исследователя, была явно слабее конницы готов, и, основываясь на этом предположении, он приходит к заключению, что она не превышала 3 тыс. чел.[878] Для армии готов Ф. Ришардо дает цифры 10 тыс. и 5 тыс. соответственно. Вслед за ним эти расчеты были приняты П. Космом[879] и некоторыми другими специалистами. Таким образом, в битве, ставшей, по свидетельству Аммиана, столь же кровопролитной, как и битва при Каннах (Amm., XXXI, 13, 19), участвовало, по мнению Ф. Ришардо, не более 25 тыс. чел. Римляне потеряли 2/3 армии (Amm., XXXI, 13, 18), что, согласно расчетам исследователя, составляет около 6 тыс. чел. Потери готов неизвестны, но не думается, чтобы они измерялись тысячами убитых. Следовательно, если мы примем подобные расчеты, то окажется, что масштабы Адрианопольской битвы были меньшими, чем масштабы сражений при Аргенторате, Кателаунах или Аргентарии, произошедших в ту же самую эпоху. По мнению Г. Дельбрюка, армия Валента была многочисленнее готской. Численность последней он принимает равной 10 тыс. чел., следовательно, римлян было на несколько тысяч больше[880]. Однако данные наших источников показывают, что под Адрианополем столкнулись гораздо более значительные силы.