В последнее десятилетие в зарубежной науке заметно оживился интерес к различным сюжетам, связанным с позднеримской военной организацией. Уже к началу 2000-х годов в распоряжении ученых накопилось огромное количество источников, имеющих прямое или косвенное отношение к данной проблематике и нуждающихся в самом тщательном изучении. Результатом проделанных исследований стало большое количество публикаций, позволяющих по-новому взглянуть на целый ряд вопросов, вокруг которых традиционно велись научные дискуссии. Это создало необходимые предпосылки для всестороннего исследования всей структуры позднеантичной военной системы.

Углубленное исследование отдельных сюжетов привело к созданию новых трудов обобщающего характера, ставших результатом кропотливого анализа богатейшего фактического материала. Отражением последних направлений в изучении римской военной системы периода Поздней империи явилось появление двух трудов французского ученого Я. Ле Боэка: в 2006 г. вышла его монография «Римская армия в эпоху Поздней империи»[1], а в 2009 г. — «Римская армия в эпоху кризиса III в.»[2]. В этих работах автор стремился отойти от устоявшейся схемы и дать принципиально иное видение проблемы. Так, например, Я. Ле Боэк не считает возможным говорить о какой-либо реформаторской деятельности Галлиена и Диоклетиана. В последнем он видит лишь удачливого полководца, не помышлявшего ни о каких преобразованиях. Я. Ле Боэк решительно отвергает саму идею разделения позднеримской армии на мобильную (comitatenses) и пограничную (limitanei) и считает подобную теорию изобретением современной историографии.

Несмотря на такой повышенный интерес к позднеримской военной организации за рубежом, в современной отечественной науке эта тема до сих пор не была еще предметом пристального и всестороннего изучения. Подобное упущение представляется существенным, поскольку роль вооруженных сил в жизни любого государства трудно переоценить. Достаточно сказать, что армия, наиболее зримое и наглядное воплощение военной системы, не только защищала империю, но и оказывала сильнейшее влияние на ее внутреннюю политику, экономику и социальные структуры. Поэтому история Римской империи последних двух веков ее существования не может быть правильно понята без изучения организации ее военной системы.

Предлагаемая вниманию читателей книга представляет собой первое в отечественной исторической науке целостное специальное исследование, посвященное римской армии IV в., которое базируется не только на выводах, сделанных предшественниками, но и дает новую трактовку основных вопросов, связанных с затронутой проблематикой.

Пользуясь случаем, я хотел бы выразить глубокую благодарность всем, кто помогал мне в работе над этой книгой: док. ист. наук, проф. А. Б. Егорову, выступившему в роли моего научного консультанта, И. В. Кирсанову, сделавшему для меня необходимые иллюстрации и схемы сражений, а также президенту реконструкционного общества «Herculiani» Д. Дерикеру, позволившему воспользоваться его фотоматериалами.

Четвертый век является особым в римской военной истории. Он начался с реформ императора Константина I (306–337 гг.), завершивших процесс формирования позднеримской военной организации, которая в дальнейшем хотя и модифицировалась постоянно, однако в своей основе оставалась неизменной вплоть до правления Феодосия I (379–395 гг.).

Четвертый век — это последнее столетие военной славы Рима, свидетель заката его могущества и гибели его армии. События, последовавшие вслед за битвой при Адрианополе (378 г.), продемонстрировали, что военная система, сложившаяся при Константине, оказалась неспособной функционировать в новых условиях, подтверждением чему стал захват готами Рима (410 г.)[3]. Давая оценку финальному периоду истории римской армии, русский ученый В. И. Холмогоров, первым в нашей стране занявшийся изучением позднеримской военной организации, писал: «В V в. не существовало более ни римской стратегии, ни римской армии; империя или, точнее, бледная тень ее, смогла продлить свою агонию, продержаться еще несколько десятилетий, лишь натравливая одни германские племена на другие. Римская военная история заканчивается в IV в.»[4].

Четвертый век является особенным в римской военной истории еще и потому, что он оставил нам большое количество самых разнообразных источников (литературных, юридических, археологических, нумизматических и др.), в числе которых сочинения, написанные современниками, не только видевшими римскую армию, но и непосредственно служившими какое-то время в ее рядах (капитальный исторический труд Аммиана Марцеллина «Res gestae», письма императора Юлиана, «Бревиарий» Евтропия, военные трактаты «De rebus bellicis» и «Epitoma rei militaris», речи ораторов Либания и Фемистия, панегирики, произнесенные в честь римских императоров, поэтические произведения Клавдиана и др.). Благодаря этому мы можем сегодня вполне наглядно представить, какой была армия, защищавшая империю накануне Великого переселения народов.

Конскрипция. Теоретически каждый римский гражданин, достигший призывного возраста, считался военнообязанным. По оценкам специалистов, население империи в период принципата составляло 50–60 млн чел., в то время как армия насчитывала 300–400 тыс. солдат, из которых как минимум 200 тыс. служили во вспомогательных войсках. Таким образом, ежегодно требовалось около 5 % рекрутов, достигших призывного возраста. Но для легионов, где могли служить только граждане, этот процент мог возрастать до 10[5].

Один легион нуждался не более чем в 240 новобранцах в год, а 25 легионов, существовавших в I в., требовали ежегодно около 6 тыс. чел. пополнения. При учете вспомогательных подразделений, флота и подразделений, размещенных в столице, общее количество новых рекрутов возрастало до 18 тыс. чел.[6] Во II в. оно могло составлять от 9 до 14 тыс. чел. для легионов и от 10 до 18 тыс. для вспомогательных подразделений[7]. Таким образом, не было никакой необходимости во введении поголовной воинской повинности, и правительство предпочитало пополнять армию добровольцами. Однако уже в I столетии стало ощущаться отсутствие необходимого количества новобранцев, желавших добровольно отправиться на военную службу, а те, кто приходил в военные лагеря, были обычно нищими или бродягами. Поэтому от данного правила приходилось порой отступать и прибегать к принудительному набору (Тас., Ann., IV, 4). Принудительный набор давал армии солдат еще более низкого качества. Производившие его должностные лица отпускали за взятки годных для армии новобранцев, заменяя их заведомо непригодными для службы увечными или стариками (Тас., Ann., XIV, 18). Впрочем, в это время трудности пополнения армии не были еще столь ощутимыми, как это станет позднее. Привлечение на службу рабов и вольноотпущенников было эпизодическим и происходило, как правило, после периода гражданских войн[8].