В III–II вв. до н. э. поножи служили важной частью вооружения римского легионера, но позднее они выходят из употребления, что, по всей видимости, было следствием появления в армии большого щита (scutum)[317]. Замена скутума небольшими овальными и круглыми щитами способствовала тому, что на вооружении римского легионера вновь появляются поножи, которые в I–II вв. носили только центурионы[318].

Традиционные виды наступательного оружия римского легионера продолжают использоваться на протяжении всей северовской эпохи. Солдаты Септимия Севера, изображенные на его триумфальной арке, вооружены гладиусами[319], которые подвешены у них на правом боку. Тем не менее археологические находки свидетельствуют, что уже с конца II в. все большее распространение получает длинный и узкий меч спата (spatha)[320].

Pilum был на вооружении римского легионера еще в середине III в. Множество образцов позднеримских пилумов было найдено вдоль рейнской границы[321]. Пилумы III в. претерпели некоторые изменения по сравнению с пилумами Ранней империи. Например, наконечник пилума из Заальбурга крепился к древку с помощью специального утолщения в отличие от пилумов предыдущих веков, металлическая часть которых крепилась внутрь древка[322].

На нескольких погребальных рельефах, относящихся к III в., изображены пилумы, под пирамидальным утолщением которых, служащим для крепления наконечника к древку, находятся два или даже три металлических шара. На сегодняшний день, однако, у нас нет археологических свидетельств, подтверждающих существование аналогичных пилумов[323].

Наряду с пилумами в северовский период получают все более широкое распространение копья. Согласно утверждению Геродиана, уже при Септимии Севере его солдаты-иллирийцы были вооружены диболиями — копьями, имеющими наконечники на обоих концах древка (Herod., II, 13, 4).

Отказ от некоторых традиционных видов оружия или доспехов и замена их заимствованными у соседних народов были вызваны целым комплексом причин. Эти изменения начали происходить уже с конца II в. и были спровоцированы изменениями приемов ведения боя[324]. Другой важной причиной, повлекшей за собой появление в римской армии чуждых ей видов вооружения, была ее провинциализация. Система поместного набора привела к тому, что всякая национальная связь между отдельными легионами была утрачена, что не замедлило отразиться на их вооружении[325]. М. Фожер обратил внимание на то, что поздние изображения пилумов, относящиеся к первой половине III в., встречаются только на погребальных стелах преторианцев и происходят непосредственно из Рима. Это позволило ему предположить, что pila, использование которых всегда было чуждо неримлянам, так и остались национальным оружием италийцев[326]. Результатом дероманизации (провинциализации) армии явилось то, что италийская оружейная традиция перестала повсеместно определять характер римского вооружения, превратившись лишь в одну из нескольких традиций, которые оказывали на него влияние. Особенно велика была в этом отношении роль балканских провинций — Иллирии и Паннонии. Во второй половине III в. именно за счет них в основном комплектовались верные Риму войска. Следствием этого стало появление на вооружении римской армии плюмбаты и полуспаты. В жизнеописании Александра Севера сохранилось интересное указание на то, что римские легионы утратили полное единообразие в вооружении. Автор жизнеописания говорит, что Александр создал отборное войско (фалангу) в 30 тысяч человек, которое состояло из шести легионов, имевших одинаковое вооружение (SHA, Alex. Sev., 50, 5)[327]. Подобное утверждение свидетельствует о том, что другие легионы имели какое-то иное вооружение.

Большое влияние на римское вооружение оказали, конечно же, и события чисто политического характера. Перипетии второй половины III в., когда отдельные части единой прежде империи обособились и, порой на продолжительное время, превратились в независимые и, как правило, враждебные Риму государства, послужили причиной того, что местные оружейные традиции, выполнявшие ранее вспомогательные функции, получили мощный импульс для быстрого развития в ущерб чуждой им римской традиции. На Востоке, всегда испытывавшем сильное парфяно-сасанидское влияние, стали развиваться виды войск, традиционные для этого региона: пехота и конница, вооруженные различными видами стрелкового оружия, а также сверхтяжелая кавалерия, состоявшая из эскадронов катафрактариев-клибанариев[328]. Это способствовало распространению в римской армии композитных шлемов, торакса, маники и лука восточного образца. В галльских провинциях, где сильно было германское влияние, произошло заимствование некоторых видов вооружения германцев (секира, наконечники стрел и копий с двумя зазубринами). Относительное единообразие, существовавшее в римской армии в первые два века империи, исчезло совершенно. С этого времени различие между воинскими частями западных и восточных провинций начинает чувствоваться весьма сильно. Это различие наглядно отражено в имеющихся у нас источниках. Уже по одному внешнему виду того или иного подразделения можно было определить, в каком регионе оно было сформировано и вооружено. Так, Аммиан отмечает, что после смерти Юлиана при выборе нового императора участвовали представители от двух армий (Amrn., XXV, 5, 2)[329], а Клавдиан говорит о двух «несхожих ратях» (т. е. западной и восточной), оказавшихся в 396 г. под командованием Стилихона (Claud., Ruf., 2, 104, 105)[330].