— А ты, значит, не поддержишь?
— Издеваешься? Поддержу, конечно, но не рассчитывай, что буду делать всё за тебя. Я вмешаюсь если всё пойдёт плохо, а пока… Вот тебе самый главный урок. Сам встрял, сам и разгребай теперь. Те люди не остановятся. Если ты прав, то дел они наворотили уже на виселицу. — Говорил Джирайя. — Поэтому я спрошу ещё раз… Ради чего ты собираешься рисковать тут жизнью?
— Понимаешь, старик… Я ведь сам жил в приюте Конохи и меня окружали такие же мальчики и девчонки, которые не виноваты в том, что их родителей либо нет в живых, либо они просто оставили их. Не всем из них повезло быть сильными и стать шиноби, чтобы позаботиться о себе самим. Они и без того в незавидном положении и если в этом мире, какая-то сволочь думает, что может этим воспользоваться и вытворять подобные вещи и ему это сойдёт с рук, то я не хочу жить в таком мире. — На этом глаза Джираии округлились. — Если я, кому повезло стать сильным… Стать шиноби позволит подобному остаться без изменений и просто пройду мимо, то, мне незачем жить. Для чего нужна вся моя сила, если не для таких вот моментов? — Говорил я, глядя с небольшого возвышения на амбар того приюта. Конечно, лезть не в своё дело неправильно, но столкнувшись с подобной мерзостью постараться просто забыть об этом и сделать вид, что тебя это не касается значит стать мразью ещё хуже, чем этот Джун и тогда… Мне незачем жить.
— Хех… — Выдохнул Джирайя.
«— Однажды, ты возьмёшь дитя себе в ученики. Это дитя станет вестником великой революции в мире шиноби.
— Вестником революции?
— Да, это дитя, как и ты, станет шиноби потрясающей силы и вскоре после этого тебе придётся сделать трудный выбор, от которого будет зависеть судьба этого мира. Исходя из того, что ты выберешь, этот революционер либо сможет изменить наш мир, либо он его уничтожит. Третьего не дано…» — Вспомнил он свой разговор с верховной жабой-мудрецом.
— Тогда смотри сюда… — Произнёс Джирайя. — Вот как мы поступим…
***
Отбой дали, как всегда, строго по расписанию, за два часа до полуночи. Маха очень хотела спать, но сейчас не могла себе позволить подобного. Она ничего не ела после того, как её угостил тот простачок – Наруто. Шиноби о которых она слышала, как о страшных наёмниках каждый из которых стоит сотни крепких воинов. Скрытных убийцах, осторожных комбинаторах и сильнейших в мире пользователях чакры, способных жечь своих врагов огнём и молниями, заливать водой, хоронить в камнях и сдувать ветром. Она и подумать не могла, что кто-то из таких людей будет подобен Наруто. Он был не первым шиноби, которого она видела.
Её первый раз был со старым шиноби из далёкой страны, который просто излил в неё свою похоть и оставил её лежать и плакать, свернувшись калачиком. В те три дня, когда её впервые вывезли из приюта, на её тринадцатилетние, полгода назад, она тысячу раз прокляла Джуна за то, как он поступил. Прокляла шиноби, которые охраняли её по пути обратно и также воспользовались ей. Прокляла себя, за своё бессилие. А всё из-за того, что она не придала значения словам старшей, которой тут больше нет. Она сразу сказала Махе ещё когда той было девять, что в день, когда у неё первый раз пойдёт кровь, главное, вовремя это скрыть. Но Маха не стала прятать простынь с кровью на своей постели и об этом доложили Джуну, который ехидно улыбался, обещая ей «подарок» на день её рождения.
Прибыв обратно она только и могла что рыдать, даже когда её избили, чтобы привести в чувство и бросили в отдельную, комнату всё, что она могла это лежать, реветь и просила убить её. Тогда Джун во второй раз пришёл к ней лично, и сказал, что если она не успокоиться, то она не умрёт так просто.
У Махи не было никого из родни, но была девочка, с которой они все эти годы провели вместе, как лучшие подруги и она была всего на полгода младше. Как-то раз, в шутку, они играли с другими девочками в «семью» и договорились с ней, что будут сёстрами. Это было забавно, поскольку из-за цвета волос Махи, они были совсем не похожи друг на друга ни тогда, ни сейчас. Но с тех самых пор они называют друг друга сёстрами и Маха была рада, что теперь у неё есть пусть и не настоящая сестра, но, такая которую она выбрала сама.
Джун не бил её, как другие и не орал, не грозил ей голодом и пытками. Он просто сказал, что ему плевать на непокорную Маху… Её место, займёт её младшая сестра, а она может дальше сидеть тут. Тогда она готова была сделать всё, что угодно, но Джун сказал, что уже поздно и завтра вечером он лично отвезёт её новому клиенту. Они вдвоём опробуют её младшую сестру, а она может дальше сидеть и ныть здесь, понимая к чему привела её упрямость.
Тогда Маха поняла, что должна сделать хоть что-то… Тогда она впервые украла. Она украла запасной ключ из подсумка охранника, что заносил ей обед и выносил посуду, ведь Маха не ходила в столовую только просив убить себя уже неделю после тех дней. Однако, голод был сильнее её и когда рядом ставили горячий суп, то она всё же не выдерживала и ела немного, восполняя силы и отстрачивая голодную смерть, вновь и вновь проклиная себя за слабость.
Она вырвалась ночью и прокравшись в спальню, попыталась сбежать, взяв с собой младшую сестру, которую уже завтра должны были увозить. Она напугала её сказав, что если та позволит себя увезти, то ей тоже не захочется жить больше, как и самой Махе. И они бежали, пока их не поймали…
Джун высоко оценил способности Махи к воровству и предложил сделку… Пока она будет воровать в городе, её сестру не тронут и её саму тоже. Выторговать то же для остальных – не получилось, но, скрепя сердце, Маха согласилась и с тех самых пор, готовит уже второй побег. За всё это время, она вошла в доверие ко многим охранникам, самыми разными способами…
Вскоре, план побега был уже готов, вот только сегодня к Джуну приехал его брат, которые оказался ещё и шиноби. Это было очень плохо. На глазах Махи он укреплял охрану, привезя с собой собак и инициировал постройку псарни. Она очень боялась, что вмешательство этого шиноби сделает её побег невозможным. Ведь рядом с ней, жили ещё девочки, которых могла ждать та же участь, ведь аппетиты Джуна, постоянно росли. Она не хотела им такой судьбы, возможно массовый побег привлечёт внимание кого-то из власть предержащих к этому приюту и ублюдка-Джуна уберут к чёрту. Но даже если нет, она откладывала деньги с краж в городе, чтобы на первое время им было на что купить поесть, а что будет дальше уже не так важно, ведь они будут свободны и далеко от этого проклятого места.
Долго прятать оставшиеся деньги, украденные у Наруто, она не сможет. От способа сокрытия, ей уже становилось плохо. В полночь, когда все в её комнате крепко спали, она аккуратно встала с кровати оделась и стараясь быть как можно тише открыла окно и выбралась с третьего этажа на крышу по одной из труб. С крыши, непрерывно оглядываясь, она спустилась по пожарной лестнице за корпус центрального здания приюта и направилась к Амбару. Ночью, тут редко ходит охрана. В основном, они все стоят на воротах, ведь дети здесь все послушные, особенно после тех наказаний, которым подвергаются нарушители дисциплины.
Получить тут публичную порку – легче лёгкого. Достаточно просто выполнить приказ охранника остановиться на месте не с первого раза.
Самое страшное наказание, которое видела Маха, это наказание за побег. Тех, кого поймали, клеймили калёным железом, как в старые времена, клеймили рабов. Эта практика не коснулась только её и её сестры из-за милости Джуна.
Внутри амбара, был небольшой склад со всякими вещами, которые иногда выделял город или правительство страны для приютов. Большую часть, Джун продавал, а вот что удавалось продать не сразу, приказывал хранить тут.
Этот склад, по сути своей, был не интересен ни Джуну, ни охране, поэтому многие сироты даже воровали отсюда всякую хрень вроде игрушек, старой одежды и прочего. Однако, вопреки ожиданиям, попавшихся на воровстве Джун не наказывает, а наоборот, поощряет, если те соглашаются, выходя на подработки в город, воровать уже для него.
