– Спасибо! – я сдержанно улыбнулась его отражению.

Оказывается, он умеет быть вежливым, если захочет.

По хорошему, возиться с сушкой волос времени не было, но я решила не рисковать его благодушным настроением. Мне не хотелось возвращения раздражительного Алмаза, который будет спорить со мной по любому поводу и, конечно же, откажется выйти из дома с мокрыми волосами, и мне так или иначе придется их сушить.

Я принесла стул из обеденной зоны. Алмаз уселся перед зеркалом в коридоре с таким видом, будто ему каждый день прислуживали. Я же замешкалась, почувствовав себя неловко. Мне ещё не приходилось так близко взаимодействовать с полуголыми мужчинами и, тем более, расчесывать им волосы. А к тому же совсем невыносимо было смотреть на рубцы на его спине.

– Только не подпали! – сказал Алмаз, по-своему расценив мою нерешительность.

Я дернула прядь, «случайно» зацепив ее расческой.

– Эй! – вскрикнул Алмаз.

Попыталась сосредоточиться на процессе, абстрагировавшись от того, что передо мной сидит молодой мужчина, а не пожилая преподавательница магических искусств. Орудуя расчёской и ладонью, нагретой до нужной температуры, я быстро высушила его волосы. Они распрямились и красиво рассыпались по плечам.

– Здорово получилось! – просиял Алмаз, зачесывая гриву пятерней.

Мне было приятно слышать его похвалу, и я поспешно отвернулась, чтобы скрыть вспыхнувший на щеках румянец.

– Кстати, где у тебя завалялся гладильный артефакт? Мой костюм безнадежно помялся.

Только не это! Ему ещё и костюм приспичило гладить.

– Нет времени на глажку, мы опаздываем! – напомнила я.

– Не могу же я идти в мятом.

– Это просто проверка, а не светский раут. Идем!

– Я две недели безвылазно сидел в центре в крохотном боксе, для меня выход на улицу уже событие, – он посмотрел на меня требовательным взглядом.

– Хорошо! – со вздохом сказала я. – Специального артефакта у меня нет, я по-быстрому поглажу прямо на тебе.

Я практиковала такой способ быстрой глажки для Генриетты, когда она торопилась. Правда с ней приходилось это делать осторожно, чтобы случайно не обжечь. А вот с Алмазом будет проще, так как магический пар не причинит ему вреда.

– Ты собралась гладить с помощью стихии? А не прожжешь? – засомневался Алмаз, надевая белую рубашку с высоким воротником.

– Не бойся, я не первый раз так утюжу.

– А ты точно боевой маг, а не бытовой? – спросил Алмаз, облачаясь в сюртук.

По правде сказать, он был недалек от истины, но по его тону я не поняла, шутил он или пытался меня подколоть, поэтому просто пропустила эту реплику мимо ушей и приступила к глажке.

Из-под моих пальцев шел горячий пар, под воздействием которого расправлялись складки и заломы шерстяного двубортного сюртука, и тот приобретал приличный вид. Я отметила про себя, что костюм Алмаза был выполнен из дорогой ткани и идеально подогнан под фигуру, что наводило на мысли об индивидуальном пошиве. Похоже, прошлая хозяйка не скупилась на одежду для своего резервуара.

– Весь мой гардероб остался в том доме, – сказал Алмаз, – с собой у меня только три костюма и никакой приличной верхней одежды.

– Тебе должны были выдать теплую одежду в центре.

– Я отказался надевать это убожество! – скривился он.

– Ты шутишь, верно?

– Нет.

Теперь понятно, почему он вчера на меня так взъелся. Алмаз успел привязаться к богатой жизни, слугам и изысканной одежде, а я привела его в маленькую студенческую квартиру.

– Надень пока то, что есть, а потом что-нибудь придумаем.

Я приготовилась к спорам, но Алмаз надел пальто и как-то странно уставился на меня.

– На что ты смотришь? – поинтересовалась я, натягивая теплые штаны под подол длинного шерстяного платья.

– Зачем тебе эти штаны? – спросил Алмаз.

– На улице зима.

– Все маги, которых я знаю, носят термоартефакты.

– Зачем тратить энергию на подобные вещи, когда можно просто одеться потеплее?

Он посмотрел на меня странным взглядом, но ничего не сказал.

Мы вышли на улицу.

Светящиеся мотыльки почувствовали мою магию и начали слетаться в нашу сторону. Они порхали между деревьями, покрытыми инеем, и кружились в темно-синем небе, затянутом снежными тучами.

Засмотревшись на мотыльков, я поскользнулась на льду, припорошенном снегом, и чуть не упала. Алмаз поддержал меня под локоть и уберег от падения. Я посмотрела на него с благодарностью, а он, кажется, не обратил на это никакого внимания. Наверное, для него это был всего лишь галантный жест, но я не привыкла к такому обращению.

– Почему ты не обзавелась резервуаром на третьем курсе? – спросил Алмаз.

– Меня вполне устраивали накопители, – ответила я, передвигаясь осторожными шагами по обледеневшей дороге.

– Стихийные маги не могут творить полноценную магию без резервуара.

Алмаз в отличие от меня шагал уверенно. Возможно, его ботинки были оснащены заколдованными шипами, которые появлялись при соприкосновении со льдом и позволяли не скользить.

– Могут, – привычно возразила я, – если запастись накопителями помощнее…

– Ты же боевой маг. Что если накопитель исчерпает энергию в сражении в самый неподходящий момент? – не унимался он.

– Я хочу преподавать, а не сражаться. Для меня энергетический обмен с резервуаром – это лишь обязательная часть преддипломной практики. Я надеялась обойтись без нее, чтобы создать прецедент для следующих выпусков, но из этого ничего не вышло.

– И зачем тебе это понадобилось?

– Не хочу никого неволить. И думаю, есть и другие, кто так считает, но правила академии не оставляют выбора будущим магам.

Он только хмыкнул.

Какое-то время мы молча шли по дорожкам кампуса. Алмаз выглядел спокойным. Похоже, он совсем не нервничал перед проверкой. А я волновалась за него. Что если профессор подтвердит опасения Генриетты, и мне придётся вернуть его в центр помимо своей воли? С каждым шагом моё беспокойство нарастало. Я старалась заглушить его, чтобы не показывать Алмазу своего волнения. Чему быть, того не миновать. Зачем лишний раз его нервировать? Но волнение не отступало, оно плескалось где-то на заднем плане, словно шум прибоя, который слышишь краем уха, но не замечаешь.

Корпус для практики стихийной магии, в обиходе называемый «стихийка», располагался недалеко от студенческих квартир. Через десять минут бодрой ходьбы мы оказались на месте.

– Профессор Густав Свенссон – специалист по энергетическому потенциалу. Пожалуйста, отнесись к нему с уважением, – попросила я, толкая входную дверь.

Пока мы шли по длинному коридору до лаборатории, в которой Густав обычно работал в первой половине дня, из-за закрытых дверей слышался шум дождя, раскаты грома и вой метели. Из одной аудитории вылетела огромная шаровая молния, а за ней вприпрыжку гнался студент в белом халате.

– Это развлекаются заклинатели стихий, – пояснила я на вопросительный взгляд Алмаза, – к концу года первокурсников допустили к практическим занятиям. Познав силу магии, некоторые готовы заниматься ночи напролет.

Дверь в нужную лабораторию оказалась открыта.

– Здравствуйте, профессор! – поприветствовала я пожилого рыжеволосого мужчину.

Он стоял за металлическим столом, уставленным склянками и прищурившись рассматривал содержимое колбы, взбалтывая в ней пузырящуюся жидкость желтого цвета. Когда я переступила порог, Густав выплеснул содержимое колбы в воздух. Странная жидкость зависла на уровне его лица. Густав схватил со стола вторую колбу с черными шарообразными вкраплениями и отправил ее содержимое вдогонку за первой так, что вещества наложились друг на друга.

Профессор отошел на несколько шагов, любуясь результатом.

Крошечные желтые пузырьки и черные шарики с гудением перемешивались в воздухе, образуя мельтешащее облако, словно рой пчел вступил в схватку с роем мух. Облако и медленно потянулось в сторону двери, приобретая очертания грозовой тучи и потрескивая, словно от раскатов грома.