– Разве резервуаров не запрещено наказывать физически? – спросила я, невольно поморщившись от такого зрелища.

Мне стало стыдно за то, что Генриетта попросила его показать спину. Наверное, он чувствовал себя неловко оттого, что пришлось демонстрировать следы наказания при незнакомых людях.

На первом курсе нам говорили, что дисциплинируя резервуаров нельзя переходить черту и наносить увечья. До сих пор помню, как меня передернуло, когда после лекции студенты обсуждали между собой, что при наказании главное не оставлять следов.

– В центре распределения имеют на это полномочия, – спокойно ответила Генриетта.

Уж кому-кому, а ей к виду физических травм точно не привыкать.

– Можешь его исцелить? – спросила я.

– Особенность резервуаров в том, что магия в них не задерживается, целительная в том числе. Ты как дочь целительницы должна бы это знать!

– Не стоит об этом беспокоиться, все уже зажило, – отмахнулся Алмаз.

– Вообще-то я забежала на пять минут, мне уже пора, – спохватившись сказала Генриетта. – Дорогая, можно тебя на пару слов?

Я вышла за ней на лестницу и прикрыла за собой дверь.

– Я сердцем почувствовала, что что-то не так. Надо было пойти с тобой, а не отправлять тебя с этой ветреной девчонкой.

– За ним пришли, чтобы забрать его на утилизацию. Я не могла остаться в стороне!

– Утилизация? Там были поисковики? Это какое-то безобразие, такие вещи не должны происходить на глазах у студентов!

– Я без пяти минут выпускница академии.

– Не спорь! Не знаю, что за безалаберный консультант там дежурил, но я это так не оставлю.

– Мама… – я посмотрела на нее умоляющим взглядом.

– Азиза, не мамай мне! Ты не понимаешь всей серьезности ситуации. Его энергетический сосуд травмирован.

– Мне сказали.

– Не перебивай!

– Прости.

– Не могу утверждать, так как взглянула только мельком, и я не специалист в этой области, но на твоем месте я бы не спешила к нему привязываться. Может случиться, что травма настолько серьезная, что его не допустят до ритуала. Вдруг он не дотянет даже до минимальных требований? А если каким-то чудом дотянет, то велика вероятность, что он просто-напросто не выдержит ритуал! На установление связи с магом нужно много энергии, а он почти на нуле. Об этом ты подумала?!

– И что же мне теперь делать?

– Вернуть его обратно, пока не поздно.

– Нет! Это не вариант.

– Я все понимаю, ты его пожалела. Но подумай хорошенько, это же неэтично давать ему надежду, которой не суждено сбыться.

– Но ты же не знаешь точно!

– Завтра с утра первым делом отведешь его к профессору Густаву. Я обо всем договорюсь. Он проверит и скажет наверняка. А пока настраивайся на то, что его придется вернуть. Если его не допустят до ритуала, твое мнение учитывать никто не станет.

Генриетта ушла, а я ещё несколько минут стояла на лестнице, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами.

– А что у нас на ужин? – раздался из гостиной голос Алмаза.

Я тяжело вздохнула и вернулась в квартиру.

Алмаз сидел с кислым лицом и барабанил пальцами по обеденному столу.

Я прошла в кухонный угол, достала еду из охлаждающего бокса и принялась раскладывать ее по тарелкам.

– Что-то не так? – спросила я, поймав на себе колючий взгляд.

Мне не ответили.

– Такие условия – это не совсем то, к чему ты привык, – закинула пробную удочку я, раскладывая столовые приборы, – но после выпускного я найду работу и перееду…

– Не в этом дело! – прервал меня Алмаз.

– А в чем? Может, ты мне не доверяешь? Консультант сказал, что должно пройти какое-то время, – добавила я, подогревая ужин горячим паром со своей ладони.

У меня имелись небольшие зачатки водной магии, которые я особо не развивала, но придумала, как использовать в быту. Выплескивала с ладони водную струю и раскаляла ее, образовающийся пар позволял разогревать пищу.

– Сначала я подумал, что ты одна из тех, кто хочет воспользоваться моим положением в корыстных целях, но теперь я вижу, что это не так, – ответил он.

– Что за бред? Каким еще положением?

– Забудь.

Вот и поговорили!

Закончив приготовления, я поставила тарелку перед Алмазом и села за стол. Он посмотрел на печеную картошку с жареной рыбой так, будто та должна была устыдиться своего скромного вида.

– Тебе не приходило в голову, что я не нуждался в том, чтобы меня спасали? – надменным тоном поинтересовался он, без особого энтузиазма ковыряя вилкой картофелину.

О чем это он?

– Как это не нуждался? Тебя ведь хотели уничтожить!

– Это не твое дело! – Алмаз резко поднялся из-за стола и неосторожным движением смахнул тарелку на пол.

Посудина обиженно звякнула и раскололась на две части, картошка раскатилась по всей кухне, а рыба вывалилась на пол, печально вильнув хвостом.

– Что за выкрутасы?!

Я с сожалением взглянула на испорченный ужин. Мне, привыкшей с детства бережно обращаться с едой, было дико видеть, что он уронил свою порцию на пол.

– Поделишься со мной? Я все еще голоден, – Алмаз нагло потянулся к моей тарелке.

– Вот еще! – шлепнув его по руке, я отстранилась, спасая свою картошку. – Обязательно все время нарываться?

– Разве тебя не предупреждали насчет моего характера? Поверь, ты достойна лучшего! – с издевательским тоном усмехнулся он.

– Я как-нибудь сама разберусь, чего достойна! – недовольно отрезала я. – Хватит болтать. Пора ложиться спать.

– Почему так рано? – спросил Алмаз.

– С утра нас будет ждать профессор Густав в своей лаборатории. Тебя должны проверить на соответствие требованиям ритуала.

Алмаз ничего не ответил и ушёл в спальню. Надеюсь, хотя бы там он не устроит мне погром?

Я с негодованием отправила испорченную еду и разбитую тарелку в мусор. Поспешно запихнула в себя остывший ужин, а когда закончила мыть посуду и заглянула в спальню, то увидела, что он разлегся на моей кровати прямо в ботинках.

– Слишком твердо, но за неимением лучшего сойдет, – сказал Алмаз, поправляя подушку. – А где будешь спать ты? – спросил он, театрально зевнув.

– Это моя кровать! – возмутилась я, стоя на пороге подбоченившись.

– А я – твой резервуар, если ты, конечно не передумала, – наглым тоном протянул он.

– Ты будешь спать на диване! – запротестовала я.

– Тебе когда-нибудь приходилось спать на диване?

– Да, а что?

– А мне – нет, и раз уж тебе все равно не привыкать…

– Уходи!

– А ты меня заставь.

Такого спускать нельзя!

Я подошла к изголовью кровати, выдернула подушку и треснула наглеца.

– Мне повторить? – я замахнулась и нависла над ним, наслаждаясь удивлением, отразившимся на его лице.

Не ожидал, что я дам отпор? Или просто проверял, как далеко можно зайти?

Алмаз усмехнулся, выставил руки вперед, делая вид, что сдается. Я победоносно прищурилась, но радоваться было рано. Уходить с кровати он не собирался, поэтому я снова обрушила подушку на его голову.

В глазах Алмаза сверкнули злобные огоньки. Он перекатился на другую сторону кровати, схватил вторую подушку и запустил в меня. Я поймала ее на лету и швырнула обратно. Он ухватился за край подушки, прокрутил ее над головой и встал в боевую позицию.

Вот же!

Мы закружились по спальне, колошматя друг друга подушками.

Удар. Поворот. Бросок. Кувырок. Алмаз уворачивался и пытался защититься, но скрыться от возмездия разящей подушки было некуда.

В какой-то момент наволочка не выдержала и лопнула. Перья вырвались на свободу, припорошив Алмаза белоснежным облаком. Недовольно отфыркиваясь, он принялся отряхивать волосы, стоя посреди комнаты в сугробе из перьев.

Зрелище было настолько забавным, что я расхохоталась. Алмаз гневно зыркнул на меня и демонстративно плюхнулся на кровать.

Ах так?!

Я отправилась на кухню, схватила ведро с водой, вернулась и выплеснула на него.