Если ему что-то понятно, то мне ничего!

– Есть такие, кому нравится ломать, а тебе, видимо, жалеть, – с этими словами он встал с дивана и смерил меня холодным презрительным взглядом.

От удивления я открыла рот и шумно выдохнула, поражаясь его бестактности.

– Не смей так разговаривать со мной!

– Это еще почему?

Никогда не слышала, чтобы кто-то из резервуаров разговаривал с магом подобным тоном. Он откровенно нарывается! Обычно резервуары стараются быть услужливыми.

– Я тебя спасла!

– И что теперь мне до конца жизни слушать твое жуткое деревенское произношение?

– Да как ты смеешь!

Обида вспыхнула, прокатилась по телу жаркой волной, опалила щеки румянцем и почти выплеснулась потоком огненной силы с кончиков пальцев. Я сжала руку в кулак и отвернулась, пытаясь выровнять дыхание. Ему не обязательно знать, что сам того не подозревая, он ударил по больному месту.

Сила жгла кончики пальцев, требуя выхода. Я направила ее на дрова в печке, те вспыхнули ярким пламенем и моментально превратились в кучку пепла. Я коснулась чайника, вода мгновенно забурлила, из носика повалил пар, а крышка взлетела, ударилась о потолок и с шумом приземлилась у моих ног.

– Ну давай! – с вызовом раздалось у меня за спиной.

Я вздрогнула от неожиданности и обернулась. Алмаз стоял в напряженной позе и буравил меня презрительным взглядом.

– Что? – не поняла я.

– Поставь меня на колени с помощью ошейника и заставь поклясться, что я буду служить верой и правдой! – скороговоркой выпалил он.

– А ты будешь?

– Не дождешься! – Алмаз скрестил руки на груди.

Вселенская тьма! Что же делать? В книге про резервуаров говорилось, что нельзя демонстрировать слабость. Я сделала непроницаемое лицо, стараясь не показывать, что я в растерянности.

– Давай притворимся, что этого разговора не было, и начнем все сначала, – я сделала глубокий вдох. – Меня зовут Азиза. Я студентка четвертого курса факультета боевой магии.

– И что ты сделала со своим предыдущим резервуаром? Испепелила? – ехидно поинтересовался Алмаз.

– У меня его не было.

– Как же ты доучилась до четвертого курса?

– Пользовалась накопителями, – ответила я, ожидая очередную колкость, но он промолчал.

– Что тебе сделать? – спросила я, ободренная тем, что у нас наконец-то завязался хоть какой-то разговор.

Но снова наткнулась на презрительный взгляд, полный напряженного ожидания.

– Чай или кофе? – добавила я примирительным тоном.

Прежде чем ответить, Алмаз внимательно посмотрел на меня.

– Кофе, – немного помолчав, ответил он.

У меня отлегло от сердца, и я принялась готовить напиток. Он согласился выпить со мной кофе – это уже более-менее походило на знакомство. Я уж было испугалась, что он не захочет идти на контакт. Что тогда с ним делать? Даже успела пожалеть о своей импульсивной покупке. Ведь нам придется вместе жить и работать. Не представляю, как это делать, если резервуар не захочет сотрудничать? Такое вообще бывает? Или это просто мне так «повезло»?

Я сделала кофе и осторожно поставила перед ним чашку на подлокотник дивана, а сама устроилась в кресле, ломая голову над тем, как продолжить этот странный разговор.

Стук в дверь избавил меня от этой необходимости. Интересно, кто бы это мог быть? Ведь я никого не жду.

– Азиза, открывай! Я знаю, что ты дома! – за дверью раздался требовательный голос приемной матери.

Мы с Алмазом переглянулись. Только ее сейчас здесь и не хватало!

– Это мама, – пояснила я Алмазу. – Сейчас! – крикнула громче, неохотно вставая с кресла.

Прошла в коридор, открыла дверь и впустила Генриетту.

– Ты опять потратила деньги на накопители? Вчерашняя беседа не произвела на тебя никакого впечатления? – сходу спросила она, снимая шубу и шапку.

Судя по тому, что на ней было любимое серое платье со множеством пуговиц и высокой горловиной, а коса с седыми прядями стянута в тугой жгут на затылке, Генриетта пришла ко мне сразу с занятий по целительству, которые она обычно вела до позднего вечера.

– Какой накопитель? – поинтересовалась я, невинно хлопая ресницами.

– Не держи меня за дурочку! Со счета списали деньги из энергетического центра. Уж явно ты там не мороженым баловалась, – продолжила наседать Генриетта, вглядываясь в мое лицо.

– У меня появился резервуар, – честно призналась я. От нее все равно ничего не утаишь!

– Неужели это правда? – воскликнула Генриетта, неловко приобняв меня.

Радость промелькнула на ее лице, но тут же сменилась усиленной работой мысли.

– Ты взяла кого-то из эконом-класса? – вкрадчиво спросила Генриетта.

– Ты очень проницательна.

– Подержанного?

– Да.

– Что-то здесь не так, – задумчиво произнесла Генриетта, – цена слишком низкая… Зная твои замашки…

Я виновато опустила глаза.

– Только не говори, что купила утиль?! – воскликнула она, хватаясь за сердце.

– Вообще-то я все слышу! – подал голос Алмаз.

Генриетта отодвинула меня в сторону и прошла в комнату. Я вздохнула, понимая, что сцены не избежать, и понуро поплелась следом за ней. Генриетта окинула Алмаза критическим взглядом, ахнула и застыла посреди гостиной.

– Мы немедленно поедем и вернем его обратно! – сказала Генриетта. – Куда ты смотрела? Его же полностью осушили!

– Нет, не вернем! – ответила я.

– Нет вернем! – с напором повторила Генриетта.

– Да, верните меня, пожалуйста, и избавьте от необходимости выслушивать все это, – Алмаз закинул ногу на ногу и сделал глоток кофе.

– Помолчи! – шикнула на него Генриетта.

– Видишь, он и сам не против! – сказала она, обращаясь ко мне.

– Он просто в шоке, и не понимает, что говорит, – возразила я.

– Конечно, не понимаю! – воскликнул Алмаз. – Как можно что-то понять в этом бессвязном разговоре?

– Да замолчи же ты! Не видишь, я беседую с дочерью? – голос Генриетты дрогнул, и я поняла, сейчас она выскажет все.

– Я помогла тебе поступить в академию, оплачивала все расходы! Закрывала глаза на то, что после третьего курса ты продолжила обвешиваться накопителями, делая из себя посмешище. Не хотела давить, думала, как уговорить тебя не губить будущее из-за юношеского упрямства. И наконец моя девочка сообщает, что купила резервуара. Азиза, неужели нельзя было выбрать нормального, а не такого, на которого никто больше не позарился?!

– Я все еще здесь! – напомнил Алмаз.

– Да умолкни же ты! – Генриетта в сердцах махнула рукой.

Глаза Алмаза расширились и остекленели. Он дернулся будто от удара, потерял сознание и откинулся на спинку дивана.

Я бросилась к нему, похлопала по щекам, но он никак не среагировал. Перевела испуганный взгляд на Генриетту. На секунду на ее лице промелькнуло чувство растерянности, но она быстро справилась с собой.

– Предупреждать надо о таких вещах, я не знала, что ошейник не активирован! – сказала она с упреком.

Алмаз лежал на диване с закрытыми глазами и тяжело дышал.

Генриетта подошла, склонилась над ним и задумчиво провела тыльной стороной ладони по щеке. Взмахнула пальцами по воздуху, призывая целительную энергию. Ладони начали светиться зеленоватым светом. Генриетта сделала движение рукой, будто побрызгала водой ему в лицо, с кончиков пальцев посыпалась светящаяся пыль. Дыхание Алмаза выровнялось, и вскоре он открыл глаза.

– Прости, это вышло случайно! – сказала Генриетта, обращаясь к Алмазу.

– Это я виновата, не успела настроить управление ошейником под себя, – смущенно призналась я.

– Что с твоей спиной? – спросила Генриетта. – Как целитель я почувствовала некий дискомфорт в этой области.

– Ничего! – быстро ответил Алмаз.

Мне показалось, или он смутился?

– Покажи! – велела Генриетта.

Он хотел возразить, но, видимо, понял, что от нее так просто не отделаешься, встал и задрал рубаху. Вся спина от лопаток до поясницы была покрыта красными полосами, большая часть из которых уже зарубцевалась. Только в нескольких местах, где удары плети накладывались один на другой, на коже остались раны.