Я поспешила на кухню. Рубин уже приготовил продукты для ужина и начал нарезать мясо. Он умел и любил готовить. Оказавшись в знакомой обстановке, я заняла руки нарезкой овощей и вспомнила старые добрые времена, когда я часто готовила здесь сама или помогала Рубину, как сейчас.

Обидные слова Генриетты все еще стояли в ушах, но я постаралась простить ее. Вряд ли она сказала это со зла. Скорее всего, просто беспокоится за меня.

– Что у Генриетты с настроением? – спросила я у Рубина.

– Она переживает за тебя, – коротко ответил Рубин, подтверждая мои мысли.

– Что же ее беспокоит?

– Твое поведение. Скоро выпускной. Она волнуется, что все это невовремя, и ты рискуешь остаться без диплома.

Я вздохнула. А ведь до появления Алмаза в моей жизни я была хорошей девочкой и старалась не расстраивать мать.

– Все считают, что я зря забрала Алмаза, хотя бы ты на моей стороне?

– Я на стороне Генриетты.

– Кто бы сомневался, – буркнула я.

Это мне приходилось слышать уже не раз. Не очень-то честно, что живя в этом доме, я всегда оставалась в меньшинстве.

– Может, подскажешь, почему Алмаз себя так странно ведёт? – спросила я, чистя очередную картофелину. К сожалению, ни одно заклинание не позволяло чистить картошку при помощи магии.

– Попробую, – ответил Рубин.

Я прислушалась. Из гостиной доносились звуки пианино, а значит, там все спокойно. Похоже, Генриетта пополнила свой репертуар, потому что я не слышала эту композицию раньше.

– Например, он злился в тот вечер, когда его привезли, непонятно почему, – я закончила возиться с картошкой и принялась нарезать морковку соломкой.

– Генриетта сказала, что от него отказались? – спросил Рубин.

Я кивнула.

– Даже не представляю, что он чувствует. Служить магу – это цель нашей жизни. Отказ, должно быть, глубоко ранил его. Он злится на себя, что не справился, и тоскует по прошлой хозяйке, – ответил Рубин.

Закончив с овощами, я смешала их с мясом в чугунном казане.

– Разве он не должен быть зол на нее за то, что она с ним сделала?

– Нас учили, что маг всегда прав.

– Но это же неправда! Сегодня я видела, как один из студентов ни за что ударил девушку-резервуара на тренировке. Разве он прав? Хозяйка, которая травмировала Алмаза, права?

– Я не берусь судить, так как не знаю всей ситуации. Другие маги – это не моя забота. Моя задача – служить своему магу.

Я только фыркнула в ответ. Уже успела забыть, каким Рубин бывает занудным.

Какое-то время мы молча занимались своими делами.

– Как думаешь, почему Алмаз в первый вечер вел себя так отвратительно, будто напрашивался, чтобы я вернула его обратно? – спросила я. – Ведь из центра его хотели отправить на утилизацию.

– Возможно его печалит, что из-за травмы он не может служить также эффективно, как раньше, – ответил Рубин, – для боевого мага нужен резервуар, который может обеспечить мощный поток энергии.

– Думаешь, он заботится обо мне?

– Резервуаров много лет к этому готовят.

Я поставила ужин в духовку с артефактом для запекания, прикрепив к нему накопитель. А потом передумала и решила ускорить процесс. Подключилась к накопителю сама и направила жар на казан. С помощью стихии у меня получалось готовить быстрее и эффективнее. Тут главное не перестараться с температурой. На первых порах вместо жаркого получались черные угольки, но после нескольких попыток я подобрала нужную силу воздействия.

– Накрою на стол, – сказал Рубин и вышел из кухни.

Когда жаркое было готово, я заглянула в гостиную, и увидела, что Алмаз с Генриеттой неплохо поладили. Он играл на пианино, а она слушала, укутавшись в шаль и глядя на огонь, пылающий в камине. Похоже, зря я волновалась.

– Ужин готов! – сказала я, приглашая их к столу.

– Где ты научился играть? – спросила я у Алмаза, когда он проходил мимо.

– В прошлой жизни, – неопределенно ответил он.

Некоторые консервативные маги старой закалки предпочитали держать дистанцию с резервуарами, причисляя их к прислуге, и не садились с ними за один стол. В студенческой среде такое встречалось редко, молодёжь держалась с резервуарами на короткой ноге. Генриетта к консерваторам не относилась. На людях она общалась с Рубином, как было принято в обществе, но дома их общение становилось более неформальным.

Генриетта с Рубином сидели друг напротив друга во главе стола. Я заняла место напротив Алмаза, гадая, понравится ли ему жаркое. Это был вариант ужина на скорую руку, если бы знала, что его можно спокойно оставить с Генриеттой, приготовила бы что-нибудь более изысканное.

– Дорогая, ты как всегда превзошла сама себя! Как у тебя получается приготовить, казалось бы, простое блюдо так вкусно? – похвалила меня Генриетта.

Я смущенно опустила глаза.

– Как успехи на тренировке помимо того, что вас с нее выгнали? – без перехода спросила Генриетта.

– Нормально, – соврала я, отправляя в рот кусок мяса.

Попутно отметила, что Алмаз попробовал и, кажется, остался доволен. К счастью, мясо прожарилось, как надо, получилось мягким и сочным. Это вообще нормально, что я волнуюсь, понравится ли ему жаркое? Конечно, я должна его кормить, но не обязана угождать.

– Я перекинулась в обед парой слов с Густавом, – продолжила Генриетта, – он сказал, что подключение к нестабильному каналу может быть немного болезненным при нынешнем состоянии Алмаза.

– Профессор не уточнил, что можно с этим сделать? – с надеждой спросила я.

– Густав считает, что это пройдет после ритуала.

– А как быть до этого? – поинтересовалась я. – Ему же больно.

– Вполне терпимо, – вмешался Алмаз.

– Детка, сейчас не время для сантиментов. Сосредоточься на своих проблемах, а не на том, что твой резервуар испытывает легкий дискомфорт.

Я поджала губы и ничего не ответила.

– Я ведь говорила, что не стоит тянуть до последнего, – Генриетта оседлала своего любимого конька, – на третьем курсе занятия с резервуарами по большей части носили факультативный характер. Мне удалось убедить совет академии закрыть глаза на твою безалаберность по поводу ритуала и договориться, чтобы тебя перевели на следующий курс. Наверное, зря я это сделала. У тебя появилась иллюзия, что тебе все сходит с рук, но сейчас другая ситуация. Если провалишься на ритуале, то завалишь итоговый экзамен и останешься без диплома. Тогда я уже ничем не смогу тебе помочь. Надеюсь, ты это понимаешь?

Вселенская тьма! Опять она начинает отчитывать меня при всех! Как же это стыдно! Мне хотелось ответить что-то в свое оправдание, но я вздохнула и сдержалась.

– До итогового экзамена осталось две недели. И мне опять придётся договариваться, чтобы его для тебя перенесли, раз ты до сих пор не прошла ритуал. Очень интересно, как ты вообще собираешься его сдавать? На минуточку, это экзамен по боевой подготовке, приближенный к условиям реального боя. Монстры на полосе препятствий шутки шутить не будут! Студенты, которые готовятся на совместных тренировках с резервуарами целый год, и те получают травмы. А вы знакомы без году неделя.

– Не переживай, бегать на полосе препятствий я тебя вместо себя не заставлю, – вырвалось у меня.

О чем я тут же пожалела, ибо прекрасно знала, что лучшей тактикой споров с Генриеттой было молчать. Рано или поздно ей надоедало сотрясать воздух, и она успокаивалась. Но стоило вставить хотя бы слово, она начинала наседать с новой силой.

– Ах не заставишь? Ну тогда я и не буду бегать как собачонка и договариваться. Сдавай, как хочешь и когда хочешь.

– Вот и отлично! Я сама справлюсь.

– Когда я взяла тебя в этот дом, ты вела себя иначе!

Последняя фраза обожгла меня не хуже пощечины. Я замолчала и ушла в себя.

За столом повисла неловкая пауза. Алмаз отложил в сторону нож и вилку и с интересом смотрел то на меня, то на Генриетту, а Рубин притворился, что увлечен едой.

– Времени осталось мало, поэтому не трать его на освоение разных техник. Тренируй один тип подключения, – смягчившимся тоном добавила она, поняв, что перегнула палку.