На красном крыльце сидят царь Вахрамей да Настасья Вахрамеевна, а пониже на ступеньках — князья да ближние бояре.
— Пожалуйте, гости дорогие! У нас все готово, сейчас коня приведут.
И ведут коня двадцать четыре богатыря. Вместо поводов — двенадцать толстых цепей. Богатыри из последних сил выбиваются.
Оглядел царь-жених коня и кричит:
— А ну-ка, Матюша Пепельной, попытай — можно ли богатырю ехать?
Изловчился Матюша Пепельной, вскочил на того коня. Едва успели отбежать богатыри, как взвился конь выше царских теремов и укатил добрый молодец с царского двора. Выехал на морской берег, пустил коня в глубокие пески, а сам бьет его цепями по крутым бедрам, рассекает мясо до кости.
И до тех пор бил, пока конь на коленки не упал.
Взмолился конь:
— Ох, добрый молодец, не бей, не калечь! Из твоей воли не выйду.
Повернул Матюша Пепельной коня и говорит:
— Воротимся на царский двор, оседлаю тебя, и как сядет верхом молодой царь, ты в землю проваливайся, а плетью ударит — на коленки пади. Пади так, будто на тебе ноша триста пудов. А не послушаешь — насмерть убью, воронам скормлю!
— Все исполню, как ты сказал…
Приехал Матюша Пепельной на царский двор, а царь-жених спрашивает:
— Повезет ли конь богатыря?
— Подо мной ходит, а как под тобой пойдет — не знаю.
— Ладно, седлайте поскорее, сам испытаю.
Оседлали коня, и только царь-жених вскочил в седло, как конь копытами в землю ушел.
— Хоть не идет, а держится подо мной, — говорит царь-жених.
Хлестнул плетью легонько — конь на коленки пал.
Царь Вахрамей с Настасьей Вахрамеевной и князья с боярами дивятся:
— Этакой силы еще не видано!
А молодой царь слез с коня:
— Нет, Матюша Пепельной, не богатырям на эдаких конях ездить: на таких клячах только воду возить. Уберите его с глаз долой, а то выкину в поле, пусть сороки да вороны пообедают!
Велел царь Вахрамей коня увести и стал прощаться.
Тут царь-жених говорит:
— Ну, ваше величество, мы все твой службы справили, пора свечку зажигать да дело кончать.
— Мое слово нерушимое, — ответил царь Вахрамей и приказал дочери Настасье Вахрамеевне к свадьбе готовиться.
В царском житье ни пиво, ни вино варить не надо — у царя Вахрамея всего вдоволь. Принялись веселым пирко́м да за сва́дебку. Повенчали царя с Настасьей Вахрамеевной, и пошел веселый пир.
Сидит Настасья Вахрамеевна за свадебным столом: «Дай-ка еще раз у мужа силу попытаю!»
Сжала ему руку легонько, вполсилы. Не выдержал царь: кинулась кровь в лицо и глаза под лоб закатились.
Подумала царевна: «Ах, вот ты какой богатырь могучий! Славно же удалось меня, девушку, обманом высватать да и батюшку обмануть!»
Виду не показывает, вина подливает, потчует:
— Кушай, царь-государь, мой муж дорогой!
А в мыслях держит: «Погоди, муженек, даром тебе этот обман не пройдет!»
День ли, два ли там погуляли, попировали. Стал прощаться молодой царь:
— Спасибо, тестюшка, за хлеб, за соль, за ласковый прием. Пора нам домой ехать.
Приданое погрузили, распростились, и вышло судно в море.
Плывут они долго ли, коротко ли. Вышел царь на палубу, смотрит: спит Матюша Пепельной крепким богатырским сном.
Вспомнил тут царь Матюшины слова: «Будет лук, да не для твоих рук; будет меч, да не тебе им сечь; будет добрый конь, да не тебе на нем ездить; будет красная девица, да не тебе на ней жениться» — и крепко разгневался: «Где это слыхано, чтобы холоп так с царем говорил!»
Запала ему на сердце дума нехорошая. Выхватил меч, отрубил сонному слуге ноги по колени и столкнул его в море.
Подхватил Матюша Пепельной ноги в руки — надобно как-нибудь к берегу пристать. Плыл он, плыл, долго ли, коротко ли — совсем из сил выбиваться стал. А в ту пору подхватила его волна и выкинула на берег.
Отдохнул малое время и вспомнил про птицу Магай:
«Ну, не век тут лежать! Хоть катком покачусь, а достигну того места, где кувшин с целебным питьем.
Вдруг видит — идет к берегу человек, на каждом шагу спотыкается. Крикнул Матюша Пепельной:
— Куда идешь? Не видишь разве, что впереди вода?
— То-то и есть, что темный я: пути не вижу.
— Ну тогда иди на мой голос.
— А ты кто таков и чего тут делаешь?
— Я лежу, идти не могу: у меня ноги по колени отрублены.
Подошел слепой поближе и говорит:
— Коли ты зрячий, давай я тебя понесу, а ты путь указывай.
Взял слепой Матюшу Пепельного на руки:
— Слыхал я от старых людей: есть где-то живая вода. Вот бы нам с тобой найти! Ты бы той водой ноги исцелил, а я бы глаза помазал и свет увидал.
— Знаю, где целебное питье есть. Неси меня, а я путь стану указывать.
Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается. Слепой с безногим вперед подвигаются. Устанут идти — отдохнут, ягод да грибов поедят, иной раз и дичиной разживутся — и опять в путь-дорогу.
Так шли полями широкими, лесами темными, через мхи-болота переправлялись и пришли в тот лес, где Матюша Пепельной в ненастье птенцов обогрел. Подошли к приметному дубу — снял слепой Матюшу с плеч. Подкатился Матюша Пепельной к дереву и скоро выкопал медный кувшин. Помазал целебным питьем глаза своему названому брату — слепой прозрел. Плачет и смеется от радости:
— Спасибо, добрый человек, век твое добро помнить буду!
— Теперь пособи мне ноги прирастить.
Приставили ноги, как надобно быть, спрыснули живой водой — приросли ноги.
— Ну вот, оба мы поправились, — говорит Матюша Пепельной. — Пойдем теперь проведаем, что творится в нашем царстве. Царь меня за верную службу щедро наградил — сонному ноги по колени отсек да в море кинул. Надо с ним повидаться и за все отплатить сполна.
Выпили они по глотку целебного питья — и всю усталость как рукой сняло, а сила удвоилась против прежнего.
Вышли из лесу, и скоро показался впереди город. Перед самым городом на царских лугах большое стадо коров пасется. Подошли поближе, и признал Матюша Пепельной в коровьем пастухе своего прежнего царя.
Спрашивает:
— Чье это царство?
Заплакал пастух:
— Ох, добрые люди, не знаете вы моего горя: было это царство мое и был я раньше царем, а теперь вот коров пасу. Много времени жил неженатым, потом высватал за тридевять земель, в тридесятом царстве у царя Вахрамея дочь-богатырку, Настасью Вахрамеевну. Узнала она, что нет во мне силы богатырской, и велела мне коров пасти, а сама на царство заступила. Каждый день, как пригоню домой коров, меня бранит, ругает на чем свет стоит и кормит впроголодь.
— А помнишь, я тебе говорил: будет красная девица, да не тебе на ней жениться. Опять, видно, все по-моему вышло!
Тут царь-пастух узнал Матюшу Пепельного и заплакал пуще прежнего:
— Ох, Матюша Пепельной, пособи мне царство воротить! Я тебя за это министром поставлю, а твоему названому брату воеводство пожалую.
— Ласковый ты да на обещания щедрый, когда беда пристигнет. А забыл, как за мою прежнюю службу меня наградил?.. Надо бы тебя смерти предать, да не хочется рук марать. Уходи из этого царства, чтоб духу твоего здесь не было! Попадешься еще раз мне на глаза — не пожалею!
Как услышал царь-пастух такие речи, до смерти перепугался и кинулся наутек.
А Матюша Пепельной со своим названым братом пришли в город и остановились у бабушки-задво́ренки переночевать.
Старуха на Матюшу Пепельного поглядывает:
