Работник схватил свой кафтан, полез на пола́ти[55].

— Ты куда? — спрашивает поп.

— Как — куда? Разве ты не знаешь, батюшка, что после ужина надо спать ложиться? Вот я и пошел спать.

С тех пор поп перестал уговаривать работника за один раз завтрак, обед, полдник и ужин съедать.

Жили-были старик со старухой. Жили они очень бедно.

Пришла беда — отворяй ворота: умерла старуха. Побрёл старик к попу. Кланяется, со слезами просит:

— Потрудись, батюшка! Надо старуху похоронить.

— А есть ли у тебя деньги за похороны заплатить? В долг не поверю, давай вперед.

— Каюсь, батюшка: нет у меня ни копейки. После заработаю и сполна все, что следует, за твой труды заплачу.

— Ну нет! Сказано — деньги вперед. А коли денег нет, ступай, откуда пришел!

Вышел старик на улицу.

«Как быть? — думает. — Пойду на кладбище, вырою могилу и сам похороню старуху».

Взял старик лопату и пошел на кладбище. Только верхний слой земли снял, как лопата со звоном ударилась во что-то. Глянул старик — а в земле котёлок чугунный доверху золотыми монетами насыпан.

Блестит золото, как жар горит. Старик рад-радёхонек. Выкопал могилу, прихватил котёлок с золотом и пошел домой. Закупил все, что надо, для поминок, взял несколько монет и пошел к попу.

Поп неласково встретил старика:

— Чего ходишь? Сказано тебе — без денег не стану хоронить!

— Не сердись, батюшка! Сделай милость, похорони старуху честь честью, а за труды прими́ вот деньги.

Взял поп деньги и стал такой ласковый — не знает, куда старика посадить, какими словами обласкать.

— Ну теперь все дело справим.

Поклонился старик:

— Спасибо, батюшка!

И ушел.

А поп показал деньги попадье:

— Видишь, старый черт прикидывался бедняком, хотел меня обмануть — без денег похоронить старуху. А потом и деньги нашлись. Много мне на своем веку довелось хоронить и знатных покойников, а столько никогда не получал.

После похорон старик позвал попа помянуть покойницу.

Поп в избу ступил и глазам не верит — откуда что взялось у бедного старика! И вино, и закуски, и кушанья разные — стол ломится, пей, ешь чего хочешь!

Пообедали гости, поблагодарили старика за угощенье и разошлись по домам.

Поп остался и начал старика уговаривать:

— Послушай, покайся мне! Был ты всегда самый бедный человек на селе, а вот теперь откуда что взялось — всего вдоволь. Скажи: может быть, ты убил да обобра́л кого?

— Что ты, батюшка! Истинную правду говорю: не крал, чужого не брал и никого не убивал я. Золото само́ мне в руки далось.

И рассказал попу все по порядку, как клад нашел.

Выслушал поп стариковы речи про котёлок с золотом и от жадности затрясся весь.

Пришел домой, а стариков котёлок с золотом из ума нейдет. Ни о чем, кроме денег, и думать не может, по ночам не спит.

Стала попадья допытываться:

— Ты чего, батюшка, после похорон стал сам не свой? Уж не заболел ли?

Рассказал поп попадье про золото, и стали они думать, как бы кладом завладеть.

И придумал поп.

— Слушай, мать: не пожалей нашего козла — будут те деньги наши!

— Чего старого козла жалеть! — отвечает попадья. — Будут деньги — будет и козел.

И вот зарезал поп козла, натянул на себя козлиную шкуру со всем как есть: с рогами и с бородой.

— Бери, мать, иглу с толстой ниткой, зашей шкуру, чтобы не свалилась с меня.

Попадья взяла толстую иглу и суровой ниткой прочно зашила на попе козлиную шкуру.

В самую полночь пробрался поп к стариковой избе и ну стучать да царапаться под окном!

Услышал старик, слез с полатей, подошел к окну и спрашивает:

— Кто там?

— Черт!

Испугался старик и стал молитву читать.

— От меня молитвой не спасешься! — кричит поп за окном. — Отдай лучше котёлок с золотом, не то худо тебе будет! Ведь я тебя пожалел, когда клад показал. Думал, немного возьмешь, а ты всё унёс!

Глянул старик в окно да так и обмер! Трясет черт головой, клад требует.

Подумал старик:

«Да ну его совсем, с зо́лотом-то! Жил раньше без денег и теперь без них проживу».

Выбежал на крыльцо, выкинул котёлок с золотом:

— Берн свой деньги!

А поп подхватил котёлок и пустился бежать.

Воротился домой:

— Ну, мать, обманул старого дурака! Вот они, денежки-то! Спрячь их подальше.

Попадья котёлок с деньгами спрятала в подполье. Поп говорит:

— Бери скорее нож, пори швы да снимай с меня козлиную шкуру, покуда никто не видел.

Стала попадья шов пороть — и как полилась кровь, как заорал поп:

— Ох, ох, больно! Терпенья нет!

Стала попадья пороть в другом месте — опять кровь потекла, и опять закричал поп не своим голосом:

— Не режь, больно!

Кругом приросла к телу козлиная шкура. И уж чего попадья только ни делала, как ни пробовала отпарывать — ничего не помогло.

Жаль было попу расстаться с деньгами, да делать не́чего: надо клад отдавать.

Приказал попадье:

— Отнеси старику это проклятое золото! Может, избавлюсь тогда от козлиной шкуры.

Золото попадья отнесла старику и во всем ему повинилась, да и это не помогло.

Так до самой смерти и лежал поп на печи в козлиной шкуре, на глаза людям не показывался.

Зимней порой ехал мимо деревни барин. Наступила ночь, и попросился барин у мужика переночевать.

— Заезжай, барин, заезжай! Ночлега с собой не возят.

Кучер стал коней распрягать, а барин в избу вошел, поздоровался.

— Добро пожаловать, раздевайся, — отвечает мужик.

Стал барин волчью шубу снимать, а в ту пору в избе овца была. Как почуяла овца волчий дух, так от страху вся задрожала да ногой — топ-топ-то́п!

Спрашивает барин:

— Что это овца на меня глядит да так сердито ногой топает?

— Она волчий дух почуяла, вот и сердится. Моя овца волков ловить охотница. В эту зиму уже десяток поймала.

— Ах, вот бы мне такую овцу! — говорит барин. — Как бы с ней было в дороге спокойно… Продай мне ее, хозяин!

— Продать можно, да ведь сколько она мне доходу дает! Дорого моя овца стоит.

— Дорого-дёшево, да ведь не дороже денег.

— Ну ладно, — усмехнулся в бороду мужик. — Продам тебе овцу.

— А сколько стоит твоя овца?

— Положи, барин, тысячу рублей.

Барин торговаться не стал, деньги заплатил.

Ночь переночевали. Наутро барин в путь-дорогу собрался, взял овцу и поехал.

Много ли, мало ли ехали — бегут навстречу три волка. Почуяла овца волков и так и прыгает, так и прыгает в санях.

Барин кучеру приказывает:

— Пускай овцу. Видишь, как она раззадорилась, на месте не стоит. Несдобровать теперь волкам!

Усмехнулся кучер:

— Пусть, барин, побольше раззадорится — злее будет.

Тем временем волки поравнялись с санями.

— Пускай овцу, а то упустим волков! — кричит барин.

Выпустили овцу. Кинулась она с перепугу в лес, а волки — за ней.

Барин кучеру кричит:

— Скорее лошадь отпрягай да скачи вслед, а то она всех волков изорвет, все шкуры попортит!

Поскакал кучер и видит: лежит овца изодранная.