— Они про меня забыли, — сказал Костя Кате и Манечке, когда сестры пришли к нему как-то в гости. — Они, наверно, себе ещё какого-нибудь ребёнка в Африке народили. Обещали мне каждую неделю письма писать, а уже три месяца прошло…

А ещё через два дня Костя позвонил Кате с Манечкой и замогильным голосом сообщил, что произошло ужасное событие, что он после этого тяжело заболел и просит его срочно навестить.

Катя с Майей, запыхавшись, прибежали к Косте.

Костя, бледный, лежал на диване и громко, обиженно сопел. Под мышкой у него торчал градусник.

— Всё, я больше так не могу, — сказал Костя. — Она меня оскорбила. Она мою книжку про змей выбросила.

— Как?! — ужаснулись Катя с Манечкой. — "Змеи всего мира"? Просто так взяла и выкинула?!

— Да, в мусоропровод! И кричала так, что у меня чуть барабанные перепонки не лопнули!

— Да что она, с ума сошла? — сказала Катя. — Совсем твоя тётка взбесилась.

— Мы её милиционеру отдадим, — сказала Манечка. Давайте прямо сейчас в милицию звонить.

— Нет, не надо звонить в милицию, — сказал Костя. — Я эту книгу на комплект журнала "Огонёк" за 1964 год выменял, который у неё на антресолях лежал. А там, в одном номере, про неё заметка была. О том, как она хорошо работает.

— Подумаешь! — сказала Катя. — Прямо Баба Яга! Если бы у нас была такая тетка, мы бы ее прыгалками связали и с балкона выкинули.

— И ничего ты не виноват, — сказала Маня. Невидаль какая — старые журналы!

Она сказала, что напишет родителям о моём безобразном поведении. А им только того и нужно. Они и так меня уже совсем забыли, а теперь вообще возьмут и откажутся, очень я им нужен! — И вдруг Костя заплакал.

Он лежал, тоненько плакал, и градусник под мышкой у него вздрагивал. Костя кулаком вытирал слёзы.

Нос у него был острый, красный на кончике, уши оттопыренные, волосы встопорщенные. До половины Костя был укрыт зелёным пледом в крупную жёлтую клетку, а байковая рубашка его, тоже зелёная, но в мелкую-мелкую коричневую клеточку, была наполовину застёгнута не на те пуговицы, а наполовину расстёгнута совсем, и за ней местами выглядывала чахлая, бледная Костина грудь, а из воротника вылезала на свет длинная тонкая Костина шея.

Костя часто моргал белыми ресницами, хлюпал носом и грязным кулаком с чёрными ногтями тёр глаза, оставляя на лице тёмные полосы. Катя с Манечкой поглядывали друг на друга. Манечкины губы скривились, и по её лицу сразу же, непонятно только, откуда взялись, покатились одна за другой чистые крупные слёзы.

— У-у-у, Ко-о-остенька, не пла-а-ачь! — проревела Манечка. — Мне тебя жа-а-лко!

— Не плачь, Костя, — сказала Катя. — Мы тебя в обиду не дадим. Знаешь что, иди к нам жить! У нас родители добрые!

— Я не могу к вам, — сказал Костя. — Я ведь болею, у меня температура высокая. Вот… — Костя прерывисто вздохнул и осторожно, как хрупкую драгоценность, вытащил из подмышки градусник… — Глядите, тридцать семь и два…

— Страшно высокая температура! По-моему, у меня воспаление лёгких или туберкулёз.

— Так, может быть, тебе "скорую помощь" вызвать? — сгорая от сочувствия, спросила Катя.

— Мы вызовем! Вызовем! — вскочила Манечка и, обхватив Костю за шею, принялась вытирать Косте нос мятым, с прилипшими кое-где зелёными шариками леденцов и крошками сухаря, большим синим папиным платком.

— Не надо, — сказал Костя. — Они меня в больницу упекут, а у меня день рождения послезавтра. Да. День рождения. Хотя… — Костя безнадёжно вздохнул, — тоже мне, день рождения! Ни подарков, ни гостей! Сдохнуть можно от такого дня рождения! Тётка скачала, что никого не позовет.

— А мы всё равно к тебе придём! — закричала Катя. И подарок тебе обязательно подарим!

— Ага! — закричала Манечка. — Конечно, подарим' Ещё бы!

Костя недоверчиво поглядел на девочек и чуть повеселел.

— Правда? А что вы мне подарите? На какую букву? Катя с Маней снова поглядели друг на друга.

— На букву "П", — торжественно сказала Манечка, важно вытаращив глаза.

Катя с Манечкой еле дождались, когда пришёл с работы папа.

— Папочка, — сказали они, — помоги нам. Понимаешь, мы решили Косте на день рождения питона купить. Где они продаются, а?

— Кого вы решили купить? — сказал папа и уронил на пол хлебницу с хлебом.

— Да питона, что ты так удивляешься? — сказала Маня, нагнулась чтобы подобрать хлеб, задела боком стол и свалила с него бутылку с постным маслом.

— Вы что, с ума посходили? — закричала Вероника Владимировна. — Сговорились весь дом покидать на пол? — нечаянно прикоснулась к сковороде, затрясла обожжённой рукой и запрыгала возле плиты на одной ножке: — Ой! Ой! Ой!

— Сунь под холодную воду! — скомандовал Валентин Борисович и, обернувшись к дочерям, сказал:-Да вы, мои дорогие, знаете, что такое "питон"? Может, вы думаете, что питон — это такой заводной паровозик или вышитый носовой платок?

— Папочка, питон — это большая толстая змея. Костя нам показывал на картинке. Понимаешь, он болеет, и его тётя наказала, и ему мама с папой не пишут, а у него день рождения послезавтра, и ему грустно — он думает, никто ему ничего не подарит.

— Кому грустно? Кого тётя наказала? У кого день рождения? У питона?

— Да нет же! У Кости! Костя давно о питоне мечтает. Вот мы и решили ему питона подарить. Ты нам дашь денег, папочка?

— О чём это вы там секретничаете? — закричала Вероника Владимировна. — Меня, как всегда, в секреты, конечно, не посвящают! Я тут им суп вари, а у них секреты! Безобразие!

— Ну что ты, Заяц, какие секреты? Просто наши дочери решили купить Косте питона. Как ты думаешь, сколько может стоить один небольшой упитанный питон?

— Питон? — удивилась Вероника Владимировна. — Я думаю немного. Не больше миллиона. Но может быть нам удастся купить маленького питончика, чтобы стоил подешевле. Питон-лилипут Костю не устроит?

— Не знаю, — сказала Катя. — По-моему, ему нравятся большие.

— Где же он большого поселит? Питон ведь, мои дорогие, всю кухню займёт!

— Вот он и поселит его в кухне. А сам с тётей будет в комнате жить.

— Какая прелесть! То-то Глафира Андреевна обрадуется! — воскликнула Вероника Владимировна. — От счастья места себе не найдёт! Захочет к столу присесть — там питон. Захочет к плите подойти — там питон. Захочет тарелку вымыть — и там питон. Всюду один питон!

— Так ей и надо, — сказала Манечка. — Она злая, вредная. Она как Варвара из "Доктора Айболита". Пусть питон её искусает и из дома выгонит! И мы тогда с Катей и Костей у неё поселимся и будем петь песенку:

Шурланпары, бурландары,

Дундуклей и бундуклей,

Хорошо нам без Варвары!

Без Варвары веселей!

— Чем же Костина тётя вас всех так рассердила?

Она любимую Костину книжку выбросила и не хочет Костин день рождения справлять!

— Так, может, Костя сам виноват!

— Ничего не виноват! Он хороший! Знаешь, как жалко его! Его родители другого ребёночка захотели народить, а про него забыли, не пишут ему. Совсем.

— Ерунда какая! Ничего они его не забыли! Просто письма долго идут. Это ведь вам Африка, а не деревня Большие Бугры… А ну, давайте садитесь за стол, ужинать будем.

Все сели за стол.

— Папа, ты не сказал, где его можно купить, — сказала Катя. — Может, нам в зоопарке питона продадут? Может, у них лишние есть?

— Не думаю, — сказал папа. — Лишних они в другие зоопарки дарят. В зоомагазине тоже вряд ли. Там больше мелкой живностью торгуют. А вот, может, на Птичьем рынке? В. крайнем случае, не будет питонов, так, может быть, ужа сможем купить… Ужи — змеи симпатичные. И не кусаются. Я на вашем месте Косте ужа подарил. По крайней мере, уж всю кухню не займёт и бедной Костиной тёте будет где варить суп и жарить картошку. И вообще, так приятно съездить на Птичий рынок! Давненько я там не бывал!