Соображая на ходу, Диана забежала назад в магазин и, прикрывая кровоточащую щеку и губу рукой, схватила с пола брошенный рюкзак. Пора валить, пока сюда не сбежалась вся округа.

— Господи. Ты мне только что жизнь спасла. — Пробормотал все еще стоявший на том же месте Тим с тряпкой. — У тебя весь рот в крови.

Девушка поймала свое отражение в зеркальной поверхности холодильника и чертыхнулась. Из-под капюшона на нее смотрел перекошенный окровавленный рот.

Схватив со стойки распродажи упаковку медицинских масок, она натянула сразу две и шлепнула деньги на кассу.

— Держи, здесь больше, чем надо. Только ты не видел меня здесь, ок? Я домой.

Она выскочила за дверь до того, как он успел хоть что-то сказать, и, прихрамывая, торопливо направилась к общежитию. Мокрая куртка с футболкой прилипали к телу, а маска изнутри пропиталась кровью, но отверстие в груди затянулось, и привкус чужой крови во рту вызывал в ней сложные чувства: азарта, сытости и чужого страха, будоражащего нутро.

Девушка едва успела отмыться, застирать одежду и закрыться в комнате, как постучала мама.

— Диана, можно войти?

— Мам, прости, я сейчас не могу, давай вечером. — Прижав испачканную маску к лицу, Диана постаралась сделать голос как можно более обычным.

— Вечером я задержусь на собрании, но я очень хочу с тобой увидеться.

— Хочешь, я встречу тебя с работы, мам?

— Давай, в девять вечера у проходной на фабрике. Сладких снов.

— Хорошего тебе дня.

Когда мамины шаги затихли, Диана стащила с себя мокрое полотенце и, придирчиво осмотрев себя в зеркало, напялила чистую футболку. Отверстие в боку затянулось без следа, да и губа уже выглядела лучше.

Она старалась не думать о том, что могло бы произойти, опоздай она хоть на милисекунду или промахнись. Вероятно, она узнала бы, где в этом прогнившем городе ещё и кладбище, а Тим… хорошо рисует. Вдруг у них что-то получится, ей бы этого хотелось, даже если это продлится недолго, как в песне Джоан Джетт.

Комната едко пахла свежей краской, но Диана, не замечая этого, завалилась в кровать, чтобы забыться сном полным кошмаров.

Ей снился хруст костей под теплой податливой кожей, зажатой во рту, но выныривая из кошмара, девушка попадала в новый, где она кусает сама себя за ногу под коленом, разрывая рубец и вгрызаясь в титановый стержень.

Когда она очнулась ото сна, солнце исчезало за горизонтом, а часы показывали 21:09.

Схватив с батареи почти высохшие футболку и куртку, Диана наспех оделась и выскочила в дверь, приоткрыв форточку для кошки. Дорога бегом до фабрики через город заняла у нее около десяти минут, хотя вчера она потратила на подъем гораздо больше времени, пока не торопясь осматривала окрестности.

У центрального входа на проходной толпился курящий народ, сбивая ее нос со следа.

— Простите, а Смородина Виолетта Ивановна не выходила?— издалека поинтересовалась она у старенького охранника, который мудрил со сломанной дверной ручкой и не сразу обратил внимание на незнакомую девочку.

— А… дочка? А говорила, в городе осталась. — С интересом воззрился на нее любезный старичок. — Ушла минут двадцать назад, пораньше закончили.

Диана поблагодарив охранника на бегу, бросилась назад, недоумевая, как пропустила маму.

— Вдоль шоссе иди, на заправку она пошла! — Прокричал кто-то из курящих в сторонке, подслушавших разговор.

Диана круто свернула в лесопосадку и, стремглав пробежала мимо дома у кромки бора, где вчера схлопотала пулю. Из-за забора теперь пахло мертвечиной в формалине, и девушка сморщила нос, всматриваясь в темнеющую с каждой минутой лесную гущу.

Когда полупустое в это время шоссе показалось впереди, Диана почувствовала, наконец, аромат маминых духов, смешанный с удушливым запахом резины и выхлопных газов.

Виолетта Ивановна торопливо шла вдоль дороги по обочине, прижимая к себе сумку.

Диана уже собиралась догнать маму, когда увидела, что автомобиль между ними, двигавшийся в мамином направлении, выкатил на пустую встречную полосу, направляясь к одиноко бредущей женщине.

— Мама! Сумку береги! — Прокричала Диана и бросилась вперед, к оглянувшейся Виолетте.

Водитель прибавил газу, и автомобиль пронесся мимо, поспешно выруливая на свою полосу. Диане с матерью оставалось только проводить его глазами.

— Пьяный, наверное. — Успокоила дочку Виолетта. — Ты как здесь оказалась? Я думала ты еще дома.

— Мам, не ходи этой дорогой, пожалуйста. Спокойнее через город. — Диана взяла у мамы сумку и, поглядывая через плечо на дорогу, оттеснила ее с обочины.

— Зато эта дорога ведет к магазину на заправке, где работает в вечерние смены очень симпатичный молодой человек, который заверил меня, что хорошо знает мою дочь, когда я отдавала ему краску. — Мама с гордым видом показывала, что она не слепая, и всё про всех давно знает. — В прошлый раз нам не удалось познакомиться получше, но сегодня мы к нему заглянем. К тому же, дома кончаются сливки, а ты знаешь, твой отец не любит кофе с молоком, только со сливками.

— Только не надо делать вид, что ты идешь в магазин. Лавка Эда по пути с фабрики домой и, я слышала, там дешевле. — Проворчала Диана, понимая к чему мама клонит. Ей нужно было срочно менять тему. — Как прошло собрание?

— А мы не собирались, — с тяжелым вздохом начала мать, — должны были обсуждать вопрос расходования накопленных за год внебюджетных средств. Но вчера ночью кто-то избил до полусмерти охранника и похитил сейф из кабинета директора. Утром девочки из уборки цехов, нашли Пашу с пробитой головой в подсобке, всего в крови, не дополз до телефона. Врачи сказали, жить будет. Вызвали Анатолия Вениаминовича, пока Паша подлечится, а там посмотрим.

— Жуть. — Машинально ответила Диана, вспоминая, что именно за запах привлек ее вчера на фабрику. Вот так детям и удалось проникнуть на задний двор, не привлекая внимания охраны. — А камеры?

— Да, у нас в основном муляжи стоят. — Отмахнулась мать. — Но Жорина дочка говорит, что возле фабрики вчера видели кого-то из ночного братства. Так, что никто не верит, что деньги найдут.

— Этот Жора, надеюсь, доходчиво объяснил дочери, чтобы поменьше шастала по ночам… — Недовольно пробурчала Диана.

— О, как заговорила. А это, между прочим, и тебя касается, юная леди. — Встрепенулась Виолетта. — Лучше расскажи-ка мне, чем вы с Тимом по ночам в магазине занимаетесь, что ты под утро только приходишь и матери дверь открыть стыдишься.

— Ма-а-а-м! — Закатила глаза Диана. — У тебя взрослая дочь.

— Тогда и веди себя как взрослая. — Серьезно ответила мама. — Мы мало знаем про вирус вампиризма. А вдруг он передается половым путем. Ты подумала о мальчике? О его жизни? Может быть, он не хочет становиться таким.

— Каким? Скажи уже, какой стала твоя дочь? — Впереди показались огни Эль Бара и заправки, а Диана прибавила шаг, мечтая о том, чтобы они с мамой приближались к магазину быстрее, и этот разговор закончился.

— Ты стала другой, холодной, стала закрываться от нас. Ты даже не показала, что сделала в комнате, а раньше…

— Придем и покажу. Вот увидишь, тебе понравится. Только, пожалуйста, мам. Не надо таких разговоров при Тиме, ладно?

— А что, Тимофей тоже взрослый парень. — Не унималась мама. — Я думаю, он умеет пользоваться презервативами.

— О боже, мама. Всё. — Диана втопила и понеслась вперед, не желая больше слушать нотации.

Когда они добрались до магазина, Диана влетела в магазин, сухо поздоровалась с Тимом и бросилась к холодильнику с молочными продуктами.

— Добрый вечер. — Любезно произнесла Виолетта Ивановна, остановившись на кассе. — Мы возьмем сливки и упаковку презервативов.

Уши у Дианы побагровели под волосами и, уставившись в упаковку сливок, она подгребла к кассе на негнущихся ногах.

— Вам какие? Ребристые, с запахом клубники или дыни… — Стал перечислять Тим, копаясь в коробке под прилавком.