— Это… не мое. — Попыталась соврать она. Семен и не думал слушать, толкая ладонь к ее карману.

— Но ты знаешь чье, потому что на пожаре была твоя куртка, и я точно знаю, что она твоя. В кармане был рисунок. Художник хорошо перенес твою внешность на бумагу. Само собой я посмотрел имя, однако, я не спрашиваю тебя, где он и зачем он здесь. У него свои дела. У меня свои. Так ему и передай, когда встретишь. Все, беги.

Семен кивнул кому-то в толпе, оставив Диану с аусеклисом в кармане, и как ни в чем не бывало направился приветствовать кого-то к двери. Оторопев, девушка оказалась посреди бара одна, в гуще смеющихся и обсуждающих что-то местных ребят. Она поджала губы, смакуя, как вечером заставит Бэда плясать за находку, как тут же потерянную в мечтах девушку подхватил улыбчивый Морис.

— Ты пришла! Бли-и-и-н, я очень рад. А где же платье? Давай снимем этот балахон, здесь все свои. — Морис закружил ее, пританцовывая между столиков, и повел к сцене. — Ты готова веселиться?

— Но Семен сказал, что его день рождения…

— Да это ерунда. Мы хотим тебя послушать! Ты посмотрела гитару?

Его подхватили дружные возгласы пирующей молодежи. Гитара действительно была чудесная, и струны под рукой лежали как продолжение тонких пальцев. И откуда только в них появился бокал приятно пахнущий кровью с пряным алкоголем. Вот уже и кофта лежит на полу, а Диана сытая и раскрасневшаяся уселась на барном стуле посреди сцены с гитарой. Свет немного слепил ее глаза, но она могла поспорить, что в первом ряду раскинув колени в стороны по хозяйски восседал Сид. Она искала среди лиц бородатого Бэд Лака, но его нигде не было. Нахмуренный Семен о чем-то вздорил с Морисом, а подогретая алкоголем публика ждала песен.

Опьяненным взглядом Диана в последний раз скользнула по веселой скандирующей толпе и провела пальцами по струнам, извлекая аккорд. Микрофон подхватил звуки и разнес их вокруг, отражая от стен.

— Я думаю, вы не ждете от меня песен Бритни. Выберем что-нибудь пожестче. Эта песня называется “На что ты пойдешь ради любви”.

Диана, сглотнув горькую от послевкусия слюну, дала рассыпающееся нотами раскатистое баре, затянув напористую мелодичную тему, и зал притих, поддавшись ритму и ее пронизывающему до прожилок голосу.

Давай загляни в мой мир,

Шагни в эту жизнь,

В которой все, что осталось твоим,

лишь горящее пламя внутри.

Сделай лицо проще, и я сделаю тоже,

Несмотря на чертов стыд,

Груз вины не давит никого уже,

Только ярость кипит.

Я хочу резни,

Отчаяние зубами рвет,

Выпита до капли без фантазии.

И это то, на что ты пойдешь во имя любви.

Но я не пойму никак,

На что вы готовы ради любви.

Я не могу понять,

На что вы готовы ради любви!

Давай посмотрим на все иначе,

Разглядим себя и в ней, и в нем, и в них,

Вы умоляли о правах,

Теперь все в ваших руках,

Чтоб сокрушить этот поток греха,

Стирая до мозолей на руках,

Как будто их сопротивленье разрывает изнутри!

Мы хотим бой!

Пробудить мертвые головы

Опустошенные от жизни такой.

Это то, что нужно сделать ради любви

Но я не пойму,

Что вы делаете ради любви

Нет, я не понимаю,

На что вы готовы ради любви,

Не могу понять,

Что вы сделаете ради любви,

Любовь.

Унижена, осмеяна,

Шаблонами усеяна.

Но сделай все, что угодно, только докажи.

Это то, что ты сделаешь ради своей любви.

Все это ради любви.

Но я не понимаю,

На что вы готовы ради своей любви…

Когда надрывная песня закончилась, Диана услышала громкие аплодисменты в первых рядах, и зал взорвался восторженными откликами. Её просили спеть еще и еще, а главарь банды пожирал глазами короткое малиновое платье и спадающую с плеча бретельку. Неожиданно у дверей раздались крики, и столпотворение выплюнуло к сцене побитого парня в порванной футболке, которого за шкирку притараканили к Сиду.

— Он прятался в Ольсдорфе у тетки. — Смеясь, пробасил притащивший парня мужик. Пристально всматриваясь со сцены в лицо несчастного с окровавленной бровью, Диана узнала Тима.

— Пожалуйста, я ничего не крал. Ничего! Я клянусь. — Умолял он. Но толпа скандировала “Съесть! Съесть! Съесть!”. — Мастер Сид, после стольких лет, поверьте!

— Я знаю. — Посмотрел себе под ноги на ползающего умоляющего мальчишку Сид. — Поэтому ты еще жив. Твое лицо, хорошо поработало на меня два года. А теперь смотри, у тебя шрам будет над глазом и нос сломан. Ты порченный товар. Что же мне с тобой делать?

— Но я могу работать, я могу! — Взмолился Тим. — Пожалуйста!

— Даже не знаю, что с тобой делать. Может… — Сид выдержал многозначительную паузу, но Диана уже знала, что это не к добру.

Она собрала волю в кулак и громко покашляла со сцены в микрофон, десятки глаз обратились к ней, и Сид, ухмыльнувшись словно ждал этого, поднялся взглядом по ее коленям к глазам.

— Говорят, у вас вакантно место ночного курьера. — Низким шепотом произнесла она.

— Но это место не для куска мяса! — Выкрикнул кто-то из толпы.

— Может, оно для меня? Я хочу пройти собеседование. — Она встретилась глазами с Сидом, окунаясь в бездну маниакально тяжелого взгляда. — Можно прямо сейчас.

По залу прокатилось подначивающее улюлюканье, и Сид встал, расправив плечи.

— Из города не уезжай. — Кинул он мальчишке и, подав Диане руку, помогая спуститься со сцены, проводил к выходу. Вцепившись в свою кофту, будто та может ей помочь, Диана на ватных ногах шла за ним, ощущая холодное касание пальцев, совсем не похожее на тепло Малакая. Оглянувшись в последний раз, она увидела полные отчаяния глаза Бэд Лака, стоявшего в тени у стойки.

На улице Сида ждал обычный серебристый автомобиль. Без лишнего официоза Диану пригласили занять пассажирское кресло, а будущий шеф завел двигатель и вырулил на дорогу в доки.

— Куда мы едем? — Взволнованно спросила Диана, расправляя скомканную кофту на коленях.

— Трудоустраиваться. — Объяснил Сид, глядя на дорогу. — Сразу прошу прощения. Я не очень хороший водитель, обычно за рулем кто-то из ребят. Сейчас заедем в одно место и еще раз проверим твою кровь, потом на фабрику.

— А чем занимается ночной курьер? — Диана немного осмелела, и смотрела по сторонам на знакомую дорогу к морю.

— Курьер доставляет посылки между фабрикой, больницей, магазином и доками. Всего четыре точки, но бегать нужно много, а внимание привлекать мало. Поэтому тебе эта работа не подходит. — Автомобиль выехал на длинную прямую к причалу, и Сид прибавил газу.

— Почему? — Непонимающе уставилась на него Диана. Ответа пришлось ждать долго, пока водитель парковал автомобиль на освещенной одиноким фонарем улице.

— Потому что девушка, гуляющая по ночам туда-сюда с рюкзаком, привлекает МНОГО внимания. Здесь пойдем пешком.

Машина остановилась на парковке за рыбным рынком, и они вышли и пешком дошли до высокого ангара с надписью “Цитадель” с крепостью на логотипе.

— Я думала, у вас транспортная компания… — Удивилась Диана, увидев медицинский сканер в помещении для тренажерного зала. Несколько спортивных снарядов стояли у стены, а единственный рабочий стол был завален бумагами. Только у микроскопа было чисто, на всем остальном лежал толстый слой пыли.

— Раньше здесь была охранная компания. Удобное расположение, чтоб Морис не бегал через весь город в больницу. Заодним проверяем всех моряков, ошивающихся в на порту и на рынке. Просто мера предосторожности. Присядь. — Сид подкатил стул и предложил Диане вытянуть руку на стол.