Когда он уловил ухом шаги, то не думая, скользнул в воду и погрузился на дно, задержав дыхание. Упавшая удочка приземлилась в ил, подняв ошметки рыбных останков и взбаламутив воду. Тело в ботинках тянуло в глубь мусорной ямы на дне, а мокрые брюки стали тяжелее в разы.

Отплыв на десяток метров в сторону пирса, Бэд Лак вынырнул и поискал глазами Диану. Она была далеко и не видела, как загорелся домик. Сначала они облазили все и подожгли верхний этаж, но огонь быстро спустился по деревянным балкам, и уже через считанные минуты все здание было объято огнем. Взрыв прозвучал как гром, отражаясь эхом от соседних ангаров и морской глади. Нырнув, Бэд Лак бросился наперерез испуганной девушке, и утянув ее за ногу под воду, жестами приказал ей молчать, и медленно плыть к пристани, не высовываясь из воды. Еще довольно долго они, покачиваясь на волнах, жались к бетонным плитам, молча глядя друг другу в глаза, подслушивая смех и разговоры поджгиателей. Вампиры Сида пришли в домик по следам крови, думая поживиться раненым человеком, но не нашли ничего, кроме ремней и трубок для выкачивания крови, и, спалив чужое логово, скрылись в предрассветном тумане.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Когда испуганная Диана с огромными блестящими от жгучего сожаления глазами выбралась на причал, обхватив обнаженное тело руками, первые лучи солнца уже показались над водой. Бэд Лак схватил с земли ее футболку и, обмотав ею открытые грудь и лицо, подхватил девушку на руки. Забыв об опасности, бегом он устремился от доков к городу, чувствуя как нагревается для Дианы воздух с каждой секундой. Деревья и фонарные столбы проносились мимо как размытые пятна, а через пару минут они были у общежития. Забравшись через окно, оба повалились на пол и уставились в потолок. От ее волос шел пар, и по всему телу были следы ожогов, а Бэд Лак тяжело дышал, приходя в себя.

За окном уже щебетали ранние птицы, встречая ненавистное солнце, а на полу растекалась небольшая лужа от мокрой одежды.

— Твой орден! — Вдруг воскликнула, прижав обгоревшую ладонь ко рту Диана, лоб ее покрывала розовая полоса паленой кожи, а на сгоревшие до мяса ступни было страшно смотреть. — Он же сгорел!

— Если бы ты спала в доме, то была бы сейчас мертва. Нитрат аммония взрывается при высоких температурах. Весь дом разнесло на куски. — Бэд Лак посмотрел на нее, сжав челюсти. — Какой же я дурак, надо было возвращаться в дом морем, не оставил бы следов!

Диана присела на корточки над чемоданом и, переодеваясь, шикнула на Бэд Лака.

— Тише. Скоро мама пойдет на работу, нельзя, чтобы она слышала нас вдвоем. Это ранит ее психику.

— Сегодня воскресенье, выходной. — Проворчал Бэд Лак, снимая мокрые брюки и футболку. В его руках снова появился крутящийся нож-бабочка, который помогал ему планировать. — У тебя нет кровати? Где все твои вещи?

— Все, что мне действительно важно, на жестком диске. Я в душ.

Избегая светлых пятен на полу в коридоре, девушка прокралась в темную сырую душевую и, закрывшись, включила воду. Она смыла запах паленой кожи и морскую соль, одновременно с этим сбрасывая накопившееся нервное состояние. Усталость брала свое, забирая силы. К большому сожалению, голод так просто не уходил.

На цыпочках пробравшись к двери родителей, Диана прислушалась и толкнула дверь. Пусто. Кровать заправлена. Плотные шторы задернуты, но свет все равно просачивался на пол широкой полосой. Они уехали с рассветом, коробки под кроватью не было, но запах остался, напоминая о том, за что дочь еще злится на Виолетту. На простыне виднелось смазанное пятнышко крови, которое было тяжело избегать взглядом.

Покопавшись в шкафу, Диана выудила заводскую синюю футболку, которую отцу выдали на складе формы пару недель назад. XL, меньше у них уже не было, и отец носить не стал. В дверном проеме возник Бэд, стоя в одних трусах в коридоре.

— Ты совсем рехнулся? — Зашипела Диана, затягивая его в комнату. — А если тебя кто-то увидит?

— Родители уехали? — Осматривая комнату, спросил он, надевая брошенную в него футболку. Он по-хозяйски завалился на кровать и накрылся одеялом. — Поспим здесь.

— Барзометр не зашкаливает? Это кровать моих предков. Имей уважение.

— Я старше их. Уважительно пустить старика переночевать, тем более, что они не вернутся.

— В каком смысле не вернутся? — Опешила Диана, не понимая сказанного наглым гостем.

— У них появилось важное дело, и тебе не стоит знать. Если все пройдет хорошо, вы скоро встретитесь. А если нет, ты уже не будешь волноваться.

— Малакай… — Взбешенно проскрежетала Диана, теряя терпение. — Где мои родители?!

— Там, где ни один вампир никогда их не тронет. Просто поверь мне, они в безопасности. А теперь ложись, и дай мне поспать, я хорошо думаю во сне.

Взволнованная открывшимися фактами, Диана прокралась к нему под одеяло и прижалась холодными ногами и руками к его горячей коже, утыкаясь носом в футболку, пахнущую отцовской одеждой.

— Черт, ты просто ледяная, — выругался Бэд Лак, поежившись, но не повернулся. Ему нужно было думать о деле, а не о тонких пальчиках, которые хотелось согреть.

— А от тебя впервые нормально пахнет… ты обещаешь, что с ними все будет хорошо? — Девушка прошептала последние слова, боясь услышать не тот ответ. Ей стало по настоящему страшно за кого-то, и она вновь ощутила себя маленькой испуганной девочкой.

— Ты, видимо, папина дочь, ведь он тоже самое спросил про тебя. — Глубокий голос Бэд Лака придал ей немного уверенности.— Диана, с ними точно все будет хорошо. Но если я не придумаю, как справиться с разъяренной многочисленной стаей в одиночку, то у нас с тобой большие проблемы.

Нож-бабочка рассекал воздух лезвиями как трепещущие крылья большого металлического жука, танцем бликов освобождая мозг от всего лишнего. Малакай, прожив более двух сотен лет в обществе, подчиненном семи законам Гару, и неожиданно оказавшийся за пределами братства ночи и его первобытного правосудия, тяжелее всего переживал статус бесправного, не подлежащего защите как ножка от стула, существа. Он не мог воззвать к суду над вампиром, открыто выступить обвинителем или представлять Владыку. Он был никем. Еще и с грязной кровью. Изгой в квадрате.

Ему пришлось отказаться от своего имени, потому что невыносима была сама мысль о том, что славное имя, служившее молотом и наковальней среди преступников два века, очернят позором. Догхантер-инфирмат, уж лучше Бедовый. Пресмыкающийся за еду бродяга до той поры, пока не выйдет положенный ему срок, и служба будет окончена.

Все плюсы его существования сводились к минусам: он мог не соблюдать законов. Прекрасный способ тянуть свои руки туда, куда их, по согласию братьев ночи, тянуть нельзя. Воруй, убивай, только служи как пес. Шутка как раз в вампирском стиле. Обхохочешься, сидя у миски в ожидании подачки.

В этот раз, правда, Диана была подарком с небес на очередной собачьей работе. С каждым днем ее кровь становилась все слаще, набирая необходимый химический состав, и Бэд Лак временами думал, что серьезно нравится ей. Тем тяжелее было понимать, что время девчонки подходит к концу, и несправедливо по отношению к ней тратить драгоценные часы на сентиментальную болтовню, слащавые обжимания или поиски способов безопасного секса. Знать дату ее смерти и при этом трахать, дав надежду на светлое будущее, подло даже для такого как он.

Да, не Бэд вынес жестокий приговор ей и ее родителям. Но он не мог бы его отменить. Передумав сотни вариантов развития событий, ни в одном из них он не спас бы ее. Только сам погиб бы, сражаясь с воздухом в этом городе, который перемалывает крылья бабочек как жернова мельницы. Семь дней и пух. В муку. Ничего не осталось, только прах. Может быть, стоит ее просто использовать, пока есть шанс, чтобы она привела его к Сиду…

Она пошевелилась, каким-то шестым чувством сквозь сон предчувствуя закат. Руки с тонкими изящными пальчиками крепче сжали его бицепс, и Бэд Лак, дрогнув, уронил нож на одеяло.