– Прекрати! – потребовал совсем уж краснолицый отец. – Куда тебя несёт? На словесное непотребство? С отцом ведь говоришь, не с подружкой!
Вскоре он и собрался на выход. А лучше бы сидел. Не пришлось бы подружке навязчивой дверь отворять. Отец, мол, у меня, чего тебе тут торчать? Да и не ходила к ней Вешняя Верба давно. Только в прежние времена.
– Ты чего? – спросила Ива неприветливо, но не могла не впустить. Предварительно она загородила печной закуток плотной шторой, чтобы Вешняя Верба туда нос свой не сунула. – Как Фиолет вернётся, ты сразу уходи. Он гостей не любит. Ворчит потом, что чужие в доме. Нелюдим. – Ива лгала без всякого стыда. Она и понятия не имела, чтобы сказал Фиолет, приветливый ко всем, если бы к ней приходили в гости друзья. Он даже спрашивал, а где её друзья? Неужели, сверстники отвергали её за увечье?
Вешняя Верба смотрела пусто, с лица сошла, стала ещё худее будто, а грудь так и распирала её платье. Она куталась в большую шаль, нервически заворачивая в неё свои бёдра и живот. Ива вспомнила, как обозвал грудь Вешней Вербы Капа «козьим выменем». Если это и было вымя, то уж скорее коровье. Девушка села на старый диван, стоящий в гостевой самой нарядной комнате. – Хорошо у тебя. Тепло. Красивее стало, чем было, – сказала Вешняя Верба. – Вон сколько вещиц милых себе приобрела. Все шкафчики с новой разноцветной и недешёвой посудой. Роскошь, как в богатом доме.
– Разве ты была в богатом доме? – спросила Ива.
– Было такое, – отозвалась она неохотно. И тут вдруг сообщила, – Ты, Ива, не можешь со мною завтра поехать на тот берег к одной старухе, живущей в заброшенном давно селении? К той, что прибыла с тобою в лодке с Капой на праздник поминовения.
– К бабе Вербе? – поразилась Ива, – так она, кажется, утопла. Капа же говорил…
– Кто утопла? Бабка Верба? Да нет. Она просто сбежала от работы по охране пристани и прибежища для гостей на берегу. Капа – известный лжец. Нарочно тебе так сказал. Баба Верба не хочет своего обнаружения властями. Не хочет отдавать те деньги, что ей заплатили вперёд за год, а она удрала с места работы.
– Отчего же Капа – лжец, если он по-свойски выгораживает бабу Вербу? – Ива обрадовалась, что старая Верба жива и здорова.
– Он лжец не из-за этого. Он… Ты понимаешь, он сделал меня брюхатой, а теперь сторонится и гонит с глаз прочь. – Вешняя Верба распахнула свою шаль. Живота заметно не было, но девушка явно уплотнилась против прежней тонкости. Да и грудь…
– Как ты могла с таким противным? – удивилась Верба. – Он такой…
– Какой? – Вешняя Верба сощурила глаза, так что они стали узкие. – Он лучший мужчина из всех. Но он богач, а хочет ещё большего, пробиться вверх – в КСОР.
– В какой ещё Ксор? – ничего не поняла Ива.
– Координационный Совет объединённых религий. В столице же бываешь. Видела там, в центре Города, на высоком здании большой шар? Вечером он освещён изнутри белым светом. Там и заседают координаторы всех религий континента. И даже тех континентов, откуда привозят желтолицых с сизыми волосами и краснолицых людей с рыжими волосами. Капа уже не хочет быть просто магом в старом Храме Ночной Звезды. Он хочет быть там, чтобы сверху…
– На всех каркать и гадить, – процитировала Ива бабу Вербу, ненавидя Капу за обман подружки. – Ты же знала, что магам нельзя брать себе жён. Зачем ему уступила?
– Он обещал дать мне возможность поселиться в столице. Нам вместе. Чтобы никто уже ничего не знал о нашей связи. А сам и забыл обо мне. Дал только денег, чтобы я отвезла их той бабе Вербе. За то, что она поможет мне в том… В том, чтобы я прибыла к ней, когда она укажет нужный срок.
– Кому нужный? – не понимала Ива.
– Нужный самой бабе Вербе для того, чтобы забрать моего ребёнка. Если он подойдёт.
– Что? – ужаснулась Ива. – Отдать своего ребёнка неизвестной старухе?
– Она пристроит его в богатую семью. Она сказала, в очень богатую семью, которой нужен ребёнок от здоровой и молодой пары. А мне на что ребёнок? Или Капе он нужен? Или мне и моей семье позор нужен? Сама-то подумай! Я передала тебе всё слово в слово. Тонкости не объясняю. Не знаю их. Завтра она и проверит это. Что, к чему. Что именно ей подойдёт, что нет. Она и денег мне даст. За ребёнка.
– Подлая! Какая же ты подлая! Продать ребёнка?! Да кто ты после этого будешь…
– Пусть подлая. Зато живая останусь, и ребёнку благо подарю, какого сама никогда не знала. Хорошую добрую семью, где всё у него будет. И Капа так сказал. А он не врёт никогда, хотя ты и говоришь, что он лжец. Он не лжец, за что я и люблю его. Он и отследит потом всё. Он может быть даже жестоким ко мне. Может отпихнуть и обругать, если у него плохое настроение. Но он честен всегда! Маг Вяз таким его воспитал. И пусть я буду подлой, зато живой. А если я рожу, то отец меня топором зарубит, так мать мне и говорит. А ребёнка Капе в Храм подкинет с запиской, что ребёнок того, кто собирается быть магом. Капу в маги не зачислят уже никогда. А отца увезут на скоростной дороге далеко-далеко и в океане утопят. Но он бешеный и смерти не забоится. Мать останется одна с кучей своих голодных детей. Меня же не будет, отца не будет. Ты этого хочешь?
– Нет. Мне тебя жалко. Твой отец, и правда, очень злой. Драчливый. Вешняя Верба, почему у тебя такие плохие родители?
– Разве я их выбирала? Что за дурацкие у тебя вопросы! Он прежде меня бил, за волосы таскал. А потом Капа избил его хорошенько, поймав его на пустыре. Сказал: «Ещё раз тронешь мою Вишенку, я тебя в реке утоплю, и никто ничего не докажет. Мало я тебе денег давал, шелудивая мразь, чтобы ты делал вид, что до тебя жизнь дочери не касается»? Отец струсил. Капа же рослый, сильный. Слов просто так не разбрасывает. Отец мне и сказал: «Пусть он тебя треплет, вылизывает, пока в тебе хоть какая аппетитная начинка осталась, но, если ты притащишь ваше с ним порождение ко мне в дом, я тебя зарублю. А его опозорю».
Какое-то время Ива приходила в себя от жутких откровений несчастной подруги. Отец – зверь, мать – равнодушная к невзгодам дочери и вся задёрганная. Капа – бессердечный и похотливый пользователь юности и любви Вешней Вербы. Да и не мог он взять Вешнюю Вербу себе, даже будь он совестливым добряком. Он же будущий маг.
– Я боюсь ехать одна, – Вешняя Верба уловила момент, когда обработка подруги была завершена. – У тебя же выходной завтра. Поедем вместе. Ты будешь свидетель того, что там и произойдёт. – Вешняя Верба спрятала лицо в своей красивой шали, вышитой фантастическими алыми цветами. Говорили, что такие цветы есть на самом деле, но цветут они круглый год на континенте желтолицых. Там, где не бывает зим. Такие шали и вышивали умелицы из числа желтолицых тихих и ласковых женщин. В столице были у них свои заведения по изготовлению украшательств для модниц. Шаль была подарком Капы.
У Ивы перехватило дыхание. – А что там произойдёт?
– Ничего. Только будет дан ответ после изучения меня бабой Вербой. Нужен будет ей мой ребёнок – ребёнок Капы или нет. Когда выйдет срок, я рожу ребёнка в указанном месте и мне заплатят деньги. После чего я буду свободна. Как и прежде. Буду искать себе более доброго и честного мужа.
– Ты будешь потом страдать от отказа. Стать матерью это уже не игра в жизнь, это сама жизнь.
– Я не буду страдать. Капе не надо. Мне тоже не надо. Пусть бабка берёт себе и продаёт, если есть покупатель.
– После такого… Я тебе руки не подам!
– Не нужна мне ни твоя рука, ни твоя хромая нога. Но ты моя единственная подруга. И завтра ты должна мне помочь. Я боюсь.
– Почему же я?
– А кто ещё со мною поедет к той жуткой бабке?
– Она не жуткая. Баба Верба добрая.
– Добрая? Не знаю, о той ли бабке ты и думаешь. Та, которую я помню, истинная магиня. Да ещё и страшная какая. Сказала мне; «Кривой рост – кривое дерево, кривая душа – судьба кривая». А потом… Слышала я, что она обладает несколькими лицами.
– Какими лицами? О чём ты?
Вешняя Верба провела ладонью по лицу, изображая, как магиня меняет лица, – Вот так! Раз – одно лицо, провела рукой – другое лицо, ещё раз – третье лицо! – она таращила глаза, которые казались огромными. – Капа говорил, что собственными глазами видел её в Координационном Совете в самом шаре, узнал сразу. А она сделала вид полного его не узнавания. Прошла мимо в такой длинной тоге, вся в серебряных звёздах по подолу, а волосы были поверху посыпаны золотой пудрой. Глаза властные и такие, что не приблизишься, если ей того не надо. И ароматы невероятные за нею как шлейф тянутся. Дух такой, что нос прочистит, даже если у человека насморк. А то вдруг тут появилась как бедная старуха, никчемная и заброшенная – страж переправы. И опять пропала. Вдруг на днях опять возникла. Всё в той же роли бедной старушки. Подошла к Капе, придя в Храм, и сказала ему после уже ритуала поминовения предков: «Девчонку Вешнюю Вербу пришли в заречный и заброшенный посёлок ко мне в сопровождении её подружки Ивы. А то она со страху ребёночка скинет не ко времени. Твой ребёночек»? А он так испугался, встал как истукан, ноги отнялись. «Мой», – сипит. Не хочет, а выдал свою подлую тайну. А старый маг рядом стоит. Из-под козырьков-бровей зыркает, рот кривит, а сам от бабки той отшатнулся как от пламени. Всё как было, так Капа и рассказал мне. Страшно ему чего-то. Он тоже через меня просит тебя, чтобы ты меня сопровождала. Он сам нас завтра перевезёт через реку. И ждать обратно будет. У старика того, если мы надолго задержимся, даже поспать готов на грязном топчане. Или ты страшишься, как и я?