– Ты охренел? – изумился Саша. – Тебе самому-то оно надо?
– А чего тут странного? Я же не робот. К тому же мне её очень жалко. А где жалость, там и до любви два шага. Радослав тоже её не любил вначале. Думаю, от жалости к её девичьей тоске пошёл на сближение с нею. Потом же полюбил? Я же видел, как они миловались едва не всякую минуту. А она была такой красоткой с ним рядом, что у меня дух захватывало. Таким цветочком, что всем глазам на радость. Не одному и мужу. До сих пор это помню. А ну как она опять похорошеет?
– А ну как нет? Что будешь делать тогда с таким вот сухим сеном у себя в постели? Будет колоться и мешаться, а куда денешь потом?
– Ты циник, Александр! – Костя поморщился и даже обиделся за Ландыш. Уж кем-кем, а сеном она точно не была. Печальная и худенькая – да, так ведь повеселеет и сразу отогреется от поцелуев и взаимного тепла. Как-то смутно и не вчера оно произошло, но Костя всегда тяготел к Ландыш чисто-мужской своей составляющей, пребывающей не то чтобы в спячке, но под жесточайшим контролем. – Я и не исключаю того, что хочу её полюбить. Мне надоело быть космическим монахом.
– И уж уверен, что она тебе отзовётся? Она же и не женщина уже! Она засохла навсегда в этом смысле. Она рабочая функция без пола и, не побоюсь того, лица. Я, кстати, много таких повидал. Бесполых существ, как мужского, так и женского облика. А иногда и вообще облик таков, что и затруднишься дать ему половую принадлежность. Рабочая пчела, вот кто она. И, кажется, она кусачая, если её затронешь.
Костя с любопытством взглянул на хмурого брата. – Пробовал, что ли, затронуть?
– Не я, – честно признался Александр. – Рыжий Валерка хотел её прижать на досуге. Тоже вот, как и ты, мается своей мужской тоской. Так она ему двинула своей худенькой ручонкой по скуле, что он едва не упал от неожиданности. «Я не считаю никого из вас за полноценных мужчин»! А он ей, кротко улыбаясь: «Почему же? В чём же видишь изъян»? А скула-то уже наливается багряным цветом. Она ему перстнем своим как раз и завезла в скулу. «Ты рыжий, как и твой отец. Я рыжеволосых парней не люблю». «Так отец лысый»! «Так и ты побрейся наголо. А я уж решу, подойдёшь ли ты мне в таком случае». А сама довольная. Даже похорошела, как обратили на неё внимание.
– Ну вот! А говоришь, что она засохла без шанса очнуться, – отметил Костя, огорченный таким вот поведением Валерия. Мало того, что тот грубо пристал к Ландыш, так и всё рассказал потом Сашке. А то, что Валерий был не на высоте, Костя понял сразу. Иначе Ландыш не ударила бы его. Ландыш очень деликатная и тихая женщина, к озорству не склонная ничуть.
– Можешь, конечно, попробовать, – скептически дал соизволение Александр, воспроизведя повелительный тон отца Кука, – я не возражаю. Да и кто возразит на проявление сердечного влечения, если оно у тебя возникло?
– Ну, спасибо за разрешение! – Костя отодвинулся от брата.
– Хочу тебе вот что сказать, – начал Александр, – но без передачи отцу. Валерка и Артём младший нашли выход из тоннеля, ведущий на поверхность города местных. Этот город наши и затевали когда-то, а построили его силами местных уже обитателей. Когда-то там были научные центры и уникальные производства. Но практически всё пребывает в запустении после того, как подземный город землян был ликвидирован, а на континенте произошёл переворот, связанный с упразднением правящей верхушки. Власть перешла в руки неизвестного Анонима, от имени которого выступают некие выборные группировки. В целом жизнь изменилась вроде бы к лучшему, к большему равенству всех перед законами и упразднению паразитических сословий. Но технически вся цивилизация заметно опустилась в архаику. Ведь земляне отбыли, и прежние проекты некому стало подпитывать. Там теперь обычный город с заурядными жилыми районами. Там по-прежнему живут трольцы, устроившие из прежних высоконаучных центров свои доморощенные затеи и какие-то заводики того сего. Ребята, Валерий и Артём, часто туда бродят. Владимир их не одобряет. Он считает, что они из-за жажды развлечений и прочих мимолётных впечатлений рискуют по крупному. Догадываешься, зачем они туда бродят?
– Зачем? – не понял его Костя. – Из вполне понятной любознательности…
– Любознательность их того самого свойства, что и твоя к Ландыш. Они устали скучать. Вот и вся любознательность. Кук же не сообщает, зачем мы тут зеваем и чего ждём. Кого ищем? Если никто никого не ищет? Ещё одна планета для сонного досуга? Там Радослава и Андрея потеряли, а тут кого не досчитаемся?
– Ты, если имеешь в себе такие сомнения, скажи о них отцу откровенно.
– Я и говорю. Я же не являюсь тайным его оппонентом. Я просто его не понимаю. Чего он попёрся на планету, которую наши давно оставили? Он мне отвечает: «Я должен найти старика Разумова –отца Фиолета. Он где-то тут прячется». «Так ищи»! А он: «Я ищу». Ты заметил, что он ищет? Я нет. Он ждёт. Это я заметил. Не хочешь со мною прогуляться по новооткрытым старым туннелям на поверхность города? Там и машины остались. Ребята сумели их не только найти, но и запустить в рабочее состояние. Они на них и путешествуют в город. Конечно, риск. Конечно, часть туннелей обвалена. Так ведь Валерий сумел хакнуть у Ландыш информационную базу Радослава. А там вся подноготная внутренность подземных коммуникаций есть. Как же жалко такой грандиозный объект утратить! Работа нескольких поколений наших землян досталась прожорливой чёрной пасти вечного Хаоса. К чему всё было? Думать о том тяжело, а главное бессмысленно.
– Думать никогда не бессмысленно. И как тебе местные девушки? – поинтересовался Костя, внутренне усмехаясь над самонадеянностью Саши. Кук давно знал об их отлучках, знал всё, что и происходило в руинах подземного комплекса, имея отличное наблюдение за каждым его уголком, как целым, так и обрушенным. А старший из братьев Владимир всегда за прочими братьями следил. Но сообщать о том самовольным путешественникам в неведомое, отец Костю предостерёг. «Пусть ребята сами обо всём расскажут, если сочтут за необходимость», – так он и сказал удивлённому сыну Косте, когда новость о вылазках в подземный город не была уже для него тайной. К тому же Костя был уверен, что и ребята знают об осведомлённости отца о своих прогулках. Но отчего-то такая игра всех устраивала. Может, это было разновидностью их совместного развлечения среди однообразных будней.
– Ничего себе, – Александр имел в виду местных девушек-чаровниц, о которых и спросил его Костя. Он сорвал синий цветок и вдохнул его аромат в свои ноздри. Хмурая маска слиняла с его лица, – Нарядные, маленькие и очень блудливые существа – местные девицы. Их одеяния похожи на эти цветы. Вроде бы, стиля понятного нет, а красиво до реального уже онемения. Слов не подберёшь, чтобы их охарактеризовать. Все переливаются, всё на них из лоскутков, как у птиц пёрышки, а такие милые и всё время что-то щебечут. К тому же свобода нравов тут запредельная. Девицы гуляют, с кем хотят, когда хотят и где хотят. Пока гнёзд себе не совьют с каким-нибудь счастливчиком, или наоборот, с дураком. Поскольку, как я думаю, природа разгульная не очень сочетается с семейными устоями. Но, видимо, детей-то надо кормить и выращивать сообща, так что и семьи тут крепкие поневоле. Если бы нашу Ландыш так разодеть, то она была бы тут первая красавица всей планеты, – добавил он раздумчиво. – При жизни Радослава она и сама была как райская птица. Вся в расшитых шелках и окруженная трелями, которые сама же и издавала. Почему она перестала петь?
– Ты забыл, что она обо всём забыла по воле Кука?
– Но ведь песни она должна была сохранить в своей памяти, если усвоила их на планете, где она и родилась. Ей заблокировали только ту память, что связана с проживанием на Ирис.
– Значит, песня это мелодичное выражение души. А её душа в этом смысле онемела. – И едва Костя произнёс свою фразу, как послышалась песня Ландыш, гуляющей где-то поблизости.
– Травы, травы, травы не успели/ От росы серебряной проснуться/, И такие нежные напевы/ Отчего-то сразу в сердце льются… – Ландыш спускалась с пригорка в душистую лазурную котловину –лужайку. Странная и очевидно земная песня звучала звонко, и нежная вибрация голоса женщины достигала ушей удивленных её появлением парней. Но чему было удивляться? Удивительным было бы другое, если бы Ландыш не обнаружила такой красоты, расположенной совсем неподалёку от места их проживания.
