– Ну вот, мы и на месте, – сказал Олег совершенно обыденно, без подобающего случаю пафоса, и они подошли к самому краю провала. Открывшееся волшебное зрелище заворожило обоих путешественников. Хрустальные потоки воды почти вертикально обрушивались вниз, где их гостеприимно принимала волнующаяся глубокая синева совершенно круглого озера.

– Да, это здесь, – еще раз совершенно умиротворенным голосом повторил Олег. – Ну что же, сложим нашу поклажу и для начала просто посидим и полюбуемся этой красотой.

После этих слов Олег, показывая пример, скинул под ближайшую пихту свой рюкзак, положил на него палатку, плотно упакованную в ярко-оранжевый чехол, и сел прямо под дерево, опершись на него спиной и обратившись лицом к сверкающему хрустальными брызгами провалу. Глядя на Олега, Людмила проделала то же самое под ближайшим к пихте Олега кедром. Не сговариваясь, они оба закрыли глаза.

Как показалось Олегу, всего мгновение спустя он открыл глаза, но увидел перед собой уже не пляшущие радуги, а свои родные звуковые колонки, висевшие на прежнем месте на стене его квартиры. Однако привычного темного пятна между ними не было. Машинально приглядевшись повнимательней, Олег определил, что и сами обои были несколько другого оттенка, и их рисунок был совершенно непохож на прежний. Ничего не понимая и продолжая неосознанно оглядываться, он нагнул голову и посмотрел на диван, на котором он сидел. Форму и обивку дивана он тоже видел впервые. Пораженный увиденным, он откинулся на спинку дивана и на некоторое время застыл в полном оцепенении. Просидев в таком состоянии неопределенное время, он вдруг соскочил с дивана и бросился на кухню, где у него над кухонным столом обычно висел постер-календарь. Крупными цифрами на календаре значился 2010 год, но картинка на постере была совсем другой: вместо броского горного пейзажа на ней красовалась Спасская башня Кремля с рубиновой пятиконечной звездой. Как зачарованный он смотрел на кремлевскую звезду и ничего не понимал. В этот момент вдруг проснулся дверной звонок и настойчиво замурлыкал. Олег кинулся в коридор и, не спрашивая, распахнул входную дверь. На пороге, улыбаясь, как ни в чем не бывало, стоял Андрей. Олег ошалело на него посмотрел и с трудом выдавил из себя приветствие.

– Привет-привет, – скороговоркой ответил Андрей и, не разуваясь, без приглашения прошел в комнату. Олег машинально последовал за ним. Смачно усевшись на диван, Андрей, продолжая приветливо улыбаться, спросил: – Ну рассказывай, как живешь?

У Олега голова шла кругом. Наконец он попытался собрать в кучку скачущие мысли и, не отвечая на вопрос Андрея, сам спросил первое, что пришло ему на ум:

– Ты меня на лекцию пришел пригласить?

Теперь наступила очередь удивляться Андрею:

– Какую лекцию? С чего ты взял?

В глазах Андрея и в его тоне звучало неподдельное удивление, и Олег сразу все понял. Оглядевшись, он притянул к себе стул и медленно опустился на него. Какое-то время старые товарищи молча смотрели друг на друга, не произнеся ни слова. Наконец первым заговорил Андрей.

– Ну да, в общем-то, я пришел, чтобы тебя пригласить, но не на лекцию, как ты того хочешь, а в субботу на пикник, который имеет быть состояться на нашей дачке. Придешь?

– Спасибо, – принужденно выдавил из себя Олег и снова надолго замолчал.

– Что-то ты странный какой-то сегодня. Что случилось? – уже озабоченно спросил Андрей.

Олег не сразу нашелся, что ответить. Немного подумав, он неуверенно произнес:

– Ты знаешь, сегодня с утра я себя нехорошо чувствую, что-то с головой…

– Вот тебе раз! – удивился Андрей. – Ты что, вчера крепко перебрал?

– Ну нет, конечно, – поморщился Олег и, наигранно посерьезнев, решительно добавил: – Все гораздо хуже, наблюдаются какие-то критические провалы в памяти.

– Это что, как у доцента в «Джентльменах удачи»: тут помню, тут не помню? – пытаясь свести слова Олега к шутке, насмешливо спросил Андрей.

– Ну да, навроде того, – утвердительно и так же нарочито-обреченно закивал головой Олег.

– Интересно, и что это ты успел за ночь подзабыть? – настойчиво продолжал допрос Андрей.

– Ну, к примеру – какое количество народа проживает сейчас у нас в стране? – осторожно задал вопрос Олег и испытующе взглянул на Андрея.

Тот удивленно пожал плечами и ответил:

– Да я и сам этого не знаю, но по последней переписи 2008 года в СССР проживало триста двадцать миллионов человек.

При этих словах Андрея у Олега непроизвольно отвисла челюсть, и он откинулся на спинку стула. Затем он вдруг вздрогнул и, ни слова не говоря, бросился к своему секретеру. Раскрыв его, он выдвинул заветный ящичек и вынул из него жидкую пачку купюр. На красных червонцах и сиреневых четвертных гордо красовался профиль вождя мирового пролетариата. Олег задумчиво положил деньги обратно в ящичек, закрыл секретер и вернулся на место. Андрей все это время с любопытством за ним наблюдал.

– И это все, что ты позабыл? – снова усмехнувшись, спросил Андрей и хотел было снова поинтересоваться мнением хозяина квартиры по поводу его приглашения на пикник, но Олег перебил неожиданного гостя новым вопросом:

– А сколько народу проживает теперь в первопрестольной – небось, миллионов тридцать?

Андрей уже с нескрываемым интересом посмотрел на друга и осторожно, с откуда-то неожиданно появившимися нотками из репертуара психотерапевтов медленно и нараспев начал подробно излагать проблематику жизни в мегаполисах. Для начала он заявил, что всякий урбанизм имеет свои пределы и, по расчетам специалистов, оптимальное число жителей в городе не должно превышать полмиллиона. Переступив эту границу, жизнь в городе начинает дорожать в геометрической прогрессии, одновременно перегружая природу плодами своей активной жизнедеятельности и погружая психику человека в постоянный стресс.

– Сложность воздвигаемой в этом случае инфраструктуры, интенсивность ее износа, включая покрытия дорог, растут неимоверно. Горы отходов, потоки химических реагентов, изливаемые на те же сотни километров улиц, невозможно уловить и в надлежащем порядке утилизировать. Окружающая природа при этом неизбежно губится и в конечном итоге гибнет, цветущая прежде земля за короткий срок превращается в безжизненную, пропитанную насквозь и источающую яд пустыню, где живому существу находиться опасно. Для полного восстановления от испытанного шока природе потребуются сотни, а то и тысячи лет, и человек, чтобы элементарно выжить, вынужден покидать отравленную им самим местность в поисках нового, подходящего для его жизни региона. Таким образом, человек двадцать первого века, якобы взобравшийся на вершины интеллектуального могущества, на самом деле рухнул в первобытные времена кочевников, имевших обыкновение после окончательного загаживания места своего пребывания отправляться на поиски новых, еще не загаженных краев и областей. Однако земной шарик, как мы знаем, не бесконечен, поэтому практика строительства многомиллионных городов является вредной глупостью, и с ней, слава богу, у нас давно покончено, – заключил свою речь Андрей. Но тут же извиняющимся тоном добавил: – Но сам понимаешь, ошибки прошлого нельзя быстро исправить, поэтому в Москве сейчас что-то около шести миллионов жителей, а в Ленинграде – около трех.

При слове «Ленинград» Олег встрепенулся и задал следующий вопрос:

– А кто у нас в данный момент является руководителем страны?

Андрей уже озабоченно взглянул на Олега, но невозмутимым тоном назвал несколько фамилий руководителей, которые Олегу ничего не говорили.

– Собственно, руководителя как такового нет, есть сбалансированное коллегиальное управление страной, – спокойно и непрерывно глядя на Олега, проговорил Андрей, – и я тебе назвал фамилии так, навскидку. Руководители часто меняются, и очень мало таких людей, которые стараются запоминать имена больших начальников.

– А Горбачёв, Ельцин, Рыжков – тебе такие фамилии известны? – волнуясь, спросил Олег.