Андрей пожал плечами и уверенно ответил:

– Нет, не слышал.

«Стало быть, комбайнер так и сгинул где-то в борозде, а всенародно избранный на этот раз не так удачно треснул молотком по гранате, и она вместе с двумя пальцами безжалостно прихватила и его буйную голову», – подумал Олег, а вслух, скорее обращаясь к самому себе, сказал:

– Выходит, что ни ускорения, ни перестройки у вас не было, а идиотский клич «Доведем хозрасчет до каждого рабочего места!» у вас никогда не звучал.

– Почему у «вас»? – уже настороженно спросил Андрей.

– Хорошо, у нас, – тут же примирительно сказал Олег и снова спросил: – А как себя чувствуют партия и правительство?

– Да нормально себя чувствуют, – продолжая внимательно приглядываться к другу, как-то не совсем уверенно произнес Андрей и тут же твердо добавил: – Партия перестала быть руководящей и направляющей, а преобразилась в некий идейно-философский, аналитический мозговой центр, имеющий отделения по всему Союзу. Народные депутаты низового уровня избираются из трудовых коллективов, далее из самых достойных из них формируются высшие органы власти. Вместе с идейным центром они формируют правительство, ставят перед ним задачи и контролируют исполнение…

– А как у вас… сорри, у нас, с коррупцией и взяточничеством? – не дав договорить Андрею, перебил его следующим вопросом Олег.

– Полный порядок, за полным отсутствием таковых, – ответил Андрей.

– Поясни, – попросил Олег.

– Пожалуйста, – с готовностью ответил Андрей, продолжая пристально смотреть на Олега. – Во-первых, все безналичные деньги имеют электронную метку, и их путь при желании можно проследить вплоть до окна выдачи зарплаты. По сути дела, вместо хождения огромных сумм по стране в ней повсеместно используется клиринг – система безналичных взаимозачетов, – при этом подлинными свойствами денег обладает только зарплата. В результате рубль стал самой стабильной мировой валютой, а экономика устойчиво развивается без всяких финансовых пузырей, спекуляций, кризисов и инфляций. Во-вторых, армия чиновников является полувоенным образованием с произнесением торжественной клятвы, за нарушение которой чиновник сразу становится клятвопреступником и без долгих судебных разбирательств моментально лишается всех своих немалых прав и доходов. И это помимо уголовной ответственности. А в-третьих, постоянная ротация чиновников, переезд их через каждые четыре года на место нового назначения, которое определяется по жребию, надежно препятствуют образованию преступных сговоров и преступных групп.

– Так что же, у вас тут натуральная красная Шамбала образовалась, и капитализма нет и в помине? – настойчиво продолжал свои расспросы Олег.

– Ну почему же, в разумных пределах и это есть, – увлекшись, как ему казалось, предложенной Олегом занимательной игрой, уверенно ответил Андрей, – финансы, системы жизнеобеспечения, транспорт, добывающие, стратегические отрасли находятся в руках государства, а в отраслях группы Б помимо государственного имеется и частный сектор…

– Так-так, – перебил Олег и задумчиво, обращаясь в пространство, продолжил: – Стало быть, на самом деле именно сознание руководителей определяет бытие народа, а не наоборот, как нас тому учили в школе.

– Ошибаешься, дружище, – с вызовом в голосе ответил Андрей, – нас в школе и в институте учили не догмам и не метафизике, а диалектике, по которой качества и свойства материальных и духовных предметов неизбежно меняются в зависимости от условий. Никто тебя не заставлял зубрить догмы и безголово следовать им. Тебя учили прежде всего работать собственной головой, опираясь на проверенные знания, руководствуясь настоящим моментом, ну и учитывая кое-какие аксиомы, конечно, – не без того.

Олег хотел было возразить, что он-то как раз менее подвержен догмам и даже более инициативен, чем сам Андрей, и это наглядно доказывают хотя бы его резкий уход из института и своевольное обращение в челнока, правда, потерпевшего на этой увлекательной стезе сокрушительный крах. Раскрыв было рот для возражения, Олег все же успел вовремя прикусить себе язык. Он находился в данный момент в другом времени, где его жизнь, очевидно, сложились иначе, и теперь, в условиях процветающего государства, экономики и науки, Олег должен был оставаться в институте и сделать при этом головокружительную карьеру, может быть, даже лучшую, чем та, которая удалась Андрею. Однако, мельком оглядев комнату еще раз, никаких признаков высокого социального положения обитателя этой квартиры он не обнаружил. Комната, в которой они находились с Андреем, скорее напоминала приют неудачника, холостяка-отшельника, чем выдающегося светила прикладной науки. Не дав себе времени поразмыслить над этим несоответствием, Олег продолжил беседу.

– Хорошо, по части диалектики согласен, – одобрительно закивал головой Олег и тут же снова спросил: – А что у нас с международным положением?

– Тоже полный порядок, – невозмутимо продолжил Андрей, – СССР в тесном экономическом союзе с Китаем и Индией являются общепризнанными мировыми лидерами, на которых равняются все развивающиеся страны. США постоянно пыжатся, пытаясь изобразить из себя сверхдержаву, но это у них плохо получается после того, как доллар перестал быть резервной валютой. Старушка Европа, потеряв всякое политическое значение и политическую самостоятельность, а заодно и экономический вес, превратилась в мировые задворки и нынче имеет значение только как музей под открытым небом, куда народ ездит для поедания жареных сосисок и запивания их баварским пивом. Хотя это можно успешно делать и дома.

– Но если доллара нет, то как осуществляется мировая торговля? – неутомимо продолжал пытать Андрея Олег.

– С помощью экю, – пожав плечами, но уже с некоторым раздражением ответил Андрей – ему эта игра в вопросы и ответы уже начинала надоедать. Но он, взяв себя в руки, невозмутимо ответил и на этот раз: – Экю – это такой условный эталон, средство расчета в торговых операциях между разными странами. Раз в полгода национальные валюты стран, желающих торговать на международных рынках, приводятся к экю с учетом покупательной способности местной валюты, состояния экономики, валового продукта и прочего.

Выдержав небольшую паузу и не услышав новых вопросов, Андрей сказал:

– Надеюсь, на этом допрос закончен и наконец-то я услышу ответ на свой скромный вопрос.

Олег очнулся от задумчивости и вопросительно уставился на Андрея. В этот момент терпение у Андрея лопнуло:

– Ну, хватит дурачиться, Олег, еще раз спрашиваю: пойдешь ты к нам в субботу на дачу или нет?

– Я не знаю, – растерянно сказал Олег и взглянул на стену, на которой висела фотография жены с дочкой, почему-то взятая в черную рамку. Задумчиво посмотрев на фотографию, он неуверенно произнес: – Может быть, жену надо спросить, отпустит ли она со мной дочь?

У Андрея округлились глаза, и он медленно откинулся на спинку дивана, совершенно потрясенный услышанным. Поймав ошалелый взгляд Андрея, Олег снова взглянул на фотографию на стене. Он хорошо помнил эту фотографию – ее он сделал в 2002 году, когда дочери исполнилось 14 лет. Андрей продолжал подавленно молчать. Наконец он твердо произнес:

– Да, на дачу ты точно не пойдешь, а пойдешь к психиатру, и немедленно.

Стараясь отогнать страшную догадку, Олег запальчиво спросил:

– А в чем дело, дружище?

Не скрывая гневного негодования, Андрей встал с дивана и вплотную подошел к сидящему на стуле Олегу.

– Дело в том, что твои жена и дочь погибли в Пхукете во время страшного цунами 2004 года, и ты сам их туда отправил на отдых, – рассерженно отчеканил свой приговор Андрей.

Несколько мгновений Олег непрерывно смотрел в переполненные возмущением глаза Андрея, затем он отвел свой взгляд в сторону, и его голова сама собой медленно опустилась на грудь.

После долгой паузы он тихо сказал:

– Знаешь Андрей, прямо сейчас я не смогу пойти к врачу…

– К психиатру, – раздраженно поправил друга Андрей.