– Что же тут поделаешь, филантропия – это стиль твоей жизни, – сочувственно сказал Андрей, но тут же неожиданно и уже намного жестче добавил: – А если говорить нашим языком светлой йоги, то это и вовсе твоя карма – не доводить дело до конца, разбрасываться по мелочам и бросать все на полдороге, так и не дождавшись заслуженного вознаграждения.

Испытующе взглянув на промолчавшего Олега, Андрей пожалел о высказанном старому товарищу упреке и тут же попытался разрядить обстановку бесстрастным деловым тоном:

– Но к делу. Так вот, завтра в четыре часа в актовом зале нашего университета состоится лекция на тему: «Шамбала: новый взгляд», – сообщил Андрей и испытующе поглядел на Олега.

Олег снова воздержался от комментария и только неопределенно хмыкнул.

– А знаешь, кто лекцию читает? – невозмутимо спросил Андрей.

– Кто же? – подыгрывая Андрею, задал вопрос Олег.

– Некто господин Успенский, – торжественно и с некоторым вызовом ответил Андрей.

– Это что же, родственник самого? – внезапно взволновавшись, снова спросил Олег.

– Нет, однофамилец, – уже буднично ответил Андрей. – Ну так что же, придешь?

Олег ответил не сразу, задумчиво разглядывая большое темное пятно на выцветших обоях, удачно расположившееся как раз между двумя звуковыми колонками. Он боялся сознаться вслух, но приглашение Андрея вдруг всколыхнуло в нем давно забытые волнующие ощущения, которые он переживал в молодости и которыми тогда всецело было занято его сознание.

Интерес к Востоку у Олега рос постепенно, но постоянно и устойчиво, прочно овладевая его мыслями и пристрастиями. Все началось с музыки, точнее – с музыкальной школы, где Олег учился играть сначала на флейте, а позже перешел в класс кларнета, чтобы подрабатывать в эстрадных ансамблях. Харрисон, психоделический рок пробудили в нем интерес к восточной мистике. Потом были «Семь дней в Гималаях» Сидорова, валом посыпались «открытия» перестройки – Блаватская, «Бхагавадгита», Рерихи. Это массовое наступление Востока на неокрепшие умы не слишком убежденных в основах марксизма-ленинизма юных атеистов, как клочок бумаги, смяло его прежнее представление о мироустройстве, сделало смешными и никчемными изречения прежних авторитетов о первичности материи и вторичности сознания. Сознание для него стало огромной, бесконечной, всеохватывающей и всеведающей силой, а материя сжалась и сократилась до невзрачного куска глины, до расплющенной, ржавой консервной банки.

Прочно и насквозь проникшись идеями эзотерических учений, Олег принялся тогда активно искать эзотерических собратьев и, к своему немалому удивлению, очень скоро их нашел. Он стал посещать очень узкие собрания последователей восточных учений, руководствоваться принятыми там духовными практиками, еще больше читать и обдумывать заковыристые пассажи «тайных учений». Но встать обеими ногами на путь восхождения к вершинам «просветленной личности» он так и не осмелился, благоразумно сохраняя одну ногу уверенно стоящей на твердой почве материализма. Часто бывая по службе в командировках, он, по просьбам своих новых друзей-кришнаитов, развозил по стране перефотографированные «священные тексты» в виде толстых пачек черно-белых фотографий карманного формата, но от посещения коллективных медитаций всегда вежливо отказывался, ссылаясь на занятость.

Погрузившись с головой в прошлое, Олег совсем забыл о присутствии Андрея. Из глубокой задумчивости его вывел повторенный Андреем вопрос.

– Да-да, – заторопившись, ответил Олег, – конечно приду. – И тут же, язвительно ухмыльнувшись, с насмешкой спросил: – А с чего это храм науки опустился до оккультизма?

Андрей пожал плечами и невозмутимо ответил:

– Гуманитарная наука обязана хорошо знать и внимательно изучать все возможные проявления человеческого интеллекта, в том числе самые мракобесные, иначе она перестанет быть наукой и не сможет вовремя диагностировать массовые нарушения когнитивных функций.

Перебросившись еще парой малозначащих реплик, Олег проводил Андрея к выходу и, продолжая думать о чем-то своем, медленно закрыл за товарищем дверь. Сообщенная Андреем новость и приглашение на лекцию подействовали на Олега эффективнее, чем пиво и тяжелый рок, и он тут же на короткое время избавился от тяжелых переживаний несостоявшегося отца и мужа.

Утром на работе Олега поджидал неприятный сюрприз: вместо его старшего мастера, с которым у Олега с самого начала его работы сложились уважительные и даже приятельские отношения, сменным мастером на их участке заступил незнакомый мужик сурового вида из соседнего цеха. Отпрашиваться Олегу теперь приходилось у него. Не откладывая дело в долгий ящик, Олег сразу обратился к новому мастеру с просьбой пораньше уйти с работы. Сделал это Олег не очень уверенно, поэтому с ходу получил решительный отказ.

Разозлившись, Олег более решительно повторил свою просьбу. На вопрос начальника о причине преждевременного ухода Олег не нашелся, что ответить, и прямо заявил о своем желании присутствовать на лекции в университете.

– Поздновато вам, батенька, на лекции по университетам бегать! – едва не рассмеявшись в лицо Олегу, ответил мастер и, посуровев, добавил: – Идите к конвейеру и выполняйте, как положено, сменное задание, запасных игроков у меня нет.

Олег ничего не сказал в ответ, отвернулся и пошел на свое рабочее место, твердо решив его покинуть до окончания смены, чтобы успеть съездить домой, переодеться и вовремя попасть в университет.

Проработав еще час после обеда, Олег демонстративно посмотрел на высоко висевшие электронные часы, медленно повернулся к работающему конвейеру спиной, не торопясь одну за другой снял резиновые перчатки и также не торопясь направился в раздевалку. Спиной он почувствовал прожигающий взгляд начальника, но не обернулся и скрылся за дверью. Он ожидал, что мастер ворвется в раздевалку с громкими угрозами, но ничего этого не случилось, и Олег благополучно вышел за проходные.

Собственного автомобиля у Олега не было, а общественный транспорт, которым он обычно пользовался, его в этот раз подвел – он оказался дома, когда времени до начала лекции в университете у него оставалось в обрез. Недолго думая, он заказал такси по мобильнику на ближайшее время, запрыгнул под душ и, вытершись в пожарном темпе полотенцем, лихорадочно начал переодеваться. Зазвонил мобильник. Просовывая левую руку в рукав свежей сорочки, другой рукой Олег подхватил телефон и поднес его к уху. Трубка приятным женским голосом ему сообщила, что в настоящий момент свободных машин нет, и предложила подождать еще с четверть часа. Олег с раздражением отказался от заказа и тут же позвонил другому оператору, повторив заказ. Уже полностью одетый, он сел на диван и уставился ненавистным, гипнотизирующим взглядом на свой мобильник. Минуты тянулись, как часы. И только через десять минут мобильник вновь ожил. Таким же приятным голосом диспетчер ему предложила подождать те же четверть часа. Вне себя от ярости, ясно понимая, что он уже опоздал к началу лекции, Олег рявкнул в трубку «нет!» и бросился вон из квартиры, намереваясь на улице «поймать» случайного бомбилу.

Автомобили мчались по пыльному проспекту сплошным потоком, и ему никак не удавалось привлечь внимание хотя бы одного счастливого обладателя собственного транспорта. Олег, потрясывая вытянутой рукой, поминутно поглядывал на часы. Наконец на его энергичные сигналы всем проезжающим легковушкам среагировал какой-то потрепанный «жигуленок». Олег прыжками бросился к нему, рывком распахнул дверцу и без приглашения уселся на переднее сиденье.

– Куда едем? – полюбопытствовал, крепко вцепившись в руль, пожилой лысый мужичок, явно ошеломленный поведением пассажира.

– В университет! – почти прокричал Олег.

Сохраняя невозмутимое спокойствие, мужичок так же невозмутимо произнес:

– Это будет вам стоить…

Но Олег водителя не слушал, погруженный в свои скачущие мысли обо всех тех неудачах, которые его преследовали все это время и весь этот день.