Вот и сейчас, стоило демонице заснуть, как недавний кошмар возобновился ровно с того момента, на котором она просыпалась.

Лэр будто пьяная, шатаясь, выходит от Абигора. На этаже появляется другая рок-группа, с которой у нее совместные гастроли. Увидев знакомого по имени Асми, она слабо улыбается ему и разворачивается, чтобы направиться в свой номер, но тот, быстро оказываясь рядом, берет ее под локоть и радостно здоровается:

— Привет, малышка! О-о-о, у кого-то тут вечер в самом разгаре! — смеется он, тоже услышав стоны из двери, которую она оставила открытой. — Так ведь это тот Абигор здесь проживает. Он твой поклоник, да? — Асми искренне удивляется и, видя, как Лэр меняется в лице, с деланным сочувствием произносит: — Мне очень жаль. Мы парни, такие… — он пожимает плечами и словно не находит больше слов, тянет за собой: — Пойдем отсюда.

Девушка легко поддается и сама, не осознавая того, крепко хватает его за руку, идет рядом на ватных ногах. Видя это, Асми без лишних слов подхватывает ее на руки и несет до двери. Она всхлипывает на его плече, а он, изрыгнув проклятие, сам находит ключи от номера у нее в сумке. Оказавшись внутри и все еще держа ее на руках, проходит к обеденному столу и усаживает ее на стул.

— Почему? Почему он это делает?! — не в силах сдержать рыдания, Лэр бьется в истерике: — А ведь я ему поверила! Кто. Кто это потаскуха?

В этот момент Асми молча принимается делать кофе им обоим. И вскоре, поставив перед ней кружку дымящегося черного напитка и опустившись напротив, со скучающей кислой миной готовится выслушивать девичьи сопли.

— Просто отпусти это. Поговоришь с ним, когда будешь готова. А лучше вообще его игнорь. Рядом с тобой полно красавчиков, к примеру, я. — Говоря это, Асми широко улыбается и подмигивает, а Лэр, тут же смущенно усмехнувшись, отводит взгляд. — Только дурак не рассмотрит у себя под носом такую прелесть. — На мгновение парень замолкает, а потом, дождавшись, когда она снова взглянет на него, с серьезностью добавляет: — Илэриас, ты прекрасная девушка и заслуживаешь искренней любви.

На мгновение эта картинка в голове демоницы развеялась и тут же предстала следующая. В ней она занималась любовью с Асми. И было ей так сладко, что она, не замечая за собой во сне, застонала, будто и сейчас чувствовала то же. Успевший до того уснуть, дворецкий открыл глаза. Он изумился, увидев, как тело его госпожи рядом призывно изогнулось. Лэр точно спала. Вот только ее ноги отчего-то раздвинулись в стороны, а сама она принялась оглаживать себя, будто в бреду. Себастиан облизнулся — очередное искушение, перед которым он не в силах устоять.

— Илэриас, — тихо позвал он ее и потряс за плечо. — Очнись, Илэриас! — он окликнул громче, но демоница не желала просыпаться и снова застонала.

«Что же делать? — Себастиан смотрел на Лэр, которая уже принялась ласкать себя между бедер. Он закрыл глаза и тяжело вздохнул: —Я же так не могу, Илэриас, — прошептал он и отвернулся.

Но в следующий раз, когда взглянул на нее, она смотрела на него в упор. Лэр уже не спала. Будь дворецкий внимательнее, он бы заметил, что глаза его госпожи затянулись непроглядной тьмой, подобно провалам бездны. Ощущая захлестнувшую с головой страсть и не в силах более контролировать себя, он подался ее порывистому объятию, когда она обвила руками его плечи.

Вернувшийся в Вертерон Асмодей не находил себе места. Запершись у себя в кабинете, он мерил шагами свободное пространство и терзался мыслями о Лэр.

«А вдруг Дар с ней запечатлелся? Если это так, как быть? Убить его? Не слишком ли высокая цена за ее душу? Ох, эта девчонка продолжает сводить с ума…»

Когда ему надоело ходить из стороны в сторону, инкуб уселся за свой рабочий стол и расслабленно откинулся в кресле. Он метнул взгляд на початую бутылку вина рядом с кипой бумаг и взял ее в руки. Откупорив пробку, отпил прямо из горла и закрыл глаза, представляя себе девушку с длинными локонами орехового цвета и широко распахнутыми синими глазами.

«Ее голос божественен, он оказался способен пробудить самые разные чувства. — Вспоминая ее пение, Асмодей почувствовал, как его холодное сердце учащенно забилось, будто ожило, а по телу разлилось тепло, окутавшее чувством, похожим на любовь. — Почему. Почему только сейчас?» — как заведенный, спрашивал он себя. Ему стало плохо вдали от Лэр. — Столько всего произошло тогда, в Куин-сити…» — думая о ней, он предался воспоминаниям, связавшим их судьбы воедино.

Прошу, Илэриас, остаться со мной и клянусь, что не трону ее. Последний инцидент меня сильно вымотал. Вдали от Вертерона я быстро теряю силы. Ложусь под отдельное одеяло. Она опускается рядом.

Просыпаюсь от того, что чувствую на себе ее взгляд. Что она делает? Неужели любуется мной? Невольно растягиваю губы в улыбке. Чувствую, как она начинает пылать изнутри. Столкнувшись со мной взглядом, стыдливо отводит глаза.

— Не отворачивайся от меня, — хватаю ее за руку.

О, Великие Боги! Ее взгляд… Как она смотрит. Теперь внутри меня все переворачивается. Если бы она только знала, как я горю в этот момент. Дотрагиваюсь до ее лица, провожу большим пальцем по полным губам, скольжу по шее и, нырнув рукой под волосы, притягиваю к себе. Илэриас покорна — она не сопротивляется.

Кидаю ее на кровать рядом с собой, нависаю сверху. Какое-то время сам таю под ее томным взглядом. Знаю, я создал иллюзию, навеял к себе любовь. Жаль, что ее чувства не настоящие. Быть может, я сам всегда боялся истинных чувств… Тяжело дышу — нет, просто изнываю от нетерпения. Правая рука ее сиротливо дрожит в попытке дотронуться до меня. Илэриас боится. За каждое свое неосторожное действие. Дурочка. Беру ее руку в свою и прижимаю к груди — слышу стон, больше походивший на всхлип. «Неужели ты меня так хочешь?» — поневоле возникает мысль, но я тут же вспоминаю о том, что это всего лишь иллюзия. Моя Иллюзия. Я каждый раз почти насильно заставляю ее желать себя. Наши губы находят друг друга, и Илэриас обвивает мои плечи, крепко прижимает к себе, будто стремится раствориться во мне. «Да, детка, я отнюдь не против».

Асмодей закрыл глаза, будто в этот самый момент ощутил вкус ее губ. И не заметил, как дотронулся ладонью до своих. Эйфория счастья, хоть и ложного, исходящая от нее, передалась тогда и ему. Непреодолимое желание слиться с ней воедино — вот чего он так сильно жаждал с момента их первой встречи. Тогда он принял ее за очередное увлечение, но все равно зачем-то привязал к себе подаренным ожерельем из красных рубинов. Ему очень захотелось заключить с ней договор, чтобы в дальнейшем приобрести ее душу. И пока этого не произойдет, он должен был воздерживаться. На тот момент эта была палка о двух концах.

{Я не замечаю того, что причиняю боль этим поцелуем. Илэриас с усилием воли отрывается от меня, и я вижу, как с ее губ по капле струится кровь. На место страсти в ее глазах заступает страх. Она начинает колотить меня со всей яростью. Я даже радуюсь этому.

— Да! Бей меня! Сильнее бей! — кричу я ей. Илэриас просто рвет крышу и теперь уже мою страсть снимает, как рукой: — Бей со всей силы!

Она всхлипывает и наносит удары уже куда придется. Вероятно, ладони ее горят. Мое лицо и тело тоже. Неужели ей этого мало? Она продолжает. А я уже порядком разозлился. От этой злости за моей спиной постираются крылья, которые снова выдают мою демонскую сущность. Они разрастаются и делаются длиннее, часть черных перьев с каплями алой крови листопадом сыплется на постель.}

Асмодей воссоздал в голове все детали этого события — так сильно врезалось оно в память. Он допил остатки вина и пообещал себе, что непременно вернет герцогиню.

Абигору нелегко было оставлять Лэр наедине с ее дворецким Себастианом. В его голове роились самые худшие догадки о появлении лженаследника. Он видел, как эти двое понимают друг друга с полуслова. И, зная об особенности демонов-дворецких — когда те становятся похожими на хозяина и все его чувства пропускают через себя, — подозревал наличие куда более прочной связи между ними. К примеру, Себастиан вполне мог по своей воле слиться с душой Илэриас. Но, это настолько редкое явление, что сам Абигор наблюдал его впервые. Когда Себастиану так же стало дурно, как и его госпоже, впавшей транс, провидец все понял. Возможно, это вышло по его вине, но отныне Себастин — тень Лэр, он ее верный пес на привязи. И случись что с госпожой, он испытает то же. Умрет она — погибнет и он. Настолько сильна эта привязка…