— Он мой сын! — доносились отголоски сквозь ор. — Слышите?! Он полукровка! Он сын чистокровного! Бельхаммель приказал не убивать полукровок! Не убивать!

Чтобы заткнуть пацана, ублюдок зажал рот и нос так, что трудно было дышать. Прежде чем потерять сознание, Аерик взглянул на отца. Его держали двое. Очки и респиратор были разбиты вдребезги и заляпаны кровью. Очень много крови.

— Бельхаммель приказал! — кричал он. — Бельхаммель!

— На корабль их! Обоих! — взмахнул рукой хриплый мужик.

Ни лиц, ни званий, ни формы, ничего. Парень не запомнил тех людей, что пришли тогда в дом к его семье. Да и в этом не было смысла. Подобного ничтожества на корабле карателей было немало. Жили они как правило недолго, да и были все на одно лицо. Прежде чем Аерика доставили на Европу и бросили в детдом для полукровок, тот, кого пырнула ножом мать вскоре сдох. За ним пропал и хриплый. Их сменяли другие, такие же уроды. Сложно было поверить, что среди европейцев было столько сброда. Бывшие уголовники, потомственные нищие, ищущие лёгких денег и просто садисты. Для него они остались лишь тёмными силуэтами, тупыми палачами, отбросами. Но имя «Бельхаммель» — он запомнил прекрасно.

…

«Бельхаммель, клянусь! Чего бы это ни стоило! Ценой своей жизни! Ценой всех жизней во вселенной! Я отомщу! Ты заплатишь за всё, что ты сделал! Сполна!»

…

Аерик резко очнулся и опустил холодный взгляд на вождя. Парень смотрел лидеру нации прямо в глаза без страха, спрятав гнев поглубже. Смотрел серьёзно, словно спрашивая: «В чём причина такого решения?»

Главнокомандующий не ожидал такой нахальной смелости во взгляде, однако это его приятно удивило. Позабавило. От интереса, он даже приподнял бровь.

— Чему ты удивляешься, полукровка? — небрежно и высокомерно протянул он. — Неужели ты думал, что я не узнаю о вашем маленьком секретике? Твоём и этой… предательницы.

— Не понимаю о чём вы, мой Бельхаммель! — твёрдо ответил пацан. — О каких секретах идёт речь и в чём предательство офицера Михильды?

— Брось, командир звена, — с садистским удовольствием простонал Остусилл, перенимая эстафету у вождя. — Тогда, на Ганимеде она раскрыла тебе все карты. Помнишь? После того, как ты уничтожил Джи XII. У вас был засекреченный канал, только для вас двоих. Однако, глупо было надеяться, что вам удастся это скрыть от меня.

— Я правда не понимаю о чём вы, старший офицер, — уверенно отвечал Аерик, переведя взгляд на худощавого мужчину. — После удара по Джи XII, я потерял сознание. Это зафиксировано в медицинских отчётах. Могу лишь подтвердить наличие отдельного секретного канала, но никакого предательства со стороны офицера Михильды подтвердить не могу.

Дыхание Рары участилось, голубоволосая подумала, что речь идёт о её саботаже. Проступил холодный пот, её тело затрясло.

— Значит ты не слышал слезливое признание о том, как она собственноручно уничтожила своё звено? — Остусилл приподнял фуражку с глаз, тонко улыбнулся и покосился на полукровку. — О том, как она стреляла им в спины, потом выдала всё за нападение коалиции? О том, как нарушила приказ самого Бельхаммеля и сорвала важную военную операцию?! Её звено было одним из лучших! А она предала их! Предала Европу! Предала нас всех!

В этот момент побледнел и затрясся уже Неки, уткнувшись в пол, а Рара с Фреей удивлённо округлили глаза, уставившись на старшего офицера.

— Глупо было думать, что от нас можно что — то скрыть. Хотя, ей почти удалось. И удалось бы, держи она язык за зубами. Но она решила исповедаться, тут и прокололась. А один мой друг, при моей помощи, конечно, хакнул оборудование Михильды и всё слышал. Всё, всё, всё. И любезно поделился со мной. Полезно иметь друзей, — старший офицер резко пронзил взглядом парня с разноцветными глазами. — Ведь так, Неки?

Не сдержав неожиданного наплыва эмоций, голубоволосая и Надир в один момент, как по команде повернулись к своему товарищу по звену и посмотрели ему в лицо. Его глаза будто утратили жизнь. Звенели пустотой стекла, всё равно что из них вынули душу. По лбу лениво сползала капля пота. Уголки губ немного приподнялись, было похоже, что он слегка улыбался, но как — то не по — доброму.

— Я к тебе обращаюсь, полукровка, — продолжал издевательски лыбиться Остусилл. — Что надо отвечать, когда к тебе обращается старший офицер?

— Служу Европе и Бельхаммелю, — тихим трясущимся голосом выдавил Неки и поднёс руку к голове, не отрывая глаз от пола.

— Как ты мог… — прошипела сквозь зубы Фрея.

Рара лишь хмыкнула, но вложила в этот звук всё презрение и разочарование. Обеих как водой ледяной обдало. Они пришли в себя, шок от увиденного отступил, но ничего ещё не кончилось. Пришло осознание, что это очередное извращённое испытание. Девушки понимали — любое лишнее движение или неправильное слово, и всё может стать гораздо хуже. Как понимал это и их командир. Нужно было взять себя в руки.

— Вот как, — всё так же холодно и твёрдо говорил Аерик. — Я не мог и представить, что офицер на такое способна. Но если это действительно так, то она понесла заслуженное наказание и тут не о чём даже думать!

Надир закрыла глаза, выпрямилась, затем вновь открыла и не выражая эмоций взглянула сквозь высшее командование в окно, куда — то вдаль.

— Однако, мой Бельхаммель, разрешите обратиться! — продолжал пацан.

— Обращайся, — с интересом отвечал вождь.

— По законам военного времени, каждому предателю — своё наказание. Как командир звена, я больше не могу доверять своему подчинённому. И хотя он работал на вас, а значит на благо всей Европы, наше звено он предал. Не думаю, что это можно оставить без наказания! Прошу поместить моего подчинённого под стражу. Прошу посадить его в тюрьму!

Ответом пацану был лишь хохот главнокомандующего. Однако, его просьба была выполнена и Неки заперли в клетку на неопределённый срок. Когда за ним пришли он обмяк, сопротивляться не собирался, но идти сам молча отказывался, поэтому его взяли под руки и уволокли. Фрея и Рара восприняли это холодно, будто — то так и надо, продолжая стоять по стойке смирно.

После того, как предателя уволокли, Бельхаммель ещё минут пять издевался над оставшимися полукровками. Заставлял их молча стоять, вытянувшись по струнке, но и сам ничего не говорил, лишь изредка ухмылялся, выслушивая, что Остусилл рассказывал ему на ухо. Вскоре лидеру Европы это надоело, и он приказал троим оставшимся из звена быть свободными.

Прошла неделя, может две. Время тянулось непонятно. Полукровкам дали отгул, приказав вернуться в школу. Общаться между собой и с другими учениками в стенах класса им запретили, но тем не менее школа отвлекала от негативных мыслей и тяжёлых воспоминаний.

Новый учитель на первый взгляд был мужчина добрый, пытался идти на контакт с каждым из полукровок, но они его игнорировали. Не обращали внимания, будто вместо него пустота. Так же в голову не ложился и учебный материал. Зато физические тренировки шли на ура — не чета тренировкам мучительницы.

Остальному классу было жутко интересно, где полукровки пропадали и что же произошло. Куда делся Неки, и главное — куда делась Михильда. Но никто не осмеливался подойти и спросить. С полукровками и раньше никто не разговаривал, а с Фреей… Бывшие так называемые друзья и подхалимы Надир больше не желали иметь с ней никаких дел. Они оправдывали себя тем, что она опустилась до полукровок после унижения в бою, но на самом деле глубинная причина заключалась совсем в другом.

Казалось, девушка в душе повзрослела лет на двадцать, внешне оставаясь прежней. Все это чувствовали в её взгляде, в её движениях, в её редких фразах. Её боялись, то был настоящий животный страх чего — то непонятного, мистического. С девкой и раньше было непросто, но теперь она обжигала, буто языки пламени. Ярко красные волосы это удачно подчёркивали.

После занятий, полукровки встречались в условленном месте вне территории школы, где их забирал служебный автомобиль и доставлял до старого общежития, куда, когда — то привела их Михильда. Дома полукровки раскрепощались и вели себя свободно, хотя былой задор ушёл.