Многие выходцы из среднего сословия шли на службу в регулярную армию королевства. Какая-то совсем небольшая часть вступали в гильдию наёмников. На данное место косились, обсуждали его уместность, перешёптывались, но уважали и боялись. Попавшие в гильдию становились воинами лучшими из лучших… При условии, что обладали удачей выжить и дожить хотя бы до тридцати лет, не став калеками. Им с радостью платили. Эти воины имели достаточно богатств, но при этом редко кто образовывал семью или оставлял наследников. Большинство заканчивало жизнь или в пылу сражения, или на плахе палача чужого государства, или в поединках по праву вендетты.

Владения гильдии имели свои границы в пределах города и мощную каменную стену по высоте превосходившую даже крепостные, хоть и более узкую. Что происходит за серо-черной толщей каменной кладки, никому из горожан не было доподлинно известно. Это знание принадлежало только членам гильдии «Айриталль» и редким приближенным к наёмникам. Но последние разумно предпочитали помалкивать — жизнь она как-то дороже, чем сиюминутное желание трепать языком.

Территория, занимаемая воинами гильдии, составляла довольно большой кусок, вырванный из двух кругов: среднего города и района богачей и знати. Маленькое государство со своими устоями, законом и своеобразной религией.

В «Айриталль» бурлила жизнь почти круглосуточно. На земле гильдии помимо казарм и главного здания, в котором проживал глава, имелись свои конюшня, кузня, оружейная, тренировочный цих, небольшое двухэтажное здание с несколькими конторами: для казначея, летописца, мага-артефактора, лекаря и несколько подсобных комнатушек.

Отдельного внимания заслуживал обширный склад в три верхних и два подземных этажа. В отдалении от казарм за кедровым садом высилась башня. Там находились библиотека, кабинет для занятий на десять‑пятнадцать человек: не знать грамоты среди членов гильдии считалось довольно стыдным. Лестница на смотровую площадку башни проходила мимо этажей с маленькими комнатами-кельями. Под землей размещались несколько этажей с камерами для пленников и на отдельном этаже хорошо запираемая пыточная.

Таковым являлось внутреннее устройство этого места: просвещение соседствовало с варварством, магия существовала бок о бок с оружием, богатство не мешало суровому быту и строгой выправке воинов.

Чуть позже семи часов после полудня к мощным кованым воротам высотой в четыре человеческих роста со стороны богатого района подъехала чёрная с золотом карета без герба. Спустя некоторое время ворота приоткрылись

Прохожие с любопытством рассматривали садившегося в карету человека. Многие мужчины кривились с плохо скрываемой завистью, стараясь сразу же приосаниться или втянуть животы, чтобы ощущать себя более значимыми. Некоторые дамы томно вздыхали в веера, делая сравнение чаще всего не в пользу горожан.

— Ох, Святая Ирвилла! Вы только подумайте, какой красавец! — вздохнула белокурая девушка, часто обмахиваясь веером с перьями.

— Вы правы, моя дорогая. Весьма впечатляет, — женщина старшего возраста разглядывала объект обожания посредством пенсне.

Двое их спутников тем временем не слишком учтиво перешёптывались:

— Нашим дамам лишь подавай экзотичность, — пробормотал тот, что постарше.

— Эти наёмники — вонючие животные. А наши дамы определённо сошли с ума из-за всех этих отвратительных историй, что привозят нынче в книжные магазины, — поддержал собеседника мужчина более молодой и щеголеватый.

— Уважаемый дарр Тарлис, конкретно если брать за образец севшего в карету мужчину и сравнивать с животным, то только если с племенным жеребцом из северных Шимохарских предгорий, — улыбнулась мадам в годах, совершенно не стесняясь своей раскованности в суждениях.

— Дорогая дарра Арвелия, и вы туда же? — дуэтом спросили мужчины и направились вниз по улице неспешным шагом до своего экипажа.

Дамы семенили чуть позади, едва поспевая за своими спутниками, продолжая беседовать на ходу. Дарра Арвелия выслушала разрумянившуюся молодую спутницу и хрипловато рассмеялась.

— Милочка моя, конечно! Будь я хотя бы на десяток лет моложе — всенепременно. Не только мужчины уважают высокое качество утех и хорошую наследственность! — заметила она с некоторым вызовом, явно намереваясь позлить мужчин.

Женщины сели в карету, где спешно спрятали улыбки за веерами под осуждающими взглядами своих кавалеров. Кучер стегнул послушных коней, карета тронулась, развернулась и покатилась в обратную сторону — в самое сердце города.

Тем же временем молодая дарра смотрела на морскую гладь и размышляла, положив ладони на изящную балюстраду балкона второго этажа дворца. До заката ещё так далеко. Но так казалось только ей. Её этнический родной для страны, откуда она приехала, наряд и яркий золотисто-медовый цвет волос привлекали внимание пока что ещё малочисленных гостей праздничного бала. Хотелось скрыться от этих липких и оценивающих взглядов.

«Как будто домашнюю зверушку рассматривают, — скривила губы девушка в унисон своим мыслям. — Погавкать что ли? Или порычать?» В идеальном варианте гостья предпочла бы пить до похмелья, и танцевать. Много танцевать. Но только не под эту тоскливую повизгивающую мелодию, а в такт родной, южной, огненной. Вот только нельзя. Нельзя было провалить дипломатическую миссию. Иначе домой можно будет не возвращаться.

«Улыбайся. Улыбайся, давай. Улыбнись, демоны тебя побери», — легонько похлопала себя по щекам южанка, хотя постучаться головой о балюстраду казалось куда как привлекательнее. «Приличные высокородные леди себя так не ведут. Дерзить, грубить, хамить, смеяться громко и говорить, что думаешь — тоже не должно. На ноги неприятным партнерам не наступать. Злобных старых дев неприличными словами не называть, — девушка вспоминала отцовские наставления. — Не нарываться на конфликты, не привлекать внимания. Спасибо, папа, с яркой внешностью, конечно, не привлеку я внимания! Что там дальше? А, вот. Чихать в веер, хихикать в платок… Или наоборот? В светском разговоре с мужчинами не рассказывать анекдоты. Историй о юге тоже не рассказывать. И про пиратов ничего! Услышав слово “пират”, округлять глаза, обмахиваться веером и говорить что-нибудь вроде “Какой кошмар!” и улыбаться, — южанка раскрыла веер и принялась размеренно обмахиваться. — Улыбаться как можно дружелюбнее, а не как ты умеешь. Помни, ты сама решилась на эту авантюру, тебя никто не заставлял. За все последствия будешь отвечать сама».

Немного успокоившись, чужестранка смогла привести в порядок растрёпанные чувства и вернуться в бальный зал. Лица вельмож и богачей сменяли друг друга словно бесконечно. Пёстрые наряды и самые фееричные причёски. Белые, зелёные, голубые, розовые платья. Все светлые тона и ни одного тёмного оттенка, кроме как у неё самой — сочетание алого с чёрным. Король восседал на троне и периодически слал ей ободряющие взгляды. Только толку от них? Третий бокал светлого вина по счету. Надо бы, пожалуй, остановиться. Девушка прислушалась к сплетням. Нет — пустое. Вокруг флирт: начиная от тонкого и едва заметного, заканчивая прямым соблазнением с помощью отточенных фраз и жестов, обманчиво невинных взмахов веерами. Приходилось танцевать и периодически терпеть грязные намеки и взгляды в район декольте: будь оно клято тысячу раз. Уже кружилась голова от монотонности происходящего. По ощущениям прошло достаточно много времени, близился закат. Девушке внезапно стало невыносимо душно. «Балкон! Где этот проклятый балкон?» — гостья из другой страны отвлеклась от бестолкового разговора на миг, осматриваясь.

Мягко извинившись и выплыв из круга беседующих о последних сплетнях дам, прислонилась спиной к колонне, схватила бокал вина с ближайшего столика. Невыносимая тяжесть сдавила грудь.

Людей в зале за пару часов ощутимо прибавилось. Девушка перевела взгляд на двери, что вели на балкон, который ей так понравился, и едва сдержала радостное восклицание. Двинулась туда, но не сразу заметила, что “её” место кто-то уже успел занять. Оккупантом оказался мужчина. Южанка затаила дыхание и замерла, притаившись около какого-то кустистого большого растения. Огромный рост, сильное тело воина, хищника, замершего в расслабленной позе, но готового к прыжку в любой момент. Гордая осанка человека, привыкшего всё в жизни решать самостоятельно. Уверенная стойка, большие ладони с красивыми пальцами: одна на боку, вторая на эфесе меча, огромного для любого другого мужчины. Девушка сильнее сжала пальцами бокал, сделала нервный большой глоток.