Прокусив до крови губу, южанка сосредоточилась. Её маленькое яркое солнышко в груди рвано пульсировало и болело. От своей бабушки, а потом от одной из жриц Линайра узнала, что есть магия, над которой не властны ни свет, ни тьма, ни одна из стихий. Но использовать её получится, только если в человеке зарождается и крепнет очень сильное чувство.

Перед глазами Линайры мелькали картинки прошлого. Таверна. Лестница. Наёмник, что спас её. Путешествие. Молчаливая защита. Бал, танец. Объятия в кабинете. Усмешки, насмешки. Сдержанная забота. Молоко и пышки. Поцелуй. Объятия. Лавка артефактора. Зеркало, в отражении которого Райдриг украсил её волосы гребнем. Тепло рук. Грубость слов. И понимание — он рядом. Он за её спиной, и она за его.

Боль стала невыносимой. Маленький пульсирующий комочек перед внутренним взором стал увеличиваться рывками. Яркие оранжевые всполохи вокруг него. А после жар, сравнимый с огнём, потёк волной к ладоням, закрывающим страшную смертельную рану.

Золотое сияние появилось вокруг Линайры и Райдрига. Оно становилось всё больше и больше, освещая сперва крохотное пространство рядом, а после стало стремительно расширяться. Сагир и бывшие рядом наёмники из гильдии отвернулись или закрыли руками глаза.

Линайра закричала, срывая голос. Вспышка золотого сияния сравняла ночь с днём, а после погасла вместе с оборвавшимся криком.

Когда Сагир смог снова видеть, то бросился к лежавшим в пыли ученику и незнакомой женщине рядом с ним. Девушка казалась бледной и будто истощённой долгими днями голода. Рана Райдрига же стала затягиваться, а от чёрного пятна яда не осталось и следа. Оба, пусть и прерывисто, но дышали.