– Привет, – сказал я. – Что это вы тут делаете?

– Привет, – отозвался Егошин. – Да вот, нашли одну интересную вещь.

– Что это?

– Это, в общем, тетрадь, куда мой дед записывал разные необычные легенды и поверья.

– Ну и что же интересного?

– А тут написано, как духов вызывать, – ответила Люся.

– Правда? – спросил я. – Где?

И мы вместе долго листали тетрадь и читали всякий бред, споря о том, имеет ли написанное в ней хоть каплю смысла.

– Чушь, – говорил я. – Зачем эти свечи, бормотания какие-то? И слово-то само дурацкое – Лапидус.

– Слушай, – говорил уже начинающий нервничать Егошин, – если мой дед записал, значит, был какой-то смысл.

– Он записал, потому что в жизни не слышал такой белиберды, – возразил я. – И хотел донести до потомков.

Егошин резко захлопнул тетрадь.

– Ладно, – сказал он. – Хватит. Я хочу это попробовать.

– Тогда я Анну позову, – сказал я. – А вы соберите подсвечники.

Через пару минут мы оказались в комнате справа от входа, перед коридором в душевую. Егошин расставил по полу полукругом тринадцать подсвечников, собранных по всему дому, и зажёг в них все свечи. Одну свечу поставил на стол. Затем мы расселись вокруг стола. Я напротив Анны, Егошин напротив Люси. Люся открыла тетрадь и начала читать:

– Как вызвать Лапидуса. Сначала расставляют свечи полукругом вокруг стола так, чтобы полукруг был обращён к глухой стене, и ближайшие к стене свечи были не далее, чем на пядь от неё.

– Так и есть, – сказал Егошин.

– Одну свечу ставят на стол. После этого выбирают одного человека, которого нужно запереть в отдельной комнате, где нет ни окон, ни дверей.

– Вот как раз кладовка, – кивнул Егошин. – Там пусто. Кто пойдёт? Может, ты, Вовка?

– Да ну, – сказал я. – Что мне там сидеть, в кладовке? Не верю я в эту ерунду.

В этот момент в дверях показался Владислав.

– Что это с вами? – спросил он. – Заговор, что ли, готовите?

– Нет, – ответила Люся. – Хотим Лапидуса вызвать.

– Кого?

– Пока непонятно, – сказал Егошин. – Хочешь помочь?

– Как?

– Надо посидеть немного в кладовке.

– Зачем?

– Ему бесполезно объяснять, – сказала Анна. – Он тупой.

– Я не тупой, – обиделся Владислав. – Ну, посижу, чего такого. И всё?

– Не знаю, – ответил Егошин. – Люсь, читай дальше.

– Этот человек должен оставить на столе какую-либо свою вещь, желательно для него ценную, – прочитала Люся.

– Что у тебя есть ценного, Влад? – спросил Егошин.

Владислав почесал в затылке.

– Не знаю. Часы вот есть швейцарские. Пожалуй, самое ценное.

– Давай их сюда.

– А вы что с ними делать будете?

– Пока не знаю.

Владислав снял часы и положил их на стол.

– Ну?

Люся продолжила:

– Этого человека запирают в комнате так, чтобы он не мог выйти из неё самостоятельно. Желательно, чтобы в комнате была полная темнота. Выбранный человек должен медленно, с расстановкой, не сбиваясь, считать от семисот шестидесяти одного до единицы. Тем временем…

– Ну, это уже не про меня, – сказал Владислав. – Запирайте.

Владислав вошёл в кладовку.

– Фу! – сказал он. – Воняет здесь чем-то. Крыса, что ли, сдохла? Ладно, давайте.

Мы закрыли дверь, заперли на шпингалет и придвинули к двери тумбу.

– Когда крикну, начинай считать, – сказал Егошин.

– Ага, – отозвался Владислав из-за двери.

А мы вернулись за стол. Атмосфера была слегка романтической – в комнате царил полумрак из-за мрачного серого неба и дождя за окном. Свечи освещали всё неровным, мерцающим красноватым светом. Мы сидели вокруг стола и, похоже, все слегка усмехались сами себе.

– Тем временем, – продолжила Люся, – нужно над свечой подержать кусочек мяса так, чтобы все сидящие за столом почувствовали запах.

– Блин, – сказал Егошин. – Забыл. Надо кусок шашлыка принести, – он встал из-за стола и вышел. Через некоторое время он вернулся с кусочком мяса и "Поляроидом".

– У тебя фотоаппарат есть? – удивилась Анна.

– Да, – ответил Егошин.

– А почему вчера не снимал?

– Я кассету забыл дома. А здесь всего один кадр.

– А сейчас чего притащил?

– Если будет что интересное, сниму.

– Не будет, – сказал я.

– Тогда наши глупые рожи сниму.

– Ну что, скоро там? – послышался голос Владислава.

– Сейчас, – ответил Егошин. – Люся, что там ещё?

– Всё, – сказала Люся. – Там дальше сказано, что все должны повторять заклинание семнадцать раз, постукивая по столу, а потом появится Лапидус.

– Эй! – крикнул Егошин. – Начинай считать.

– Начинаю, – отозвался Владислав.

– Слушайте, – сказал вдруг я. – Мне кажется, что-то мы не то делаем. Это же языческий обряд. Духов вызывать грех.

Анна рассмеялась. Егошин воткнул ножик в мясо и поднёс его к пламени свечи.

– Ты что, боишься? – спросил он.

– Нет, – ответил я. – Но как-то не по себе.

– Ты только что ни во что не верил.

– Я и сейчас не верю. Просто чувствую, что не надо всего этого делать.

– Странно, – сказал Егошин. – Не пойму я тебя. Читай заклинание, Люся. А все остальные повторяйте за ней и стучите.

– Судипал, Судипал, отпусти Лапидуса. Йендопсиерп, итсалв, то, юом, ушуд, тивабзи, гоб.

– Да это выговорить невозможно, – сказала Анна.

– Возможно, – сказал Егошин, – повторяйте.

– Судипал, Судипал, отпусти Лапидуса, – произнес я. – Как там дальше?

Люся повторила.

– Йендопсиерп, итсалв, то, юом, ушуд, тивабзи, гоб.

И все вместе со мной стали бубнить заклинание. Мясо стало обугливаться и темнеть снизу. Егошин поворачивал нож над пламенем, и я видел, как на поверхности мяса закипел сок. Слабый запах горелой плоти коснулся моего носа.

– Ушуд, тивабзи, гоб, – повторял я, стуча по крышке стола.

– Ушуд, тивабзи, гоб, – повторяла Анна.

Я смотрел на её губы. Они шевелились так изящно и сладостно, что в моих висках застучала кровь.

– Судипал, Судипал, отпусти Лапидуса, – говорила Люся.

Кусочек мяса подрумянился и слегка подсох.

– Йендопсиерп, итсалв, то, – повторял я.

Маленький, бледный кулачок Анны выстукивал ритм заклинания синхронно с моим. Она тоже смотрела на меня, и этот взгляд был необычен. Она проговаривала слова с нескрываемым азартом. В этот момент она была похожа на колдунью.

– Юом, ушуд, тивабзи, гоб, – эти слова упруго выскакивали из её губ и терялись в воздухе.

– Всё, – сказал вдруг Егошин. – Хватит. Уже семнадцать раз.

Наступила тишина. Все огляделись. Ничего особенного. Только яркое пламя свечей, полумрак за окном и запах горелого мяса.

– Я же говорил, что всё это ерунда, – сказал я немного неуверенно.

– Тихо, – Анна подняла вверх палец и прислушалась. – Что-то происходит.

Это был скрип. Похоже было, что дом ожил и решил немного размять половицы. Должно быть, на улице поднялся ветер и где-то слегка поскрипывает доска… Но тут к ритмичному скрипу добавился ещё один звук – неясный, напоминающий то ли храп, то ли рычание.

– Мама, – сказала Люся. – Мне страшно.

– Спокойно, – прошептала Анна. – Это где-то там.

Она показала на стену за спиной Егошина – ту, к которой был обращён своей внутренней стороной полукруг огней.

В тот же миг из центра этой стены стало выползать нечто похожее на дым. Нет, это был не дым. Постепенно сгусток проступал в воздухе всё яснее и увеличивался, превращаясь в тёмную, полупрозрачную фигуру.

Я чувствовал, как рядом со мной дрожит рука Люси. Я схватил её за запястье – просто потому, что сам нервничал. Фигура сделала шаг вперёд. Она была не вполне отчётливой, словно и вправду состояла из клубов дыма или чёрной пыли, но её рост был огромным – метра два или больше. Это был зверь, вставший на задние лапы. Тело и морду покрывала густая шерсть, скрывавшая даже глаза, если они у него были. Со своего места я ясно видел только выпуклый чёрный нос, на котором шевелились ноздри… Я чувствовал, что надо что-то делать, н не знал, что.