– Ничего. Сейчас мы остановим первый попавшийся грузовик, накачаем вас снотворным и незаметно погрузим туда.

– А если я проснусь?

Он усмехнулся:

– Только если у вас над ухом выстрелит пушка. Но это всё равно не поможет. Вы не сможете найти деньги, а уж тем более доставить их в банк до четырёх. Проводите его до угла, – добавил он моим конвоирам.

Я шёл и думал, как выкрутиться из создавшегося положения. У этого человека, по всей вероятности, не было никакой логики, но фантазии чрезмерный избыток. Иначе бы он не придумал такого бредового плана. Я вздохнул – с такими людьми, как он, бороться обычно трудно.

Меня завели за зелёную будочку – проходную какого-то предприятия. Потом закатали рукав и что-то вкололи в вену. Я не сопротивлялся.

– Кстати, – сказал он. – Вы спрашивали мою фамилию? Меня зовут Кумпель.

– Очень приятно, – улыбнулся я. Я отнюдь не кривил душой. После личной встречи этот человек мне действительно чем-то понравился.

– Надеюсь, вы на меня не в обиде? – спросил он. – Я просто поступаю так с теми, кто мне возражает. Свои принципы надо соблюдать неукоснительно.

– Совершенно с вами согласен, – сказал я. – И не обижаюсь. Только зачем городить всякую ахинею со снотворным, с долларами? Неужели нельзя попроще?

– Я об этом не задумываюсь, – сказал Кумпель. – Делаю так, как мне хочется. Например, нет никакой необходимости вас никуда увозить – вы и так должны проспать около суток. Просто это мой каприз.

– Грузовик, шеф, – сказал один из конвоиров.

– Приступайте, – кивнул Кумпель.

Я увидел, как останавливается КамАЗ, у которого на дороге встал кто-то из них. Слышал, уже сквозь дрёму, несколько реплик:

– Послушайте, я уже и так опаздываю. Мне нужно было быть к трём часам на базе.

– Ничего-ничего. Просто кое-какие медицинские проверки…

Водителя уводили куда-то, а меня, поддерживая, заталкивали в кузов. Последнее, что я запомнил – голос Кумпеля, негромко говоривший:

– Забрось его подальше, за те коробки. Его машину отгонишь куда-нибудь поближе к банку. Закрывай борт.

Чудесные краски сна уже покрывали изнутри мои веки, и я плыл…

– Надя? – спросил я, и она внезапно обернулась.

На ней было розовое пышное бальное платье с открытыми плечами, а в ушах качались длинные серьги.

– Ну наконец-то, – сказала она. – Я вас нашла.

– Надя, – прошептал я. – Вы такая…

– Вы должны проснуться, – сказала Надя. – Владимир Сергеевич, вам надо проснуться. Шли бы вы проснулись, Владимир Сергеевич…

Она говорила ещё что-то, но я не понимал. А потом заметил Кумпеля, который стоит в проёме двери. Он посмотрел на нас, покрутил пальцем у виска и вышел.

– Что здесь происходит? – спрашиваю я.

– Сейчас я вас разбужу, – отвечает Надя, – и вы всё поймёте, – она подходит к окну, берёт стоящую там кувалду и с трудом подтаскивает её ко мне…

– Надя, что ты собираешься делать?

Она, так напрягаясь, что мне её становится жалко, поднимает кувалду и…

(НАДЯ, ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ?)

…опускает на мою голову.

Я пытаюсь остановить падающий кошмар, но череп уже трещит, я вскрикиваю и только отшвыриваю рукой картонные коробки.

Что же так давит на мозги, пронзая уши двумя тонкими иглами? Это же будильники! Сотни будильников, и все звенят – их звон сливается в гром пушки, выстрелившей над моим ухом. Потому что уже три часа, и машина должна прибыть на базу.

Я приоткрываю брезентовый полог в задней части кузова и, зажав уши, выглядываю из машины. Машина идёт тёмным лесом.

Выпрыгиваю вниз – в грязь просёлочной дороги. Моросит дождь. Может быть, и не стоило мне покидать машину. Я все равно не успею к четырём часам найти необходимое количество долларов и добраться до банка. Я выбираюсь из глубокой, залитой жёлтой жижей колеи и встаю возле дороги, опираясь рукой на дерево.

Ну, что же мне теперь делать? Скрываться от правосудия? Искать Кумпеля, чтобы выцарапать ему глаза? Или просто стоять здесь, ожидая, что все как-нибудь решится само собой?

Я увидел приближающийся "Урал"-лесовоз с прицепом-роспуском. Выпрыгнул на середину дороги и замахал руками. Он встал. Я подбежал к двери.

– До города подбросите?

– Садись.

Я забрался в большую тёплую кабину, и "Урал" пополз дальше.

– Что-то мне ваше лицо знакомо, – говорит водитель.

– Мне ваше – тоже, – отвечаю я. – Вы случайно не из "Глукосервиса"?

– Так точно. А это что, на лице написано?

– Конечно. А вы знаете, что "Глукосервис" – это ого-го?

– Кто ж этого не знает…

На въезде в город я прошу, чтобы он остановился, и протягиваю ему деньги.

Он обижается:

– Буду я ещё всяких принцев обирать…

– Спасибо, – говорю я и, улыбаясь ему, покидаю кабину.

Что дальше? Мне может помочь только случай. Я достаю из кармана монетку. Если выпадет решка, бегу вправо, если орёл – влево. Бросаю монетку и жду, когда она упадёт. А её все нет. Что за чёрт?

– "Глукосервис", – отзывается в моих ушах.

– А, всё ясно, – понимаю я. – Значит, нужно бежать вперёд. Но так же монеток не напасёшься!

И я бегу.

15:40. Я все ещё ношусь по городу, подбрасывая монетки. То ли случай толкает меня не в ту сторону, то ли время ещё не пришло, но "дипломата" с долларами я всё ещё не нашёл.

15:43. В ответ на очередной вопрос: "А может, я его уже прошёл мимо?" монетка ответила "да", упав орлом вверх.

Что же я прошёл? Может быть, этот мусорный контейнер? Запускаю руку в груду мусора и нащупываю ручку "дипломата".

– Стой! – кричат мне сзади.

(Ничего себе надёжное место – мелькает в голове)

Я выдёргиваю "дипломат" из контейнера и мчусь прочь. Меня пронзают насквозь – мать честная! – две пули. Но это ерунда, потому что

(В этом мире все зависит от меня)

принц Киж не может представить себе собственную смерть. Вот и СААБ. Не обращая внимания на абстрактного человека в чёрном, который вертится вокруг, пытаясь не подпустить меня к машине, запрыгиваю в неё и резко беру с места, потому что в банке меня, наверно, заждались.

15:58. Я выхожу из банка с пустым "дипломатом" и вижу Кумпеля, который стоит у колонны слева от входа.

– Интересно вы всё это проделали, – произносит он. – Но мы ещё с вами встретимся?

Дождь припускает сильнее, а я всё стою и смотрю ему в глаза.

– Хорошо, – говорю я. – Только попозже, если можно.

– Согласен, – кивает он. – Я вам как-нибудь позвоню.

– Где ты так долго шлялся? – спросил Чикин, глядя на мои ноги.

Я тоже посмотрел вниз, и увидел, что мои ботинки и нижние части штанин вымазаны в жёлтой грязи.

(Шла машина темным лесом)

– Гулял, – ответил я. – Не волнуйся. Вот тебе твой чумадан, – я со стуком положил "дипломат" на сейф. – С валютой всё в порядке.

– Значит, всё обошлось?

Я поворачиваюсь к нему спиной, где дырки от пуль видны отчётливее:

– Да так, знаешь ли. Бывало и похуже.

– Ну и шутки у тебя, – снова морщится Чикин. – Иди, работай.

И я иду в кабинет.

Надя за своим столом погрузилась в работу. Я беру груду папок, складываю на углу стола и начинаю их листать.

– И зачем нужно столько отчётов? – бормочу я.

– Ой, – вдруг говорит Надя. – Кажется, я слышала гром.

– Вы боитесь грозы?

– Немножко.

Я молчу, потому что не знаю, как отреагировать на её грозобоязнь. Но, наконец, отвечаю:

– Я тоже.

– Правда?

– А я никогда не вру.

Снова молчание. Я смотрю на колонки цифр в отчётах и думаю, не прочитать ли их вслух.

– Надя! А вы нашли, к кому сегодня пойдёте?

– Нет пока. Почти никому дозвониться не могу.