Я подошел к зеркалу и, встав вполоборота, посмотрел на свою спину — с правой стороны было видно мясо от ранения стрелой. Такой «прекрасный» вид заставил меня слегка перекосить свое лицо, и я полез в рюкзак за волшебными зельями. Я вылил на рану парочку бутылок и не увидел эффекта — дырка в спине как зияла плотью и запекшейся кровью, так и продолжает зиять. Мои брови сами поднялись от удивления, и на сей раз я выпил пузырек. Результата опять не было. Мда, или зелья просрочились, или с раной проблемы. Но на ноге, при этом, не было и шрама. Дела…

На столе лежала дополнительная ткань, которая, по всей видимости, использовалась в этом мире вместо нормальных стерильных бинтов. Из одной части этой ткани я сделал себе компресс, смоченный зельями из рюкзака, а с помощью другой перебинтовал как мог. Самолечение было на троечку. Из десяти. Фильмы — это, конечно, хорошо, но в реальности самостоятельно перебинтовать свою же спину с компрессом, лежащим на ране — то еще занятие. Повторять никому не советую.

По прежнему стараясь двигаться беззвучно, я начал одеваться в привычную одежду. Моя любимая футболка с концерта Ir*n Maid*n была в крови. Ровно как и балахон. И куртка. И все они, что не удивительно, были продырявлены. Джинсы тоже зияли дырой и запекшейся кровью. Эй, в этой гостинице есть прачечная?

Одевшись, я проверил мешочек с деньгами, в кармане ли он, взял свой рюкзак в руку, повесил кинжал на пояс, проигнорировав остальную экипировку, и подошел к двери. За ней стояла тишина. Девушка, по прежнему, мирно сопела во сне.

Я аккуратно открыл дверь и вышел в коридор. Он был пуст, чему я был несказанно рад. Комната, в которой я находился, была в тупиковой части длинного коридора. Лестница, значит, должна быть дальше. Ну не через окно же они лезут?

Лестница, к моему счастью, находилась ровно в центре коридора, а вот за ней видны открытые двери — так что мне крайне повезло никому не попасться на глаза. Ну и, надеюсь, я шел достаточно тихо и меня никто не услышал.

Я быстро спустился на первый этаж и увидел толпу народа — кто-то сидел за столами, кто-то стоял около доски с листами. Основная масса людей была или у входа — им не давали войти стражи, или толпились около столика администратора. Стоял стойкий запах алкоголя, шум от криков и разговоров слегка оглушал — все-таки тишина в лесу мне стала привычнее, чем городской шум. А казалось бы — москвич, тихо никогда и нигде не бывает.

Мда. Если верить всему аниме, что я смотрел, да фэнтези, что я читал — это классическая гильдия авантюристов. Или наемников. Или что-то подобное.

Я натянул на себя капюшон и уверенно, словно всю жизнь здесь бывал, почесал к выходу. Рюкзак я припрятал под куртку. Это, конечно, не поможет мне меньше бросаться в глаза, судя по одежде посетителей, но хоть что-то.

Как бы старательно я не лавировал между людьми — все равно столкнулся с каким-то качком. Я ему слегка поклонился, в качестве извинения, и поспешил к выходу из здания. Епрст, сколько вас тут на стероидах сидит, интересно мне знать? Каждый третий?

Я подошел к выходу, надеясь протиснуться между страждущими посетить гильдию, но не тут-то было.

Какой-то щуплый парень схватил меня за руку, не давая подойти к двери, и что-то говорить. От неожиданности я испугался, дернулся на месте, а потом не без труда вырвал из его крепкой хватки руку и ломанулся к дверям. Парень стал что-то кричать.

На меня обратили внимание все: толпа на улице, стражи около двери, люди внутри помещения. Толпа с улицы, с криками, ломанулась ко мне, двигая стражников.

Внезапно меня охватил страх. Мое сердцебиение участилось, закололо в груди. Начало крутить желудок. Внезапно меня зазнобило, а на лбу выступил пот. Взгляд помутился и я словно видел все в замедленной съемке.

Я огляделся и увидел закрытое окно, за которым никого не было. Я побежал к нему, уворачиваясь от людей на моем пути. Не сбавляя скорости, я прыгнул в него, прикрыв голову рюкзаком и пытаясь сгруппироваться. С неприятным хрустом окно мне поддалось, стекло разбилось и впилось в оголенные руки, а сам я вылетел на дорогу.

Я даже не пытался подняться с земли и встать в полный рост, а, словно спринтер, рванул с низкого старта по дороге куда глаза глядят, на ходу надевая рюкзак. Я оглянулся и увидел ту толпу, которая смотрела в мою сторону. Прибавив скорости, уже на пределе своих сил, я побежал: от толпы на улице, что хотела линчевать меня; от людей внутри помещения, что были вооружены и не давали мне прохода, словно пытаясь избежать неминуемой смерти. Хотя, может, я не так уж и не прав в своих предположениях. Хрен их разберет, этих людей.

***

От энергичного забега мои мысли прояснились и страх, который окутывал все мое естество, отступил. Я посмотрел назад — за мной никто не гнался. Плечо ныло от боли — видимо, бинты сбились во время побега.

Я увидел какую-то харчевню и остановился около нее. Одну монетку из мешочка, что, к счастью, все еще был во внутреннем кармане куртки, я аккуратно достал и зажал в руке. Хрен его знает, хватит этого или нет на еду, но попробовать стоит. А если это будет даже много — лучше не светить целым мешочком подобного добра.

Я отдышался, сделал пару глубоких вдохов и, окончательно вытряхнув из головы все негативные чувства и эмоции, уверенно зашел вовнутрь.

Запах мяса и алкоголя во второй раз за день проник в мой нос. Желудок громко заурчал, а во рту начала выделяться слюна. Я направился к стойке и, видимо, на вопрос о желаемом выборе блюд просто положил монетку около себя. Толстый мужчина-трактирщик, в грязной и засаленной одежде, продолжил, судя по его интонациям, вновь задавать какие-то вопросы.

Я начал жестами объяснять, что мне нужна еда и питье. Трактирщик взирал на меня со взглядом, полным удивления и непонимания. Я решил действовать агрессивнее — указывать пальцем в мясные рульки и кружки немногочисленных посетителей, что были рядом, и пододвинул эту монетку к нему поближе. Удивление на его лице, казалось, становилось больше с каждым моим действием.

Вдруг ко мне подбежала белокурая девочка с хвостиками, лет четырнадцати на вид, веснушками на лице и небольшим носом с горбинкой. Судя по одежде, а, точнее, по засаленому фартуку, схожим с таковым у трактирщика, она была местной официанткой.

С озорной улыбкой она взяла в одну руку монету, а другой схватила меня, при этом увлеченно со мной разговаривая. Не то чтобы я мог ей ответить, но, видимо, и простого благодарного слушателя в моем лице ей было достаточно.

Мы подошли к пустому столу, и она указала рукой на пустую скамью возле него. Я присел за стол и, хлопая глазами и осматриваясь по сторонам, ждал когда же девушка умолкнет. Мою монету, при этом, она положила около меня на стол.

Не в силах выдержать ее обильный монолог или, как сказал бы мой преподаватель, словесный понос, я поднял руки и начал махать ими из стороны в сторону. Девочка замолчала и посмотрела на меня. Второй круг пантомимы начался.

Девочка, в отличие от трактирщика, не открывала широко глаза и не корчила ошеломленного выражения лица. Она просто смотрела на меня, словно на дебила. Но без единой толики удивления. Это ведь прогресс, правда?

Вдруг она отошла к соседнему столику, поговорила с сидящими за ним посетителями и взяла со стола рульку и суп. Она поднесла долгожданную мной еду к моему столику.

— Никеяс? Супэлменти? — произнесла она и поочередно подняла тарелку с мясом и похлебку в миске.

— Никеяс! Суплементи! — я глупо повторил за ней и энергично закивал головой, протягивая к ней монетку.

Она довольно кивнула и унесла еду, мою, черт возьми, еду, обратно на чужой столик. Теперь, словно продолжая издеваться, девушка подняла кружку с напитком и, не делая и шага в сторону от чужого столика, спросила вновь:

— Олурвеза?

— Олурвеза! Никис, супементи, олурвеза! — я плевать хотел на произношение и на боль в шее от бесконечных кивков. Я произносил каждое слово, показывая ей указательный палец и прося по одной порции каждого блюда.